Шпион с пеленок - Яна Мазай-Красовская Страница 25

— Кэти, ты просто золото. Я ведь уже хорошо зарабатываю. Давай в самом деле заведем общий кошелек и общий стол. Раз уж у нас такая странная семья получается. А еще я очень хочу, чтобы ты, наконец, вышла замуж за Тоби.

Тут уже пришла очередь Кэти поплакать, а Эйлин — утешать, что еще больше сблизило обеих.

— Дин обещал приехать на Рождество, ты ему очень нравишься. Он спрашивал, какие кольца тебе нравятся, — проговорилась Кэт. — Или тебе больше по душе тот, ученый?

— Кэти, я не знаю…

Они еще долго шептались на кухне, а Северус, проходя мимо приоткрытой двери, улыбнулся. Такие женщины. Хорошо, что у матери появилась близкая подруга. И еще лучше, что это Кэт.

А он займется ритуалистикой — наконец-то он придумал, как увеличить время, проводимое им в Чертогах. И еще кое-что. Точнее, много чего.

* * *

Джорджу Селвину последняя из Принцев определенно нравилась: никакого высокомерия, прекрасные манеры аристократки, в общении поднимающей других до своего уровня, что с таким удовольствием отметил племянник, неоднократно наблюдавший за женщиной во время занятий. А ее уровень был определенно высок. И мышление… Это было мужское мышление — с ярко выраженной логикой, четкими построениями, хотя интуитивная линия тоже присутствовала, но… Поначалу он даже был уверен, что за миссис Снейп стоит какой-то неординарный мужчина, но во время командировки в Коукворт (надо же было забраться в такую дыру!) Алан совершенно точно выяснил, что это не так. И заодно окончательно проникся совершенно определенными чувствами. Что ж, это только на руку: породниться с Принцами, войти в знаменитый род… А судя по детям (несмотря на их полукровность), да и по новым зельям, там много чего интересного все же сохранилось. Интересно, какие дети могут быть у Эйлин от мужа-мага, если и от магла получилось такое?

«Определенно, надо будет поспособствовать матримониальным планам Алана. Далтон-Принц, звучит неплохо», — улыбнулся мысленно профессор.

Конечно, такой потенциал в принципе не пропадет, но уж с их поддержкой… Этим можно будет гордиться, и довольно скоро. Надо будет помочь ей с оформлением развода. Документы на грядущий эксперимент по образованию ее собственного сына он уже подписал, выбив заодно полставки в лаборатории экспериментальной педагогики. Данные, присланные ему недавно по развитию ее дочери и группы шестилеток, передал для изучения Алану, снова рвавшемуся в служебную командировку в известном направлении так, словно это было его главным личным делом.

— Хоть сейчас, — вспомнил он его слова и просиявшее было лицо.

Увы, пока все осложнилось.

Как чертов министр вышел на него и что он вынюхал, Селвин, к сожалению, не знал, хотя уже аккуратно опросил тех, кто получал от него новые зелья. Ведь несмотря на то, что все они были надежными людьми, что-то могло невзначай и просочиться. В любом случае, проснувшийся интерес министра к его дальним родственникам желательно было усыпить, да поскорее и понадежнее, вот только как? Ответа на этот вопрос у профессора, увы, не было. Но предупредить Эйлин необходимо, и он взялся за письмо.

* * *

— Северус, смотри, какая птица!

Крики детей мгновенно вывели его из привычной задумчивости, а уж присутствие совы с письмом в лапе… Он подпрыгнул и вырвал послание, одновременно делая вид, что отгоняет птицу. А потом пришлось рассказывать деткам, что это за птица такая, и придумывать, как она могла залететь в их палисадник. К счастью, иллюзорной мышки было достаточно, чтобы Петунья и девочки-близняшки завизжали и бросились в дом. Рассказав детворе, чем питаются совы, Северус счел свою миссию выполненной (дети успокоились перед занятиями с матерью и уже разложили вещи в классе) и уединился в своей комнате, чтобы прочитать послание от Селвина матери. То, что это не обычное письмо, он догадался сразу: до этого случая вся корреспонденция приходила обычной почтой.

Новости его не обрадовали… А вечером уже ему предстояло «не обрадовать» мать. И, хотя он уже почти был готов действовать, ее помощь пригодилась бы. Другой вопрос — согласится ли она на то, что он задумал, ведь действовать придется ему и только ему? Хотя… кажется, он знает, как обойти этот вопрос!

«Все же, кошка — лучше», — думал Северус, поглаживая за ушами своего любимца Ричи. Пес пыхтел, высунув язык от удовольствия, даря хозяину покой и равновесие.

Собака более заметна, кошка же проберется, как тень, и так же уйдет… А если еще добавить зелье невидимости или, может, лучше амулет? Но как его надежно закрепить на кошке? А если зелье, то как они будут взаимодействовать?

В результате на свет родилось модифицированное оборотное зелье… и модифицированное зелье невидимости. «Основы ведьмачества» оказались настоящим кладом.

«Цены мне нет с точки зрения теневых структур», — ухмыльнулся Северус перед испытанием первого состава на себе самом.

На мышах результат был идеален. На Ричи — тоже. Увы, после этого пес стал относиться к хозяину несколько настороженно и явно предпочитал теперь общество младшей сестры.

«Видимо, не понравилось мяукать, когда бегал за мячиком», — решил Северус и махнул рукой.

А перед Йолем приехал Алан и уединился с матерью за огромным привезенным фолиантом. Северусу, отправленному на все тринадцать суток в соседнюю часть дома (доступ оставили только в лабораторию), с одной стороны, очень хотелось посмотреть на ритуалы, с другой же — это было отличное время для реализации собственных идей… Разумеется, он представлял в общих чертах, что может произойти. В конце концов, мать сама выбрала. А вуайеристом он не был. Поэтому все и пошло, как пошло.

Глава 10

18. Сердечные страсти, шпионские страсти — здрасьте... (ч.2)

Октаграмма с восемью свечами и сложным рисунком внутри, начерченная на полу в потайной комнате подвала, постепенно наполнялась силой. Черная курица и жертвенная кровь — все исчезло. Жертва принята. Эйлин перевела дух. Она чувствовала себя опустошенной и слабой, как новорожденный котенок, а еще было страшно холодно. Хватило бы сил подняться наверх! Еще ступенька… еще… не хватило.

Алан Далтон пил пятую чашку кофе. Он не мог позволить себе уснуть: женщина, к ногам которой он готов был бросить не только все, что имел, но и самого себя, в любой момент могла позвать на помощь. Но пока она не позовет, он не имел права даже встать: первая ночь Йоля — ночь Матери — принадлежала только женщинам. Зова он так и не услышал,