Шахиншаху шах (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 22

Всё Ваше Величество. Слушаю ваше положительное решение.

Событие тридцать первое

Тебя Господь своим сподобил чудом;

Иди же смело в бой, избранник Божий!

И нас возьми! Авось вернется время,

Когда царям мы царства покоряли…

Островский А. Н.

Хитрые пиратские пираты решили, что ну его нафиг такую добычу и решили по-быстрому слинять. Те, что остались на фрегате без парусов, никуда деться уже не могли, а вот небольшая бригантина вместо того, чтобы наброситься на обидчика своего старшего собрата и показать ему Кузькину мать, решила сделать ноги. Судно начало поворачивать. Только это не гонки формулы один, тут такая инерция, что от желания убраться куда подальше и до этого «подальше» несколько часов. Жаль, но и для преследователя это работает.

Бригантина — это небольшое двухмачтовое судно со смешанным парусным вооружением — прямыми парусами на передней фок-мачте и с косыми на задней грот-мачте, как у шхуны — грота-триселем и топселем. Самое, что ни на есть пиратское судно. Пират — это по-русски «пират», а у них совсем даже красивее звучит. С итальянского brigante «разбойник, пират». Правильно, кто ещё на бригантине плавает кроме бригантов.

Бриганты то ли со страха, то ли с испугу, но удирать решили не в море окиян, а к Африке. Адмирал Вильстер, наблюдавший за копошащимися на палубе и реях небольшого кораблика пиратами, повернулся к Беземакеру.

— Чего они задумали?

— Чужая душа потёмки… Может у них там база есть? Или форт какой? За его пушками надеются укрыться…

— От нас? И что делать будем? — сняв кепку с длинным козырьком, прикрывающим глаза от солнца, и промокнув пот на лбу, поинтересовался Юрий Данилович, посматривая на шевеления под парусами, завалившими палубу фрегата.

— Если бросимся догонять, то это на сутки затянется. Они против ветра галсами нам в скорости не уступят. Бог им судья. Фрегатом нужно заняться…

— Парус на горизонте. Северо-восток. Наши. Красный парус! — заорал матрос с «Вороньего гнезда».

— Капитан, понимаю, что далече, и гранат жалко, но давай им вслед пошлём половину полного бортового залпа шрапнельных гранат. Семь штук. Может, порвём паруса. — Вильстер пытался увидеть корабль с красными парусами на севере, но не получалось, зато находящаяся в пяти кабельтовых пиратская посудина была сейчас, как раз напротив левого борта «Принцессы Анны» и повёрнута к ней своим правым бортом.

— Левым бортом, нечётные номера, поочерёдно, шрапнельными гранатами, запал на четыре секунды, огонь!

Бабах. Левый борт окрасился дымами. Юрий Данилович подождал пока дым, закрывающий обзор, рассеется и направил подзорную трубу на бригантину. Не золотой выстрел, но и бесполезным не назовёшь. Теперь фор-стеньги-стаксель на бушприте впереди форштевня плескался на ветру, держась на одном канатике. Адмирал хотел дать команду ещё одним залпом проводить беглянку, но пиратское судно уже завершило поворот и стало совсем трудной целью. Только узкая корма видна. Зато теперь они этим залпом точно привлекли внимание своего корабля с красными парусами. Поймут там, что летящая к ним бригантина вражеская и встретят. Пираты ещё не осознали, что, удирая на полной скорости от «Принцессы Анны», они именно с такой же скоростью приближаются к «России», а что это была именно она, сомневаться не приходилось. Об этом с «вороньего гнезда» проорал вперёдсмотрящий. Понятно, и как определил. Если на пяти кораблях флотилии адмирала Вильстера часть только парусов была покрашена в красный цвет, то оснащавшаяся первой «Россия» получила красных парусов полный комплект. Именно так матрос и прокричал.

— Это «Россия»! Все паруса красные!

— Как думаешь, капитан, догадается Иван Ильич их встретить? — повернулся адмирал к Петеру Беземакеру.

— Догадается. Что мы по ним палили, только слепой не увидит. Что займёмся фрегатом?

— Конечно.

