Дракон-троечник. Приключения на максималках (СИ) - Тиничев Валерий Павлович Страница 22

А вот человека обуял ужас. Макс, почти теряя сознание рванул оружие назад. И тут же наваждение схлынуло, а вот ощущение сытости и силы осталось.

Это была сытость драконьей сущности. Каким-то образом Макс это понял. Может быть потому, что Макс-человек по прежнему хотел есть, хотя уже не так сильно, как прежде. Он неторопливо развёл костёр, и пока готовил мясо, думал. И мысли были не сказать чтобы лёгкие.

«И так, что мы имеем? А имеем мы, судя по ощущениям, проснувшуюся сущность дракона. И дракона постоянно голодного и кровожадного. Раньше этого не было. Ладно. Что еще. Магический кинжал-артефакт, который с легкостью и почти мгновенно забирает жизненную силу у всего живого и отдаёт её своему владельцу. И людей можно также? И драконов, наверное? Так и людоедом стать не долго. С одной стороны, от такой опасной находки необходимо избавиться.»

В ответ на эти мысли дракон глухо заворчал и занервничал, совсем как ребёнок, у которого хотят отнять любимую игрушку. А по сути, дракон и есть ребенок. И действует на инстинктах.

«А с другой стороны, а ну как этот кинжал попадёт в опасные руки, и будет использован против тех же драконов? Даже и против людей? А ещё не забываем, что в кинжале сидит дух с повышенным чувством собственной важности.»

Глава 10

Энергия медленно расползалась по венам насыщая тело теплом, а душу умиротворением. Ощущения для молодого дракона новые и приятные. Макс лежал на траве широко раскинув руки в стороны и подставив лицо под лучи солнца. Сколько он так пролежал не известно. Но сейчас чувствовал себя хорошо. Клякса лежала где-то у него в ногах и жадно и вдыхала воздух с запахами душистых трав и лесной свежести. Оборотень слышал биение ее сердца.

Макс поднялся и размял тело — несколько раз присел, сделал выпады и несколько взмахов и колющих движений копьем. Ощущения были такие, как будто он только что посетил спортивный зал. Тело было легким, гибким и подвижным.

Во время последней охоты желание убивать всё живое стало настолько сильным, что на какое-то время словно лишило разума. Макс взял нож и отправился на этот раз добывать пищу из разряда «по проще», вспомнив советы Дормиса и его жены. Его добычей стали ягоды и дикие лесные фрукты, коренья нескольких видов: похожие на земной картофель, только листья у этих растений были другие, сладкие плоды, как у корней земляной груши, что то похожее на морковь желтого цвета и еще один вид ни с чем не сравнимых растений с корнями мясистыми и волокнистыми, грибы обычные и грибы, которые Клякса выкапывала из под земли, сочные и мясистые листья похожие на салат одинаково хорошо и насыщающие и удовлетворяющие чувство жажды, а также птичьи яйца похожие размером на куриные, только в крапинку. Клякса еще нашла кладку каких-то или змей, или крупных ящериц, Макс так и не понял, но от подобного деликатеса пока решил отказаться.

Не смотря на то, что Макс звериным чутьём мог отличить хорошую еду от ядовитой, да и Леа, и Дормис показывали что можно есть, он не совсем доверял ни себе, ни им, и проверял себя «советуясь» с Кляксой. Её «можно есть» и «нельзя есть» очень помогало.

Всё добытое он разложил по видам — ягоды и фрукты, овощи и зелень тоже, грибы, яйца всё по отдельности. Костёр развёл быстрее прежнего с помощью кресала и сухой травы. Грибы проткнул тонкими прутиками и расположил на рогатинах над огнём. Коренья запек в горячей золе, предварительно обернув их в специально собранные для этой цели листья, яйца запёк на плоском раскаленном камне. Ужин получился почти как королевский.

* * *

Макс обратил внимание как на закате сошлись вместе два светила. Раньше он такого не замечал. Возможно, сегодня какой-то особенный день, а возможно все дело в его особом состоянии. И лучи солнца окрасили лес в кровавые цвета. У химеры Кляксы засветились фиолетовыми огоньками все три пары глаз. Выглядело это, мягко говоря, зловеще. Расцвели цветы похожие лепестками на лилии, которые распускаются только ночью. Внезапно поднялся ветер, взъерошил Максу волосы, обжег холодом кожу.

