Мы, Мигель Мартинес. Испания (СИ) - Тарханов Влад Страница 23

А потом меня отвези на конспиративную квартиру, в которой меня уже ждал сам товарищ Дуглас. Он же Сергей Михайлович Шпигельглас. Он же Соломон Мовшевич-Менделевич Шпигельглас, один из лучших сотрудников ИНО тридцатых годов, отменный и циничный ликвидатор, самые громкие операции которого были еще впереди. Мне устроили небольшой допрос: его интересовало, о чём со мной беседовали, кто со мной встречался и каким образом проходили эти дни. Потом меня оставили наедине с бумагой и предложили написать отчет, подробный отчет обо всём, что происходило на ферме. Надо сказать, когда меня вытаскивали, я посоветовал поискать металлическую ленту с записью моего допроса, я почему-то был уверен, что запись велась. Её нашли, хотя и в поврежденном виде. Но обещали отправить её в Москву, может быть, там смогут ее восстановить, хотя бы частично. Для меня это был вопрос принципа: эта лента могла быть лучшим доказательством моей невиновности. Наутро следующего дня мне посоветовали не покидать комнату и ждать приезда товарищей из Москвы. Правда, Лину ко мне допустили. И это было добрым знаком. А сегодня, девятого, я с самого утра поднял бунт и предупредил, что в обед пойду отмечать праздник. Когда меня спросили какой, ответил, что важный. И лучше меня пристрелить, если не хотите выпускать. Нет, Дуглас на обострение не пошёл. Значит, не имеет приказа меня прессовать, интересно, кого они тогда ждут? Хотя, мелькнула у меня мысль одна, но я решил ее придержать при себе, а вдруг фантазирую.

И вот я в ресторанчике, то, что за мной было прицеплено аккуратное наблюдение — ни на секунду не сомневался.

— Мигель, скажи, что у тебя за праздник?

— Это день большой победы… в моей семье, например.

Я старательно виляю хвостом, чтобы Лине не раскрыться. Не имею право. В мою иновременную сущность она пока что не посвящена. Конечно, она чувствует какую-то разницу между мной и другими людьми, но считает, что это разница национальных менталитетов. Евреи в Испании весьма оригинальные люди. Поэтому пока что не считаю необходимым плодить сущностей. А уж спину она мне прикроет, если понадобиться, и Беретту свою пустит в ход, если мне хоть что-то будет угрожать. Даже в кафе пришла со своей любимой игрушкой в дамской сумочке, хорошо, что гранату не прихватила? Или прихватила? Оцениваю размер сумочки, вообще-то вполне могла вместо пудреницы гранату туда засунуть. А ведь признайся, тебя это возбуждает. Именно такая, взрывная Паулина Оденсе-Кольцова, женщина-атомная бомба в твоём кармане. Да… И не сомневаюсь, если получит приказ меня ликвидировать, она сначала выстрелит в сердце мне, а потом, скорее всего, и себе… Вот такой постоянный стресс на мою голову, который не даст мне увязнуть в тине расслабления. И вместо сердца пламенный мотор это не про самолёт, это про неё, мою Лину. Мы заказываем мясо и местное вино, красное, густое, как бычья кровь. Это кафе известно и своими морепродуктами, но Лина смешно морщит носик — она сказала, что повезёт меня туда, где морепродукты свежайшие, дешевые и их приготовят прямо на рынке так, что пальчики оближешь! И я ей верю. Она-то в курсе! Так что не будем уподобляться туристам и поклонникам здорового образа жизни, тем более, что говядину тут готовят так, что просто пальчики оближешь! Какой-то местный рецепт и очень хороший местный повар. Говорят, что во время корриды тут могут подать блюдо из погибшего на арене быка. Не знаю, не проверял, да и сомнительно это, честно говоря.

— Я очень нервничала. Тебя били? Крепко?

— Не слишком сильно, старались только запугать.

— Не смогли?

— Конечно, не смогли. Чтобы меня сломать просто избить — это мало.

— А что еще?

— Спать не давали…

— Вот чёрт фосьми…

На этот раз даже не поправлял — было лень, наслаждался этими минутами свободы. Принесли вино. Очень простенькая этикетка. Чем проще этикетка, тем качественнее оказывается продукт под нею. Не всегда. Но у вина в подавляющем большинстве случаев. А Лина в выборе точна — вино действительно красное и терпкое, не сухое, скорее его можно отнести к полусухому, но до полусладкого не дотягивает. Очень приятный букет с нотками каких-то горьких трав. Неожиданно, но очень вкусно! А что она возмущается, так её тренировали, тоже пару дней не давали заснуть, так что она понимает, каково было моё состояние.

