Благородный вор - Алим Тыналин Страница 23

Глава 10

Треисподняя

На первом этаже небольшой темный вестибюль. Дальше по коридорам офисы контор. Они тут снимали кабинеты. Бизнес-центр, в общем.

Но основной доход, конечно же, от трактира. Сверху уже доносились звуки разудалой музыки и веселый рев.

Половые не обратили на нас внимания. Только один погрозил пальцем.

— Смотри, деревня, не шали. А то тоже так вылетишь. Даже моргнуть не успеешь.

Это он про мужика, которого вытолкали. Ну да, наглядно. Сразу все понятно.

Я не стал спорить. А вот Рит тут же спросил:

— Это как «вылетишь»? Может, покажешь?

Половые дюжие ребята. Специально наняты как вышибалы. Здоровенные детины с толстыми черепами. Как два носорога.

Они переглянулись и двинулись к нам. Я поспешно выступил вперед.

— Все хорошо, парни. Мы поняли. Никаких неприятностей. Тише воды, ниже травы.

Рита убрал за себя. Исподтишка показал кулак. Чтобы не дергался.

Половые остановились. Подумали. Один махнул на нас.

— Ладно, живите пока, — и побежали вверх по лестнице. Остановился, снова погрозил пальчиком. — Я вас запомнил. Буду держать на мушке, ясно?

Когда они скрылись наверху, я обернулся к слуге.

— Еще одна выходка, отправлю домой.

Рит пожал плечами. Он походил на кота, съевшего сметану из кувшина. Стоял с оскорбленным видом. Как будто хозяин сам виноват, что оставил лакомство на самом видном месте.

Мы тоже поднялись вверх. На втором этаже я не остановился. Отправился выше.

Тут ведь какое дело. Трактир Павловского занимал два этажа. На втором гуляла обычная публика. Мелкий торговый люд, конторские чиновники и бумагомараки и студенты.

На третьем те, кто надо. Шулеры, аферисты и прочее жулье всех мастей. Сравнительно прилично одетые. Выходили в свет. Показать себя, посмотреть других.

Раньше еще был подвал. Вернее, подвалище. Огромный, ведущий к старинным катакомбам под Москвой. Там, внизу, размещался трактир «Ад». В нем тусовались самые отчаянные головорезы со всей Первопрестольной.

Рядом под землей другое темное местечко. Харчевня «Треисподняя». Проклятое место. Там творились дела, о которых потом шепотом шушукались по всему городу. Потому что вслух нельзя о таком говорить.

Доступ вниз был только через буфетчика. Тот знал клиентов в лицо. Пускал только по рекомендации.

«Треисподняя» состояла из длинных темных коридоров. В каждом большие каморки.

«Адские кузницы» и чертовы «мельницы». Воровские авторитеты «иваны» и «болдохи» чувствовали себя здесь, как рыба в воде.

Играли в карты. Болтали, уединялись с марухами. Редко когда буянили. Все-таки серьезные люди. Да и хозяева подземного трактира не давали расслабиться.

В некоторых каморках работали. Делили награбленное. Тут же продавали. Исполняли заказы. Лепили фальшивые паспорта и деньги.

Тут можно было залечь на дно. Спрятаться от полиции. От облав пользы нет. Еще ниже старинные ходы. Еще с допетровских времен, древние водопроводы и канализации. По ним можно уйти куда угодно.

Удобным местом воспользовались революционеры. В 1863 году Каракозов разрабатывал в «Треисподней» план убийства царя. После неудачного покушения власти приказали уничтожить подвальный дом. Засыпали землей и забили входы.

Так что, теперь можно гулять лишь на верхних этажах.

Мы поднялись на третий. Давешние половые тут уже не попадались. Возле дверей стояли другие. Мрачные и насупленные.

Их можно понять. Внутри гремит музыка и хохочут дамы. А они тут стоят. Трезвые и усталые.

— Ты кто таков? — спросил один. Высокий и сильный. Широкоплечий, с большим пузом. — Гуляй вниз, малой.

Придвинулся ближе. Хотел отодвинуть плечом. Но я не поддался. Посмотрел в хмурые глаза.

— Я к Калине. Прибыл от Тени.

Вышибала оглядел меня. С головы до ног. Посмотрел на Рита. Что-то у него щелкнуло в мозгах. Кивнул.

— Ежели от знающих людей, тогда скажи слово. Не запамятовал?

Ну, это плевый вопрос. Я уже все давно выудил из головы.

— Грачи летят, не накроешь, улетят.

Популярная фраза. Есть разные значения. Но главное это, что не надо терять времени.

Парень ухмыльнулся. Указал на дверь приглашающим жестом.

— Милости просим.

Мы подошли к двери. Открыли и вошли внутрь.

Сразу попали в проходную. На стенах зеркала. Сбоку небольшое углубление. Там гардероб. У нас ничего нет, чтобы сдавать.

Дальше сразу большой зал. Там сидела веселая публика. В дальнем углу музыканты. Они наъяривали разудалый мотивчик. Подвыпившие посетители танцевали с дамами. Столики заполнены. Половые быстро и ловко летали с подносами.

Мы прошли через весь зал. Нам надо дальше.

Небольшой коридор. Тоже заполнен людьми. Мужчины вполголоса разговаривали с женщинами. Дымили папиросами.

Дальше еще двери. За ними зал поменьше. Тут уже потише. Музыки нет. Люди сидят за столиками, ужинают и болтают.

Некоторые уединились в кабинках. Там играют карты. Слышны радостные и злобные выкрики. Журчащий смех женщин.

Мы подошли к бару. Он сейчас назывался буфет. Возле стойки сидели трое мужчин.

Один полулежа уткнул лицо в стойку. Двое других спорили о Парижской коммуне. Они считали, что в Москве тоже надо организовать такую же.

Я посмотрел на буфетчика. Вот он, Калина. Тот самый, что мне и нужен. Низенький и сутулый мужчина лет тридцати. Щеки и лоб в рубцах от ожогов.

Он глянул на меня. Узнал и кивнул.

Никаких радостных встреч и объятий. Не то место и не тот человек.

Тут как в зверинце. Если не доглядишь, вцепятся в руку. Со всего маху. Откусят с потрохами.

Поэтому никаких вертихлюндий.

— Разговор есть, — сказал я. — Недолго. Выйди, Калина.

Буфетчик тут в авторитете. Скупщик краденного. Я с ним знаком с прошлого года. Ничего не поделаешь, надо сотрудничать. Часть похищенного все равно проходила через таких людей.

Он пристально посмотрел на меня. Калина знал меня, как представителя Тени. Того самого вора, кто ловко обчистил несколько богатых домов в Москве. Возможно, подозревал, что я и есть Тень.

Я показал денежку. Само собой, за сведения придется платить.

— Ну пошли, — он вытер короткие волосатые руки. Подозвал помощника. — Цыган, постой тут за меня. Я недолго.

Между прочим, помощник у него вовсе не цыган. Но похож.

Мы отошли к подсобке. Мимо пролетали половые.

— Мне нужен Митяй Щедровитый, — сказал я. Сам впился в лицо Калины пристальным взглядом. — Слышал о таком?

Сразу понятно, что слышал. Калина огляделся. Глазки мазнули по сторонам. Он как-то странно вывернул шею.

— А чего это ты про Митяя балакаешь? — глухо спросил он. Сразу видно, насторожился. — Гнилое это болото. Щедровитый сейчас под запором. Есть слух, что он с мокрухой связан. Про которую весь город балакает.

Так, это скользкая