Оборотень почувствовал общее волнение леса, словно стал его частицей, словно был диким зверем и жил здесь с самого рождения. И Клякса зашипела, прижимая к голове уши — «страх, магия, смерть, опасность.»

В сторону реки прошло на водопой стадо оленей. Их спугнули сумеречные хищники, которые вышли на охоту, Макс знал это наверняка. И олени устремились в лес.

Макс закинул за спину мешок и двинулся по одной из звериных тропок. Его движения были бесшумными, плавными и лёгкими, как у лесной кошки. Клякса бежала следом, иногда отставала или обгоняла Макса.

Навстречу Максу на тропинку выскочили несколько кабанов. Они промчались в панике мимо. Как-будто их кто-то преследовал. Потом послышался волчий вой и среди подлеска мелькнули серые спины. И вновь совсем неподалеку раздался вой, пронзительный и леденящий душу. Волки теперь не таясь вышли из кустов. Некоторое время ни один из серых убийц не решался напасть на человека с ножом, будто уже были знакомы с оружием.

— Черт, только вас мне не хватало! Вот правда! — произнёс оборотень и тихо выругался.

Он встал спиной к дереву и приготовил нож. Спина у него закрыта, а спереди он никому из волков подойти не даст.

Клякса прижалась к ногам Макса, шипела и волновалась — «Опасно, магия, смерть.»

На поляну вышел один из волков, крупнее сородичей и с седым загривком. Он рычал утробно и угрожающе. В глазах зверя клубилась тьма, из пасти вырывались как-будто облачки пара. Он не стал долго думать и прыгнул. Макс ответил ему прямым ударом кинжала в грудь. Рык слился с визгом. Не жизненная животная сила, но что-то другое через кинжал наполняло тело Макса. Только когда Макс вытащил кинжал из тела зверя, волк отлетел и мешком упал на землю. Зубы второго волка лязгнули где-то у лица Макса.

Клякса схватила лесного хищника мелкими игольчатыми зубами и тут же отбежала подальше. Опасный хищник взвыл и попытался догнать химеру, но куда там! Вёрткая Клякса в самый последний момент уворачивалась от клацающих зубов и нападала снова.

Ещё один волк вцепился парню в правое плечо и оно сразу же онемело. Морозное дыхание из пасти хищника леденило и жгло кожу. Он начал рвать ткань одежды, стремясь добраться до плоти.

Макс взвыл от боли и не на шутку испугался.

«А если использовать магию?! Опять ничего не получается! Да сколько уже можно! Сожрут меня волки, растащат по косточкам, а уже следующей весной на этом месте взойдёт какой-нибудь прекрасный цветок.» - Перед внутренним взглядом Макса на мгновение возникла та самая ночная лилия.

Клякса подбегала, кусала волка и отскакивала, отвлекая его от человека, но двигаться она стала заметно медленнее.

Макс извернулся и ударил кинжалом в бок напавшего волка, вложив в удар всю свою злость, весь свой страх. Волк на мгновение замер, затем попытался отбежать, но его как будто держала какая то сила. Раздался леденящий душу жуткий вой хищника. И буквально на глазах тело волка стало высыхать, превращаясь в мумию. А потом и вовсе рассыпалось кучкой праха. Боль внезапной волной прошла по всему телу. Не обращая на это внимания, Макс подбежал и воткнул кинжал в тело волка, которого отвлекала отважная, но уже слегка потрёпанная Клякса. Дождался превращения зверя в высохшую мумию, а затем в прах. И только после этого подошел к раненому, но не добитому волку. Посмотрел ему в глаза. Это было очень странное и неприятное ощущение, как будто сквозь тьму не волк, но человек смотрит волчьими глазами. Макс понял, что этот человек не менее обессилен, чем раненый волк, а также понял, где искать этого странного человека. Если это маг, то какой-то неправильный маг. Вот почему напали волки. Это были не просто звери, а чьё-то управляемое творение.

Тело после нападения зверей регенерировало очень медленно. Раны пульсировали болью, которая волнами растекалась по всему телу. Макс собрал последние силы и пошел в ту сторону, откуда ощущался странный маг-не-маг. Быстро стемнело, а лес становился все более густым и непролазным. И впервые на памяти Макса-дракона, отказало его звериное зрение. Парень то и дело натыкался на ветки и спотыкался об коряги. Несколько раз едва не упал, и когда обессилел совсем, вышел на небольшую полянку, где рассмотрел маленькую ветхую хижину с едва светящимся в темноте одним окошком. И пошел на этот свет.