— За победу! — поднимаю тост.

— За нашу победу! — отзывается Лина.

Ну вот, теперь хороший советский фильм остался без гениальной фразы. Впрочем, гениальные фразы висят в воздухе, их оттуда надо только достать и вставить: кто в книгу, кто в фильм, кто в стих, в общем, кто куда дотянется.

В общем, два часа пролетели незаметно. Но когда вернулся на конспиративную квартиру, меня там уже ждали два товарища в гражданской одежде. К сожалению, мои ожидания оказались верными — это были два майора государственной безопасности, гипнотизёры, мать их так… Теперь понятно, что вождь точно будет знать, предали его или нет. Впрочем, мне-то опасаться нечего. Разве что отчет Сталину о старых деньгах я передал противнику без разрешения. Но тут бабушка надвое гадала кто кого вербовал. Очень жаль, что в момент штурма дона Диего на базе не оказалось. Скорее всего, уехал за моими бумагами. Ничего, если он их достал, то обязательно наши дорожки еще пересекутся. Во всяком случае, настрой у меня был совершенно спокойный. И я отдался в руки прибывшей Инквизиции.

[1] Цитата из мультфильма

Интерлюдия 2

Интерлюдия 2

Питтсбург, штат Пенсильвания, САСШ

21 мая 1935 года

Я чуть было не вылетел со своего места с летальным исходом. Моё руководство посчитало провалом исчезновение Кольцоффа из наших рук. Мне удалось отбиться только тем, что решение его задержать было принято по приказу руководства, который я считал ошибочным. В подтверждение этого я привёл ленту с записью допроса, из которой было ясно, что наш клиент достаточно охотно пошёл на контакт. Если же быть честным, я предлагал несколько вариантов инициативной встречи с объектом — и такое задержание с грубым давлением на человека было не основным планом. Но в Лондоне один из семьи Ротшильдов, к которому планы попали на утверждение, выбрал именно вариант силового давления. И кто им в этом виноват? Из контента допроса следовало, что Майкла беспокоило доверие своего руководства, следовательно, он был настроен на конструктивное сотрудничество. Именно этим я объяснил тот факт, что под надуманным предлогом убрал охрану из наших сотрудников, оставив там на хозяйстве только местных наемников. Типа я предвидел, что его могут попытаться отбить и сделал вид, что мне необходимо забрать какие-то секретные документы. Ленту с той частью допроса, в которой шла речь про «старые деньги» я уничтожил. («дон Диего» не знал, что кроме него запись вели и эти «лохи-наемники», у них тоже было весьма любопытное начальство, так что у Кольцова оказалась вся запись их беседы, правда, чуть в испорченном состоянии).

В общем, удалось выкрутиться. А в качестве доказательства пришлось сфабриковать документы, которые я якобы изымал из банка в Лиссабоне. Потому что та папка, которую мне подсунул Майкл… это была бомба. Дело не в самой теории заговора, а в том, что она была подтверждена документами. В таком случае говорят, что тайное всегда становится явным… Но… тайны старых денег. Это жестко. Я даже не давал его текст переводчику. Мне хватило того, что смог просмотреть документы на английском. Сделать выводы из них для меня проще простого. И ведь действительно, получается, что деньги (их основная масса) концентрируются в двух центрах силы. А еще он очень интересно пишет о способах перераспределения средств, при этом рукотворный кризис даже не самый интересный. Например, при утрате эффективности руководства семейным бизнесом, наследники вдруг бросаются в меценатство, коллекционирование, а на их место ставят нужных лиц, так семья оттирается от бизнеса, сохраняя видимость достатка, но уже ее капиталы ей не принадлежат. Или вот у миллионеров появилась блажь: не оставлять детям в наследство бизнес, так небольшой стартовый капитал, а все средства завещаются какому-то фонду, к которому семья миллионера никакого отношения не имеет. Есть более жесткие и более мягкие схемы: дробление капиталов, дружественное и не очень поглощение и т.д. Интересно он пишет о роли Ротшильдов как о «мостике» между римскими и венецианскими банкирами. Золото должно двигаться, не всё время эти две системы находятся в состоянии войны. Там еще о роли фиатных денег, при котором привязка валюты к золоту исчезает, поскольку тормозит спекулятивные схемы получения сверхприбыли. В таком случае, кто контролирует печатный станок, тот и держит финансовую пирамиду на своих правилах игры.