Чужой среди своих 3 (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич Маленький Диванный Тигр Страница 25

Ещё раз пройдясь по квартире, не нашёл себе занятий, и, от скуки, улёгся на заправленную кровать кверху пузом, лениво перебирая планы и мечты, да и сам не заметил, как задремал…

— Спал? — весело поинтересовалась мама, заходя с мороза в комнату, — Ну и правильно! Носом зато за столом клевать не будешь!

Скрывшись за шкафом, она начала переодеваться в домашнее.

— Народу у нас было сегодня — не продохнуть! — радостно жизнерадостно сообщила она, выходя из-за шкафа, одетая в простой халат, — Сегодня почти все по записи приходили, но и так… Вот не понимаю такой бестолковщины! Знаешь, что Новый Год, и везде сейчас очереди, так чего лезть!

' — Однако…' — озадачился я, только сейчас поглядев на часы и поняв, что время-то уже к шести!

В двери начал проворачиваться ключ, и мама, прервав монолог, поспешила встречать супруга, каким-то неуловимым образом поняв, что это именно он.

— Ваня, я… — начала она, тут же перескакивая на идиш, что, после такого вступления, показалось мне достаточно забавным. А ещё забавней то, что я снова хочу есть…

На кухне, несмотря на раскрытые окна, не продохнуть! У нас за каким-то чёртом две плиты, оставшиеся, по-видимому, с тех времён, когда в каждой комнате жил цыганский табор, и эти две плиты, равно как и духовки, работают сейчас на все сто!

Жарится, варится, запекается, моется и крошится… Я, честное слово, вникать даже не пытаюсь, потому что голова кругом идёт! Когда на кухне три хозяйки, пусть даже вполне интеллигентные и неплохо общающиеся между собой… в общем, мужчине в эту сторону даже думать не стоит!

По мне, в холодильнике, на подоконнике и за окном, наготовленных продуктов и без того был вагон без маленькой тележки, но у женщин, как водится, своё, единственное верное мнение, и своя логика.

А ещё, как я понимаю, каждой хочется продемонстрировать таланты хозяйки, рассказав заодно какую-нибудь поучительную историю о том, кто именно учил её готовить то или иное блюдо, да кого она им потчевала.

В разделе кулинарии, как мне кажется, побеждает мама, а вот в рассказах — Бронислава Георгиевна, и притом — безоговорочно!

— … он тогда ещё совсем молоденький был… — и это, чёрт подери, о Есенине, с которым у неё был не то роман, не то… сам чёрт не разберёт!

Слышу, по большей части, только обрывки фраз, доносящиеся и кухни, когда громкость разговоров превышает громкость готовки. Да иногда меня зовут на кухню, чтобы вручить какую-нибудь кастрюлю, лоток или судок, с приказом поставить это в прихожей или отнести к кому-то в комнату до поры.

Отец предусмотрительно смылся, начав культ поход по гостям, независимо пожав плечами на невысказанный мамой вопрос об алкоголе. Ну действительно, чего это она… даже странно! Сама с работы чуть весёлая пришла, и с соседками, кажется, на кухне по чуть тяпнули, начав провожать Новый Год сильно заранее…

— Миша! — позвала меня из кухни мама, — Миша! Возьми тот лоток… да, да, с холодцом! Сходи к Лепешинским в седьмую!

— Шпрот! Шпрот баночку захвати! — вмешалась Антонина Львовна, — Я не знаю, есть ли у них, но пусть будет!

Агакнув и собрав в кучу всё нужное, отправился к соседям. Дверь у них, как и у нас, приоткрыта, потому как день такой, что гостей ждут и гостям рады!

— Здрасте! С наступающим Новым Годом вас! — сообщаю Лепешинским, а заодно и Перминовым с Ларионовыми, вваливаясь в их коммуналку, — Вот! От нашего, как говорится, стола…

— Ой, да как хорошо! — всплески рук, исследования гостинцев и…

— … чаю, только чаю, Мишенька! — а к чаю — бутербродик с колбаской… всего один! А ещё один — с буженинкой, домашней, родственники с Украины передали!

— По чуть, а? — подмигивает мне дядя Саша, грузный мужчина, работающий водителем в автобусном парке, доставая рюмочку, — Чисто символически!

Себе он тоже наливает чуть-чуть… буквально грамм тридцать, а мне почти в три раза меньше… но сколько тех гостей ещё впереди!

