Алексей Переяславцев - Клыки и когти эскадрильи Страница 26

Я поискал глазами моих. Те ещё не восстановились и потому вытворяли нечто танцевальное на земле. Всё? Нет, Фаррир отсутствует. И, кажется, догадываюсь, где он. Туда-то мне и надо. Но только пешком.

Вот госпитальная пещера. Собственно, там лишь двое пациентов и один из врачебного персонала: весьма молодой целитель (может быть, на пару лет меня старше), красивого золотистого цвета. Гребень держит очень самоуверенно.

Рриса не шевельнулась на подстилке. Сидевший рядом Фаррир повернул голову. Жест моего гребня дал понять, что подойду позже. В тот момент очень важно было расспросить целителя. Тот сделал мне знак, приглашающий отойти в сторону.

— Я хотел бы знать, мудрый…

— Сиррон. Вы родственник раненой?

— Нет, я её командир.

— В таком случае вам не о чем беспокоиться, она уже не попадёт в ваш десяток.

От такого захода даже усталость начала проходить. Но для полноценного приступа бешенства сил не было.

— Мудрый Сиррон, вы превратно меня поняли. У меня нет планов немедленно ставить пациентку Ррису в линию. Однако она может быть полезна на другой должности. А для этого я обязан знать её шансы на восстановление.

Мудрый и золотистый презрительно усмехнулся.

— Вот как? — крошечная пауза. — Ладно, она всё равно не слышит. Итак: есть некоторая вероятность, что раненая выживет, поскольку при всей многочисленности ранений они не безусловно смертельные. Левый глаз потерян. Правый, возможно, восстановится, но за это не ручаюсь. Надеюсь, вам понятно, что я думаю о способности к полётам? Далее: левая задняя лапа… ну, то, что она осталась без трёх пальцев — это не самое худшее, но также повреждены сухожилия голеностопного сустава. Посему о длительной ходьбе ей надлежит забыть. Две глубоких раны на горле, но крупные кровеносные сосуды целы. Тем не менее, кровопотеря большая, и есть риск осложнений. Половины чешуи нет. И по мелочи: губы рассечены; на обоих крыльях кости и связки целы, но имеются множественные разрывы перепонок. Вот они точно зарастут — со временем, конечно. Да, ещё ограниченная способность к движениям хвоста, и голову поворачивать будет трудно недели две, самое меньшее.

Представленная картина не внушала благостные мысли, что, впрочем, относилось и к целителю. Но мелькнувшая идея заставила проявить максимальную если не вежливость, то корректность:

— Благодарю за сведения, мудрый Сиррон.

От целителя последовало холодное:

— Вы не дослушали, десятник. Сейчас она в полусне и вряд ли способна на разговор. Я ей дал… ну, вам это неинтересно. Успокаивает боль, хотя замутняет сознание. Вкратце: если раненая проживёт ещё два дня, то останется жива.

— Как долго она должна оставаться здесь?

Ответ прозвучал с абсолютно медицинскими, насквозь знакомыми интонациями:

— Перенести в родную пещеру её можно хоть сейчас…

Ну да, щадящую транспортировку драконы в состоянии обеспечить.

— …лекарствами и материалом мы снабдить можем. Но вы не целитель, десятник, и не сможете толково ими распорядиться. А уж если нагноение обнаружится, так и вообще… правда, в этом случае у неё так и так шансов почти не будет.

— Ещё раз благодарствуйте. Я также хотел бы поговорить, но не с ней, а с ним.

— С этим молодым… драконом? Не возражаю.

Прозвучало как «молодым идиотом».

Я подошёл к подстилке. Она была сделана из сфагнума. Хорошо придумано, спору нет. Но то, что лежало на ней, никоим образом не заслуживало эпитета «хорошо».

Даже с учётом пластырей Рриса выглядела просто ужасно. Голова целиком оказалась укутанной в нечто растительное, явно приклеенное к коже. Запах стоял аптечный и препротивный.

Фаррир выглядел немногим лучше, хотя не получил и царапины. И хуже всего было выражение глаз.

— Фаррир, когда ты в последний раз ел?

Человек вполне мог бы ответить «не помню», так то человек…

— Вчера вечером.

— Тогда вот мой приказ. На пару часов тебя подменят, а пока будешь свободен — подкрепись. Силы тебе понадобятся. Далее: при ухудшении её состояния немедленно известить меня.

Молчание.

— Воин Фаррир, вам приказ ясен?

Устав — огромная сила.

— Так точно!

Пришлось собрать все силы, чтобы добиться нужной интонации в голосе:

— Ещё не вечер!

