XVII. Аббат (СИ) - Башибузук Александр Страница 22

Но предложение нашли в их лице живой отклик, что тоже не стало для меня откровением: несмотря на жалование, лейтенанты бедны как церковные мыши.

Де Болон переглянулся с де Виваро и хрипло поинтересовался:

— Ваше преподобие… мы, конечно, готовы вам помочь вам, но…

— Но, каким образом, дела аббатства касаются нас? — закончил за него лейтенант гвардии кардинала. — Что мы скажем, если наши прямые командиры потребуют объяснений? Поймите, мы не отказываемся и с радостью поможем вам, но…

Он замолчал.

— Его высокопреосвященство, кардинал Ришелье является администратором аббатства Руаямон, — пафосно ответил я. — Следовательно, преступление против аббатства — это преступление против его высокопреосвященства! К тому же… — я перевел взгляд на де Виваро. — Во время присутствия ее величества в обители, все поползновения на благосостояние аббатства — являются преступлениями против короны. И вообще, если у кого-либо возникнут вопросы — переадресуйте их ко мне. Будьте уверены, я отвечу на них.

— Мы полностью удовлетворены! — быстро заявили кавалеры. — Когда выступаем и сколько брать с собой людей?

— Думаю, вместе с вами, по пять шпаг с каждого отряда хватит. И пусть обязательно наденут форменные плащи…

Сборы много времени не заняли, аббатство я оставил на Саншо, паломницам ничего не объяснял, а с собой в качестве легиста взял Артемона дю Марбо.

Переодеваться в цивильное платье не стал, оправился прямо в сутане, но прихватил с собой пистоли и шпагу.

Дьявол! Как же я соскучился по всему этому!

Поместью Буаселье мог позавидовать любой среднестатистический граф или маркиз. Облицованный белоснежным мрамором двухэтажный особняк, колонны, статуи, черт побери, по тропинкам роскошного парка даже прогуливались павлины.

При виде всего этого великолепия, я разозлился как собака. Жируйте, не вопрос, но только не на украденные у меня деньги. Если в начале поездки планировал обойтись с новоиспеченным сеньором более-менее гуманно, конечно, в зависимости от его сговорчивости, то сейчас благостность мыслей сразу испарилась.

В общем, в поместье мы ввалились как во вражескую крепость: с гиканьем, пальбой из пистолей и прочими веселыми эффектами. Перепуганные слуги разбежались, как стадо баранов. Мушкетеры с гвардейцами рассосались по поместью и уже через пару минут притащили ко мне толстенького мужичка в домашнем халате и очень похожую на него даму в пеньюаре и чепце.

— Да что вы себе позволяете?!! — Буаселье заорал, надувая щеки. — Это разбой, это грабеж! Я так этого не оставлю!

Его женушка оказалась более сообразительной и попыталась утихомирить мужа, но тот ее не послушал.

— Вы хоть знаете, какие у меня покровители! Кто вы такие? — надсаживался хозяин поместья.

— Лейтенант роты гвардии его величества, — сухо представился де Болон. Следом в тон ему представился ди Виваро.

— Ап… — Буаселье громко захлопнул рот и смертельно побледнел.

— Я настоятель аббатства Руаямон, — вежливо сообщил я.

В соседней комнате раздался грохот и звон посуды, следом заверещала служанка. Гвардейцы и мушкетеры вели себя в поместье как во взятом неприятельском городе.

— Н-но… н-но… — Буаселье начал отчаянно заикаться. — Но, ч-что…

— Вы хотите поинтересоваться причиной моего визита? — спокойно уточнил я.

Буржуа быстро закивал.

— Прошу, — я кивнул Артемону дю Марбо.

Тот солидно кивнул и хорошо поставленным голосом зачитал немалый список прегрешений неудавшегося арендатора.

Я дождался, когда он закончит и доброжелательно дополнил:

— Присовокупите ко всему этому государственную измену.

Де Виваро и де Болон одновременно скорчили свирепые рожи и потянули шпаги из ножен. Получилось эпично и страшновато, хотя мы сцену не репетировали.

Буаселье закатил глаза и попробовал брякнуться в обморок, но тычок прикладом мушкета живо вселил в него жизнь.

Его жена очень талантливо сделала вид, что вообще не знает своего мужа.

