Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление Страница 24

      - Лёшенька, что случилось? Весь бледный, мокрый, а запах, чем от тебя несёт? - Полина помогла дойти до ванной комнаты и стала снимать с меня одежду. - Это в стирку, где так можно извазюкаться? Наверно по бабам пошёл, вот тебя в речке и искупали.

      - Какие бабы, Полина. Бандиты напали, бой был. Звони Фирташу, нужен врач, до города я не доеду, скажи лёгкая контузия.

      Тёплая вода из душа смывала с меня грязь и песок прошлого, заботливые руки мылили голову, стало хорошо и приятно. Вымытого, закутанного в халат меня довели до дивана. Мокрый платок на лбу и тазик на полу, в случае, если станет тошнить, в таком виде меня и застал приехавший с зятем Моисея Исааковича врач. Пока доктор, в сопровождении Полины отправился мыть руки, Лёня поинтересовался что случилось.

      - Из 'Шмеля' стрелял по плоту, да так, что в реку свалился.

      - Ну, ну, мне-то можешь не заливать, тут речка шестьдесят метров шириной, на таком расстоянии тебя бы сдуло от взрыва.

      - Вдоль реки стрелял, - соврал я.

      - Лёха, зять у меня человек правильный. Никому не пытается понравиться и никому не старается угодить. С дерьмом общаться не будет, даже за хорошие деньги, посему и живёт бедно. Так вот, насчёт тебя он предупредил, что добрым делом ты занят, и просил помогать по мере возможности, но всему есть предел. Не хочешь говорить правду - не говори. Но если дураку доверить гранату, то он себя ею и подорвёт.

      Подобное сравнение несколько обидело меня, но крыть было нечем, да и доктор уже входил в комнату с больным. Леонид пожелал выздоравливать, просил звонить и пошёл к автомобилю дожидаться врача.

      Неделю отлёживался, глотал витамины, пил какие-то настойки, в общем, набирался сил. Два раза приезжал эскулап, мерил давление, смотрел зрачки, заставлял выполнять упражнения на координацию движений, оставаясь мною очень доволен, да хвалил Полину, которая презентовала ему сумку неотложной медицинской помощи, нашпигованную современными препаратами. На восьмой день моего заточения я стал собираться в дорогу, пора было навестить базу в средневековье. На машине съездил в Хиславичи, купил в кондитерской огромный торт 'Наполеон', девочкам пакет ирисок, и, взяв из подвала амфору с кагором, отправился навещать свой отряд. Чудесное выздоровление, сухая одежда, всё должно было вызвать вопросы, на которые мне бы не хотелось отвечать, но деваться некуда, не оставлять же начатое на полпути.

      Выйдя из палатки, я попал под дождь, да такой, что через минуту пожалел об отсутствии дождевика. Вымокнув достаточно, что бы не вызывать расспросов, я решил позвать Савелия, как в это время небо осветил разряд молнии, будто трезубец Нептуна вынырнув из облаков ударил в землю.

      - Савелий! Где все?

      Первое слово прозвучало громко, а вот остальное скрыл грохот грома. Сотник уже спускался с вышки и чуть не слетел с мокрой лестницы.

      - О, Алексий, быстро ты очнулся, грешным делом подумал, Богу душу отдавать собрался. - Сотник улыбнулся, но было видно, что застать меня на ногах он не ожидал.

      Восстанавливать статус-кво 'посланца хранителей' надо было немедленно, повернувшись к воинской палатке, показывая на неё рукой, отдал приказ:

      - Собери всех, кроме караула, немедленно.

      Сотник пронзительно засвистел, собирая рязанцев, а я тем временем, заглянул в палатку, где разместились дети. Приехавшие с Пахомом девочки жались друг к дружке, боясь высунуть нос за полог. Их никто не обижал, обещали накормить, но, выходило, что не до них теперь. Юные создания напрочь отказывались вылезать из-под крыши, опасаясь грозы, и только предложение испробовать заморские конфеты, позволило переселить их ко мне. Ириски, маленькие коричневые параллелепипеды посыпались на столик. Они были без обвёрток, но для детей, никогда в жизни не видевших ни сахара ни карамели, это было сокровище.

      - Держать во рту, пока не растает, - сказал я, взял конфету со стола и, сунув себе в рот, грозно добавил - съесть все, иначе отсюда не выйдете.

      Посмотрев, как четыре маленькие ручки потянулись за лакомством, подхватил амфору с вином и отправился к отряду.