— Возьмите, непременно возьмите! — тётя Нинель, раскрасневшаяся и вкусно пахнущая пирожками с капустой, суёт в руки одуряющее пахнущий свёрток из вощёной бумаги, от которого тянет копчёностями и чесноком, а ещё — печевом, — Домашняя колбаска! И пирожки!

Киваю, благодарю… и думаю, успею ли я донести до квартиры выпитый чай?

… успел, но дома у нас тоже — гости! Одна из маминых приятельниц выгуливает шубу, придя в гости с конфетами и импортным (!) кофейным ликёром, наличию которого полагается охать и ахать, а я, взглянув него, едва не морщусь — редкая дрянь! Зато, чёрт подери, дефицит… с Запада!

— Знакомый привёз, — небрежно о ликёре, — моряк, в загранки ходит!

Ахи, охи…

— Миша-а! — из туалета отзываюсь не сразу.

— Да, мам?

— Сходи за отцом, он, наверное, у Даниловых застрял! Да стой! Куда ж ты сразу… вот, попробуй орешки со сгущёнкой, Антонина Львовна испекла. Да не перебьёшь ты аппетит! Всего один!

— Да стой ты… — это уже почти в дверях, — я хоть гостинцев с собой дам!

— Ага… — взгляд на часы, подбирающиеся к десяти, пальто на плечи и трусцой, по свежему снежку в соседний дом.

У Даниловых отца не оказалось, зато у Фельдманов был и отец, и Данилов, и ещё целая куча мужиков, пробующая под коньяк «Николашку», то бишь ломтик лимона, полукругом посыпанный сахарной пудрой и мелко молотым кофе.

— … а ничего так! Умел царёк выпить и закусить!

— Во! Малой, зацени! — в руке у меня уже лимон.

— Да по чуть! — инициатор спаивания несовершеннолетнего делает «глазки» отцу, — Для запаха просто! Он у тебя уже мужик совсем, ты думаешь, портвейн не пьёт?

Пью, закусываю… и трусцой домой, нагруженный гостинцами от Фельдманов. А парой минут позже — к Фельдманам, потому как ну в самом деле… что мы, не русские⁈ Хм…

На улице народа не то чтобы совсем много, но хватает, и везде ёлки, ёлки… не такие парадные, как в моём времени, наряженные куда как попроще, но — нормально! Ёлки, и детвора, и катки во дворах, и горки, и…

… тот самый случай, когда не то чтобы ' раньше было лучше'… но по крайней мере — не хуже! Хоть в чём-то…

— Таня? — скребусь в дверь, — Вот…

Протягиваю подарок, запакованный в бумагу, но она не спешит принимать. На лице сложная гамма чувств… но у нас вообще всё сложно, и я спешу объясниться.

— Ну… мы же в любом случае друзья, верно? — и понимаю сейчас, что наверное, только друзья… так будет лучше.

— Д-да… — кивает та, — Спасибо! Только если…

Взгляд на свёрток.

— Да недорого! — понимаю без лишних слов, — Достать непросто, это да, но это уж кому как, сама понимаешь.

— Хорошо… — несмелая улыбка, — я тебе тоже приготовила, подожди!

Назад иду, одев подаренные Таней варежки — сама, между прочим, вязала! Настроение… ну, так себе, если честно. Философское.

— Мама, а дед Мороз придёт к нам? — допытывается кроха лет трёх, попавшийся навстречу вместе с мамой.

— Конечно! — смеётся та, — Пойдём быстрее, а то, может быть, он уже у нас!

— Побежали! — и побежали… а у меня сердце кольнуло. Потому что… всё, черт побери, сложно! И вообще, и с детьми, и с жизнью…

— Мишка! — налетел на меня бывший одноклассник, — Здорово! С наступающим!

— Привет, Сань, и тебя!

— Потом, после курантов, айда во двор! — зовёт он, — Все наши будут! Полпервого начнём собираться!

— Буду, — обещаю я, чувствуя, как уходит прочь накатившая было философская тоска, — непременно буду! Ладно, давай!

Пятнадцать минут спустя, я, сполоснувшись и одевшись во всё чистое, уже сидел за столом и слушал несколько обрывистые праздничные разговоры…

— Передайте, пожалуйста, оливье…

— … так вы говорите, на сто восемьдесят градусов ставить?

— … автобус от работы… — а это отец агитирует Льва Ильича, супруга Антонины Львовны, на зимнюю рыбалку.

— А где бенгальские огни? — спохватилась Антонина Львовна, отложив вилку и озираясь по сторонам.

— Кто шампанское откроет?