на той стороне-3 - Владимир Журин Страница 26

Улыбнувшись обеим дроу, я, игнорируя правила этикета, подмигнул дамам. Проговорив.

-Чуточку терпения.

Затем, видя уже готовые угли начал спешно нанизывать куски мяса на шампуры. Впереди колдовство приготовление шашлыка.

Расположив шампура над мерно тлеющими углями прогоревшего сушняка, начинаю не спешно переворачивать те, давая возможность равномерно запечься румяной корочке на кусочках мяса исходящим на мои старания шипящим соком. Ух, ну и аромат заполнил нашу полянку, только и сглатываю слюнки в предвкушении.

Когда, перепробовав все приготовленные мной блюда, зимний салат, сельдь под шубой, шашлыки, Бали-Кили, вытирая расшитым полотенчиком руки, откинулась на спинку складного стула, мило и благосклонно улыбнувшись я снова невольно залюбовался этой статной дроу. Королева и никак иначе с такими-то манерами. В слух же, я проговорил.

-Раз уж выдалось нам с вами посидеть на лоне природы позвольте мне спеть для вас.

-Благодарю вас Бейна-Вей Тони-Грони. Я слышала о вашем умении своими песнями буквально взять в плен души слушателей.

За этой ритуальной болтовней я беру в руки гитару и проверив несколькими переборами струны начинаю свой импровизированный концерт.

Почему так происходит я не ведаю, но толи волнение минувшего, толи еще что необъяснимое накатывает на меня заставляя выворачивать свою душу наизнанку. Смеясь и плача, сгорая живьем и восставая из пепла в песнях под звонкие звуки гитары. Как итог мы с Кикнилос ревем, уткнувшись в друг друга. Затем утешив душевные порывы бокалом вина я продолжаю петь, а она, слушать. Вот так и докатились мы до полного братания с Бали-Кили.

Отослав всех подальше на край поляны, мы с Кикнилос, оставшись одни, обнявшись, изливали заплетающимися от принятого на грудь языками свои души друг другу, делясь самым сокровенным и наболевшим.

-Вейна-Вей вы даже не представляете на что меня толкает мой долг перед своим супругом. А он только и может что разрушать созданное мной своей беспросветной глупостью.

Дроу попытавшись придать своему лицу серьезное выражение задвигала бровями, но осознав провал своей попытки глупо захихикала. Наверное, в таком состоянии ей никогда не доводилось быть, по-моему, я сейчас открываю уже девятую бутылку вина.

В свою очередь, сознаюсь в невероятном для моей собутыльнице.

-Бали-Кили сознаюсь как на духу, но я до сих пор побаиваюсь своей жены.

Вот от такого признания с моей стороны моя теперь уже собутыльница аж замерла на добрых пять секунд. Затем явно стремясь подсказать глупому в силу возраста человеку выдала совет от всей эльфийской души.

-Так просто прикажите ей совершить самоубийство.

-Не могу, я ее люблю. Вот.

Похоже еще и этим невероятным признанием я едва не доконал Кикнилос.

Мы еще много чего “плакали” друг другу заплетающимися от принятого на грудь языками. Пока в какой-то момент, Бали-Кили от меня на руках не унесло ее сопровождение. Она только и смогла проговорить, виновато глядя на меня шальными от хмеля глазами.

— Вот видите, Бейна-Вей мне даже не суждено пьяной девкой поваляться с вами на поляне. Ненавижу все. Кругом прутья клетки.

После того как Великую Княгиню унесли я с грустью сел поближе к едва тлеющим углям. Не осознанно подбрасывая на них остатки хвороста. Хочу костер и одиночество. Увы, из-за спины раздалось.

-Муж мой, уже поздно, вам нужно возвращаться во дворец.

Глава 11

Глава 11

Бали-Кили Кикнилос проклинала свою слабость на вчерашних посиделках на природе с молодым Бейна-Вей. Нет, тут дело даже не в неприличной откровенности с ее стороны неожиданно для себя самой, вываленной на молодого человека. Хотя это тоже неприятно отражалось в душе. Просто сейчас ей нужна ясная голова, а она все не может отойти от выпитого накануне. И как этот худенький человек может столько потреблять вина. Нет, точно ей докладывала Сирталос в своих отчетах-Мали-Кили способен перепить гномий хирд. Она, читая это тогда, по своей наивности еще посмеялась такому преувеличению со стороны синтаки Дома. Теперь же, Кикнилос убедилась в том, что там нет и намека на это пресловутое преувеличение. Да, Бейна-Вей перепьет гномий хирд, и она готова в том побиться об заклад на монеты.

Отхлебнув крепкого до вяжущей густоты чая, дроу вновь принялась перечитывать полученное только что голубиной почтой, тайное донесение от своего осведомителя из близкого окружения своего супруга. Его содержание сводилось к одному-ее младшего сына отлучат от Дома по сегодняшнему возвращению ее супруга в город с охоты. Это уже решенный вопрос и найденные ей монеты не принесут спасения Кинелосу. О своем решении вчера Оябуми объявил официально.

Отложив письмо в сторону и снова отхлебнув мерзкого варева из пиалы, дроу, скривив лицо, неожиданно зло хмыкнула. Тем поддерживая начавшее бушевать лесным пожаром в душе негодование, стремящееся своим накалом разгореться до открытого бунта против Оябуми Дома Серого Паука. Да-да, именно так, Бунта. Как же ей подавить бешенное желание высказать в лицо своему супругу все что накопилось у нее в душе за их годы совместной жизни. А за одно и просто плюнуть в него, вкладывая в это непотребство все те несправедливости и обиды, вылитые им на нее за ее же старания к процветанию и политическому весу Дома, вопреки поступкам его Оябуми.

Внезапно покатившиеся по еще не нарумяненным с утра щекам слезы, указали ей на тщетность своих бунтарских помыслов. Ей никогда не опуститься до открытого неповиновения и уж тем более оскорбления своего Оябуми. Она высшая аристократка и этим все сказано. Вот только плакать как оказывается может быть приятно. Да и у нее не все потерянно в защите