Кажется, апатия бедняги затрещала. Во всяком случае, глаза теперь смотрели иначе.

Из юдоли скорби я вернулся к остальным. Меня встретила пылающая энтузиазмом Фиорра:

— Командир, тут вино дают!

— По скольку на хвост?

А ведь неизвестно, как выпивка действует на драконов. Даже на людей — и то по-разному. Пришлось оглядеться со вниманием. С виду все слегка косые. Но так, чтобы в доску — никого. Уже хорошо.

Несмотря на общую эйфорию, меня засыпали вопросами насчёт Ррисы. Я ответил, как мог, а Хьярра тут же вызвалась подменить товарища. Разумеется, не было причин противоречить.

Умная Суирра осторожно спросила:

— Ну, потом ты нам расскажешь, как там оно произошло?

Ответ был максимально честным:

— Разбор полётов будет обязательно. Но только в нём должна участвовать Рриса, а она… сами знаете.

Вдруг послышалось удивлённое:

— Командир, а ведь тебе тоже прилетело.

Сюрприз!

— Что прилетело?

Глорр говорил совершенно уверенно:

— «Серая стрела», вот что. Слетело полтора десятка чешуек. Вот тут, над задней левой.

— Клянусь гребнем Чёрного: ничего не заметил.

Это было правдой. Выходит, вражеский маг оказался не столь уж истощён. А я проявил беспечность. Но разбор прегрешений отложим.

— Так где там вино?

Подчинённые притащили мне мою миску. Драконье обоняние слабее человеческого, но даже мне показалось, что напиток довольно крепкий: примерно градусов пятнадцать. Однако выпивка не помогла присоединиться к празднику жизни.

Я брёл по дороге к своей пещере. Усталость навалилась с новой силой. План действий уже сложился, но именно сейчас ничего сделать было нельзя. И настроение вернулось на позицию под горизонтом. Может быть, алкоголь подействовал: лапы подкашивались.

Рядом со мной вдруг оказались Глорр с Гиррой. Идти сразу стало легче.

— Ребята, я спать…

— И мы с тобой…

— …до пещеры.

Помню, что уже в лежачем положении я вяло удивился слабости драконьей памяти: так и не удалось вспомнить, как оказался на подстилке. А потом критическое мышление отключилось напрочь. Глорр сказал голосом Гирры: «Проваливай, дальше я сама», и подумалось, что ему незачем коверкать собственный голос: ведь и так ясно, что это он, а не она. Смутно доносились выкрики из песен.

Организм приказал: «Спать!», а приказы подлежат исполнению, а не обсуждению.

Глава 12

Как не разбирать полёты

Тон голоса Великого был столь же вежлив, сколь и холоден.

— Вы можете не утруждать себя пересказом событий. Я прекрасно видел, КАК всё происходило. Гораздо больше меня интересует, ПОЧЕМУ так всё пошло. Точнее, мне хотелось бы знать именно вашу трактовку происшедшего, а равно перечень мер для предотвращения подобных вариантов.

— Возможно, Великий, удастся сэкономить ваше время, если будет разрешено доложить доктору Менгелю, который значительно лучше меня разбирается в магии смерти и уже имеет некий план.

Ас-Лок бесстрастно выслушал доклад, в котором причиной всех несчастий выставлялся вражеский десяток драконов особого назначения.

— …таким образом, следует признать, что указанные драконы нашли средство противодействия «серому капитану». Это ещё полбеды, но налицо угроза распространения изобретённой тактики среди других драконов. Из этого положения я вижу два выхода…

На лице у Великого обозначилось некое подобие интереса.

— …первый из которых заключается в уничтожении этого десятка и в первую очередь, конечно, десятника. Он, на мой взгляд, является ключевым элементом в изменениях, которые мы наблюдали. С вашего позволения, Великий, этот пятнистый дракон самый опасный хотя бы уж потому, что именно он их источник. Второй же вариант состоит в разработке и применении новых заклинаний магии смерти, а равно иных. Между прочим, как раз в части магии смерти у меня есть кое-какие наработки…

По правде говоря, выражение было несколько преувеличенным. Идеи были, но до практического внедрения дело дошло бы не завтра.

— …предназначенные как раз для борьбы с этими слишком умными драконами. Однако должен заметить, что упомянутый десяток постоянно находит нестандартные ходы, эффективно противодействующие моим замыслам. Тем больше причин для устранения подобного препятствия.

Великий чуть поднял бровь.

— Я вижу, вы постоянно совершаете одну и ту же ошибку, Менгель. Я не ставлю вам её в вину, однако желаю, чтобы впредь это не повторялось.