Мир совкового периода. Четвертая масть (СИ) - Черемис Игорь Страница 25

До дачи мы добрались за двадцать пять минут.

– Вот тут всё и началось, – с ностальгией сказал я, указывая на знакомые ворота. – И всего два с половиной месяца назад.

Я решительно нажал на кнопку звонка – и калитка тут же гостеприимно открылась. Мы вошли – и замерли на полушаге. С трех сторон на нас смотрели дула автоматов Калашникова, а калитка за нашими спинами как-то резко защелкнулась.

На всякий случай я поднял руки вверх; Александр Васильевич последовал моему примеру. Все молчали, но я почти физически ощущал, что предохранители на автоматах сняты, и что любое движение указательных пальцев этих ребят в черных балаклавах вызовет обязательный выстрел.

[1] Это БРТ-152, его делали в первой половине 1950-х на базе грузовика ЗИС-151, причем в каких-то безумных количествах – за пять лет успели наклепать 12 тысяч штук. С вооружения был снят только в 1993-м.

Глава 10. Если друг оказался вдруг

– Семён, это свои, не признал? – раздался от дверей дачи голос Михаила Сергеевича.

Я туда не стал смотреть, да и руки опускать не торопился. Окружившие нас ребята выглядели решительно, хотя водителя Семёна я признал – по глазам. Скорее всего, среди этих охранников был и тот мужчина, который однажды провожал меня внутрь – похоже, у товарища Смиртюкова имелось некое подобие охраны, которая в прежние времена несла службу в слегка расслабленном режиме. Ну а теперь сам бог им велел напрячься и вспомнить всё, чему их учили. Впрочем, я был уверен, что эти охранники проходят с Валентином по одному ведомству, только по разным управлениям.

Спустя несколько ударов сердца они опустили автоматы, а мы с Александром Васильевичем – руки. Я посмотрел в ту сторону, откуда кричал Михаил Сергеевич – и понял, что он сам придумал этот спектакль и даже успел срежиссировать его за то время, пока мы тащились в этот поселок почти от «Динамо». Правда, я не понимал, зачем ему может это потребоваться – единственной разумной версией выглядело то, что это было что-то вроде тренировки для бойцов застоявшегося спецназа, чтобы они не слишком расслаблялись на казенных харчах. Впрочем, Смиртюков мог и ещё какой-то смысл в это действо заложить.

– Здравствуйте, Михаил Сергеевич, – вежливо поздоровался я. – Привет, Семён, – махнул я рукой водителю.

Его тридцать первая «Волга» стояла тут же, поперек той самой площадки для автомобилей за воротами дачи.

– Здравствуй, Егор, – ответил Смиртюков. – Идите сюда и извините за это... времена сейчас суровые.

– А когда они были другими... – тихо пробормотал я.

Меня услышал только Александр Васильевич – и, кажется одобрительно хмыкнул.

– Представь мне своего спутника, – потребовал Михаил Сергеевич, когда мы подошли поближе.

Требование было совсем не обидным – когда-то старик таким же тоном просил меня познакомить его с Аллой. Тогда я счел это его капризом, но сейчас подумал, что это какая-то форма этикета, которая сохранилась у него с совсем древних времен. Возможно, он научился так вести себя ещё в начале своей карьеры в органах советской власти от более старших товарищей – выходцу из села неоткуда было знать такие тонкости, – ну а потом у него вошло в привычку общаться именно так.

– Александр Васильевич, отец уже известной вам Аллы, моей невесты, – несколько чопорно сказал я. – Это Михаил Сергеевич.

Они пожали друг другу руки.

– Могу я называть вас Александром? – спросил старик.

– Конечно.

– Отчества всё-таки лишнее в общении между занятыми людьми... Этот молодой человек, – быстрый взгляд в мою сторону, – упорно напоминает мне, что моего отца звали Сергеем. Это очень приятно, конечно, что родителей моих вспоминают – ведь они из того, раньшего времени, отец конторщиком до революции был... впрочем, дед вообще кулаком считался, хотя и не попал ни в какие списки, а потом и в колхоз в числе первых записался. Он вообще Иваном был... но их поколение через одного – Иваны. Ох... что-то я отвлекся. Егор, отвечу тебе на твой вопрос – это наши, как ты выразился. И там вовсе не дивизии, значительно меньше. Возможности советской военно-транспортной авиации всё же отстают от потребностей обороны страны, но мы делаем всё возможное. Проходите в дом.

Мы повиновались.

***

Гостиная была такой же, какой я её помнил – очень помпезной и заполненной тяжелой мебелью по нынешней моде. Только на столе в этот раз ничего не было – только белоснежная скатерть покрывала столешницу. Михаил Сергеевич, похоже, работал в одном из кресел – рядом на подставке стояло два телефона, а на небольшом столике были разбросаны многочисленные бумаги и пара карандашей.

– Я прошу простить, но к гостям сегодня не готов, – сказал он тоном, в котором можно было услышать что угодно кроме извинений. – Но если желаете выпить – есть водка, вино... Егор, в холодильнике имеется то пиво, которое тебе понравилось, можешь угоститься.

Я подавил порыв сразу рвануть в том направлении.

– Спасибо, но я откажусь. Мы на стадионе немного выпили, и не хочется перебивать незабываемый вкус «Ячменного колоса» каким-то «Будвайзером».

– Да, я помню твоё возмущение... – Михаил Сергеевич мою шутку не оценил. – Но была бы честь предложена. Если передумаешь – возьмешь сам. А вы, Александр?

Тут только я обратил внимание, что настроение отца Аллы сильно переменилось. Он, конечно, и после футбола был не в настроении из-за проигрыша любимой команды, а теперь и вовсе – представление, устроенное охранниками дачи товарища Смиртюкова его, кажется, совсем не позабавило.

– Водки, – бросил он.

– О, вот это – наш человек, – улыбнулся Михаил Сергеевич. – Не то, что ваш зять – тот всё по иностранщине тоскует. Пиво ему наше не нравится, видишь ли...

– Не он один, молодежь сейчас такая пошла... – поддержал его Александр Васильевич.

Не торопясь, но очень быстро старик извлек из холодильника бутылку слегка запотевшей «Столичной» и наполнил две стопки, пролив немного на скатерть – и не обратив на это никакого внимания.

Ну да, подумал я, не ему же убирать.

Они легонько коснулись стопок друг друга – и выпили сорокаградусную жидкость так, словно это была вода. Тут же наполнили емкости ещё разок – и снова выпили. И опять наполнили.

– Что ж, выпьем за успех наших начинаний, – на этот раз Михаил Сергеевич решил сказать тост.

Они выпили.

– Вы присаживайтесь, присаживайтесь, – старик указал на стулья. – Егор, ты же не просто так мне звонил? Что за дело у тебя было?

Я помялся. Мне уже не хотелось впутывать Смиртюкова во все эти пертурбации с прилетом матери Аллы и её встречей – я был согласен на то, чтобы покататься завтра на электричке. Но я не мог и просто сказать Михаилу Сергеевичу, что передумал.