— Вы получали от меня письма, предписывающие вам немедленно явиться в аббатство? — я встал и сделал шаг к буржуа.

Письма я не писал, но интересовался очень убедительно.

Буаселье жалобно замямлил.

— Письма? Да, но я плачу, исправно плачу…

Я вышел из себя и рявкнул по-русски:

— Кому, собака сутулая?

Артемон немедленно объяснил лейтенантам:

— Китайский язык!

Ди Виваро и де Болон уважительно закивали, а арендатор перепугался еще больше.

Я спохватился и перешел на французский:

— Кому вы платите?

— В Сито! — взвыл Буаселье. — Эконому аббатства Сито!

— Сколько?

Пузан, дробно стуча зубами, озвучил сумму в три раза меньшую, чем реальные выплаты по аренде.

— Правда, чистая правда, ваше преподобие! — зарыдал толстяк. — Так мне приказал прежний аббат. Что мне сделать, чтобы загладить вину? Молю вас! Я не замышлял ничего плохого против короны!

— Для начала, вернуть полностью недоимку.

Дальше началась торговля, но недолгая, через десять минут передо мной лег на стол увесистый мешок с золотом на сумму сорок тысяч экю.

Артемон тщательно зафиксировал показания Буаселье, а сумму оформил, как добровольный возврат украденного.

Следом я изъял все документы на сеньории, Де Виваро и де Болон получили по тысяче ливров, еще столько я выдал их людям, а перепуганного насмерть бывшего арендатора мы прихватили с собой, для профилактической отсидки в монастырских подвалах.

Настроение сразу поднялось, перед уходом, я шепнул его жене.

— Мужа вы увидите еще не скоро, искренне советую, заведите себе на время его отсутствия любовника.

— Уже… — быстро кивнула жена и моментально покраснела.

Таким образом первая акция по экспроприации награбленного закончилась полным успехом. Однако, я не особо обольщался, дальше предстояла длительная кропотливая работа, потому что остальные недоимщики были гораздо серьезней чем этот прохиндей.

Последствий особо не опасался, успешное паломничество королевы спишет все. К тому же, кардинал дал мне полный карт-бланш на восстановления аббатства в своих правах. А если что-то пойдет не так, беспредел в поместье Буаселье на фоне остальных прегрешений смотрится уж вовсе незначительно. Семь бед один ответ, лучше не скажешь.

В аббатство возвращаться не хотелось, но пришлось. К счастью, за время моего отсутствия ничего экстраординарного не случилось. Кроме того, что…

Кроме того, что Арамис, в некотором роде, выполнил мое поручение.

Почему только в «некотором роде»? Все просто, слишком уж своеобразно он это сделал.

— Аа-а-а, мерзкий аббатишка!!! — Луиза-Анжелика де Ла Файет погрозила мне кулачком, пьяненько покачнулась и едва не шлепнулась на пол кельи.

Ее коллега по свите королевы Мария де Отфор в это время исполняла замысловатые па, задрав подол сутаны едва ли не до пояса и одновременно хлебая вино прямо из кувшина.

По полу были разбросаны объедки, кости и пустые бутылки. Арамис с глупым выражением на лице забился в угол, тоже, судя по всему, мертвецки пьяный.

Фрейлины уже лыка не вязали, но собрались и дружно обрушили на меня поток площадной брани.

Изъяснялись они неловко и сбивчиво, чувствовалось, что девушки в деле нецензурных выражений новички, но энтузиазм подкупал.

— Прелестно! — восхитился Артемон.

Саншо и Мигель просто молча крестились.

— Мерзкий кусок протухшей ослиной печенки!!! — изящно выразилась Луиза-Анжелика и довольно заржала.

— М-да… — у меня просто не нашлось слов.

Немного подумав, я приказал удалить Арамиса и привел полюбоваться на дебоширок гофмейстерину и саму королеву.

Особо эффектной сцены не случилось, Мари-Катрин де Ларошфуко-Рандан принялась властно и умело приводить фрейлин в порядок, Мадлена откровенно забавлялась, а королева удостоила их только презрительным выражением на лице.

После беседы с Арамисом причина загула прояснилась. Как он не старался, дамы соблазняться не хотели, тогда он решил их просто напоить и случайно нажрался вместе с ними.