Держать удар - Дмитрий Валерьевич Иванов Страница 25

Бой Артемьева в одной четвертой финала двадцать седьмого сентября я запомню надолго ‒ такого я не видел в боксе, хотя после избиения судьи вообще чем-то трудно удивить, но местным судьям это удалось! Вернее, не только судьям.

К бою против Александра Христова в весе до 54 кг Витька подошел в отличной форме! Артемьев уже выиграл три боя досрочно, и был, что называется, на ходу. Поэтому болгары так сильно волновались, нездоровая суета перед боем была заметна в их углу. Серьёзный чиновник от Федерации бокса, болгарин Эмил Жечев, даже беседовал с рефери. Какого черта?!

‒ Витьку сливать будут, ‒ шепнул я Машьянову, нашему тренеру в красном углу.

Он, кстати, Витькин тренер и вне Олимпиады.

‒ Поставил ему задачу, сразу отправить Христова в нокаут, ‒ также шёпотом ответил Геннадий Юрьевич.

Но судья на ринге не дал исполниться этому плану. Рефери стал усиленно делать замечания Артемьеву за якобы удары открытой перчаткой. Хотя они были нормальные ‒ длинные, классические. Витька только делал замах, а судья уже кричал: ‒ «Стоп».

Прямо в первом раунде Артемьев хорошо попал правой боковой через руку, этакой «корягой», грубо говоря. У Христова загуляли ноги, наш соперник оказался в стоячем нокдауне, но судья не стал считать. Этот красавец в бабочке просто остановил бой и усиленно тянул время, чтобы болгарин восстановился. Держал его за руку, а Артемьева раз десять отправлял в нейтральный угол. Витька был злой, но послушался ‒ отошел и облокотился на подушку рукой, а это, хоть и против правил, но не так существенно. Однако и здесь получил замечание. Смех! Есть такие уловки у арбитров, когда им надо потянуть время. Судью, уверен, основательно зарядили, чтобы не дать Виктору нокаутировать болгарина. И он со своей задачей прекрасно справился.

И вот прозвучал гонг, бой закончился, я от волнения пролез даже к нашему углу, чтобы подслушать разговоры тренеров. Издалека наблюдаем, как главный судья раскладывает записки. Одну карточку в левую сторону, другую в правую. Если, например, выигрывает синий, значит, вправо. Побеждает красный угол, значит, все записки влево кладутся. И тут получилось так, что в сторону нашего красного угла главный судья положил три записки, а в правую сторону ‒ две. Наши мужики-тренеры заулыбались ‒ бой выигран!

Но дальше началось что-то невероятное. Вмешался председатель судейской коллегии ‒ один из самых влиятельных людей в олимпийском движении, вице-президент Европейской ассоциации любительского бокса этот самый болгарин Эмиль Жечев, решив, очевидно, помочь своему соотечественнику. Жечев приказал прибегнуть к помощи жюри, которое сидит отдельно и ведет свои записи. И там оказалось, что Артемьев победил! Опять на одну записку в его сторону было больше. Тут у всех на глазах этого честного представителя жюри подозвали к руководству и долго обрабатывали. Что бедолаге оставалось делать? Трясущимися руками он что-то прокарябал в своей карточке и переложил листочек в сторону болгарина. Я не мог в эти минуты смотреть на своего друга. Что делать? Ругаться? Драться с обидчиками? Подавать официальный протест? Точно!

‒ Каждый протест стоит денег. Нам потом по шапке за разбазаривание валюты настучат, ‒ отвернул от меня лицо Копцев.

Вообще, такие жалобы в Сеуле можно было подавать хоть каждый день ‒ это факт. Но меня понесло!

‒ Константин Николаевич, я отдам из своих суточных, прямо сейчас! Но если вы не подадите протест, я и Власова подключу и Горбачева, но жизни вам не дам!

‒ Ты оборзел, Штыба? ‒ опешил главный тренер.

‒ А вы ещё и коммунист! Прощайтесь с партбилетом, ‒ шиплю тренеру, чтобы никто не слышал. ‒ У нашей сборной прямо сейчас отняли как минимум бронзу!

‒ Чёрт с тобой! ‒ плюнул слюной Копцев и решительно отправился к столику жюри.

Глава 13

Глава 13

Пока Копцев решал проблему, ко мне подошёл Артемьев.

‒ Да без толку это, не изменят решения, ‒ высказал свое мнение он.

‒ Даже если протест отклонят, гарантирую ‒ мы подадим апелляцию в МОК, я тебе обещаю.

Уже проиграл Сашка Махмутов, причем абсолютно по делу со счётом 5-0, выиграли свои бои Скрябин, Шанавазов и Яновский, завоевав минимум бронзовые медали, а решения по апелляции всё не было. Копцев ходил мрачный и злой. Как он орал на болгарского функционера, это надо было видеть! Я думал, он его уроет прямо в судейской ложе. Жечев даже прятался от разгневанного русского. Оп-па! Что-то происходит! Опять подозвали этого несчастного члена жюри. Я быстро иду наперерез дядьке и замечаю бейджик на груди ‒ мужик судя по табличке француз. Решение пришло молниеносно.

‒ Но пасаран, мсье! ‒ хватаю за руку дядьку, у которого вид побитой собаки.

И вижу, мои слова зашли прямо в цель! Спина мужика выпрямилась, рот скривился в злобной ухмылке, глаза прояснились и, вырвав руку, тот отправился на судилище. Дальнейшего я уже не видел ‒ ко мне подскочили охранники и попытались заломать. Ничего, конечно, у них не вышло ‒ наш тренерский штаб отбил попытку захвата, а Лавров матом отругал меня, чтобы я не лез, куда не надо. Вообще ‒ да, он прав. Я же не знаю, как именно этот француз относится к лозунгу испанских антифашистов. Пока меня