Бабах. Корабль чуть вздрогнул, а борт побитого пиратского корабля окутался дымом.

— Твою ж! — капитан открыл уже рот, чтобы дать команду бомбардирам обстрелять пиратов ещё раз шрапнелью, но Вильстер его за руку дёрнул.

— Подожди, Пётр Иванович, идём к ним. От их ядрышек нам вреда не будет. Давай целым фрегат захватим, подремонтируем в Анголе. Неизвестно же, сколько наших в этой буре уцелело. Подремонтируем. Там только реи заменить надо, да часть парусов. Команды переделим, да там прикупим негров, для простой работы. И затарим парусами, канатами, всем, что найдём для кораблей, что адмирал Беринг строит в Охотске.

Петр Иванович покрутил головой выискивая возражения, но не найдя их подошёл к фальшборту и перегнулся через него. Искал куда ядро от вражеского фрегата попало.

— Только щепки выбило. Хорошие корабли при Петре Алексеиче купили. — Вернувшись на мостик и снова покрутив головой, всё же согласился с адмиралом. — Слушаюсь. Лево руля. Курс на фрегат, паруса спустить. Оставить бом-кливер и грот-стень-стаксель. Абордажники на палубу. Юрий Данилович, вы хоть не лезьте вперёд. Мне ваш батюшка велел присматривать за вами, если, что, то как я ему в глаза смотреть буду.

Событие тридцать второе

Комитет — группа лиц, каждый из которых ничего не способен сделать, а все вместе они решают, что ничего сделать нельзя.

Фред Аллен

Иван Карлович Шпигель — командир Дикой дивизии сидел в протопленном от души зале ратуши в Шверине и исподлобья косился на представителей Ландтага. Переговоры шли тяжело. Торгаши торговались. При этом генерал не мог понять их. Как будто если они пригласят герцога Стрелицкого, то он им чего больше пообещает, чем Иван Иванович Остерман. И так-то перебор. На год все жители герцогства освобождаются от налога подушного, а купцы от пошлины на ввозимый в Шверин и другие города герцогства товары. Всё же, как понял Иван Карлович, Шверин торговый город и купцы тут играют важную роль. Юнкерам тоже предложили льготу, можно взять в бесплатное пользование на два года принадлежащие герцогу земли. И три года не будут забирать в гвардию никого из их крестьян.

Но купцам мало и рыцарям мало, сидят, торгуются. Была бы его воля, так запер бы ландтаг и совет рыцарей в ратуше и не выпускал бы их, отсюда не давая ни есть, ни пить, пока не выберут герцогиней Анну Леопольдовну.

Это сейчас мекленбуржцы осмелели, поняли, что Дикая дивизия им ничего не сделает. А в первые-то дни сидели, как мыши под веником. О подходе войска к городу жителей явно успели предупредить, и город встречал козельцев пустыми улицами. Даже трактиры все закрыты. А город оказался не таким и большим и семитысячное войско, поначалу вползшее в него, остановилось, и офицеры собрались возле оробевшего таким приёмом Остермана, генерала Шпигеля и командира роты преображенцев майора князя Петра Ивановича Бабичева.

— Нужно вывезти назад большую часть людей. И отправить сначала в город квартирмейстеров. Пусть ищут жильё. Неизвестно надолго мы тут или прямо завтра можно домой возвращаться? — решил после бестолковой говорильни генерал. — Иван Иванович, вы лучше своих людей знаете, отправьте сами.

— Что значит большую часть? — посыпались вопросы со всех сторон.

— Преображенцы и эти ваши «дуболомы» останутся у ратуши. Нужно найти членов Ландтага и бургомистра, нажать на них, пусть людей размещают. Но давки не надо и трактирщиков не грабить, мы приехали сюда не с мирными жителями воевать, а помочь определиться рыцарям и ландтагу в выборе нового герцога. Грабежами популярность Анны Леопольдовны не завоевать.

И вот третий день торговля идёт.

— А точно сможете Висмар, Штетин и остров Рюген у шведов забрать? — раздался писклявый голос из второго ряда. Задумавшись на пару секунд, генерал отвлёкся и крикуна не определил.