      Воины во главе с сотником уже сидели в палатке, все семь человек. Ещё когда мы стояли у вышки друг против друга, я успел окинуть взглядом Савелия и теперь мог сравнить. Кажется, особых перемен в нём не произошло. В минуты раздумий, он всё так же сдвигал свои выгоревшие брови, на одной из которых не зарастала короткая проплешинка, оставшаяся от давнего боя на стенах Рязани. По-прежнему через плечо в тёмно-коричневых ножнах у него висел меч, а правую руку защищал широкий кожаный напульсник. И только прищуренные глаза, затаили за это время в своей глубине настороженность и звериную беспощадность. У каждого есть изъянец, потому что грех и жизнь - брат и сестра. И если от чужого глаза можно его скрыть, то от своих людей никогда.

      - Вот что, други. Сегодняшнее нападение показало, что нам по силам одолеть любого противника, если он движется по воде, но не факт, что когда враг будет на суше, мы с ним легко справимся. Не думаю, что лихих людей возле Смоленска так много, что в ближайшем будущем можно ожидать повторной атаки. Тем не менее, обезопасить себя надо. Среди нападающих Пахом Ильич опознал некоего безухого киевлянина, который пытался ограбить и сжечь его лавку в городе, значит, неспроста он появился здесь. Посему, режим несения службы оставим прежний, однако уделять особое внимание одиночным путешественникам: среди них, наверняка будут шпионы. Вопросы, предложения будут?

      Воины зашевелились, обдумывая сказанное, их взоры устремились к сотнику, что он скажет. Выдержав паузу, Савелий указал пальцем на сосуд и поинтересовался, что в нём.

      - Вино там, кагор, как раз запас на подобный случай, - ответил я, передавая ёмкость самому младшему из бойцов, - Велимир, налей в братину, горло совсем пересохло.

      Принцип раскупоривания амфоры рязанцам был уже знаком. Вино цвета крови пенилось, лилось в кубок, наполнило его до краёв, и потрясающий аромат перебил все запахи воинской казармы. Собравшиеся стали обдумывать мои слова. Не сразу, посмотрев то на сотника, то на меня, кто-то толкнул Велимира в бок.

      - Выстроить стены и держать оборону, место хорошее, с трёх сторон густой лес, всадники не пройдут. Мне здесь нравится. - Высказал своё мнение самый младший, отпив и передав братину следующему.

      - Справа обрыв, яр почти отвесный, дно усеяно камнями, там ладью не провести, днище расколет. Слева по реке кустарник у самого берега, даже если высадятся, идти будут к причалу, на подходе посечём стрелами. Стену нужно ставить и две башенки. - Кубок пошёл по кругу и достиг сотника.

      - Лес это хорошо, это друг, но и враг, одновременно. Захотят, подпалят деревья, за день задохнёмся. Тут дожди через каждые шесть дней, пожара особого не будет, но нам хватит. Лес на сто шагов надо вырубить. Сидя за стенами - ворога не одолеть. Надо наступать, рвать его на стоянках, бить ночью, как волки, укусил и отошёл. Мы зачем к Святославу Мстиславичу шли? Рать собирать, землю Рязанскую освобождать, али забыли, что по костям жён наших кочевник лютый ходит, детей малых в полон гонит. Прости меня, Алексий, но если ты решился отсидеться за стенами крепкими, нам не по пути. Оружие чудесное тебе не поможет, уж как стены града нашего велики и прочны были, в шесть дней пали, а этого места и дня не удержать. - Савелий отпил вино, вытер рукавом рот и передал братину мне.

      - Есть резон в словах твоих, сотник, да только клятву ты мне давал служить Руси верно. Крепостицу, с тобой или без тебя достраивать будем, это не обсуждается. Камня к сожалению мало, тем не менее его хватит закончить арку у причала и башенки. Либо поднимем высоту всех стен на аршин, а башенки из поленьев и глины сделаем. Теперь о твоём желании. К князю можешь не идти, это последний год его жизни и мысли его о Киевском престоле, а не о далёкой Рязани. У Святослава своих забот полон рот. Рязань уже не вернуть. Нет её, сгорел город дотла и дружину тебе никто не даст. Врага будем бить здесь, на этой земле. А вот сиднем сидеть, как ты говоришь - не выйдет, так что нам по пути. Многое мне известно о вороге лютом, когда и где он двигаться будет. Путь его и через нас пройдёт, как реки схватится льдом, так и поползут их тысячи. Через Смоленское княжество может пройти почти тумен. Конечно, не сто сотен кочевников, в боях их изрядно потрепало, а около шести, может семи тысяч точно. Хотя зимой мало еды, опыт последних лет показывает, что всё ж таки передовой отряд в состоянии проскочить по замёрзшим рекам до тридцати вёрст в день. Причём без особых забот. Обоз такого войска существенно отстаёт, а значит, подкрепления у них не будет и нам надо справиться с тысячей или двумя. Отвернём орду от Смоленска, войска Бату навсегда забудут про Новгород, а значит, Северная Русь уцелеет.