Михаил Ланцов - Погранец повышенной проходимости Страница 27

– Второй мужчина?

– Отнюдь… – фыркнула Ализэль. – Если она умудрится вырваться из клинка и обрести тело, то… я боюсь последствий. Виктор может и уйти. У них, как мне кажется, понимания больше.

– Тогда что ты тянешь? – удивленно посмотрела на нее Ниэль. – Древний, как сам мир, метод всегда работал и будет работать.

– У Виктора уже есть дети.

– Ты не хуже меня знаешь, что одно дело, когда мужчина знает, что где-то там за горизонтом у него остались дети, и совсем другое, заполучить собственное дитя в руки, взглянуть ему в глаза, почувствовать его запах. От такого тают даже самые крепкие дубы. Вспомни лица отцов твоих детей, когда они их видели. Разве я не права?

– Допустим, – чуть подумав, ответила Ализэль. – Но когда мне вынашивать и рожать? В поход же скоро.

– Сегодня утром приходил представитель короля. В общем, в Ондостомен нас ждет ловушка. Я отправила разведчиков. Но не доверять королю нам нет оснований.

– То есть?

– Если сведения подтвердятся, то имеющихся сил нам не хватит, чтобы отбить твой город. Признаться, даже не понимаю, что делать дальше. Так что пускай он спокойно учится, а ты рожай. Не сомневайся. А если через пару лет куда соберетесь, то малютку у меня оставишь…

Так они и щебетали.

Вечером же, когда Ализэль собралась уже сделать задуманное, то застала Виктора в странном положении: он развалился на мягком кожаном диване и смотрел в потолок пустым, невыразительным взглядом. Причем «клинок» находился там, где и положено – на специальной подставке, закрепленной на одной из стен. И все это совсем не походило на их разговор.

– Милый, что с тобой? – спросила эльфийка, присев рядом и начав нежно поглаживать его по голове.

– Мне грустно… – беззвучно ответил он.

– Может быть, расскажешь? – ласково попросила она. – Я постараюсь помочь.

– Ты будешь смеяться, но я только сейчас понял, что все это – не дурная игра и шутливое приключение. А все те, кто был у меня там… исчезли. Пропали навсегда. Даже письма не напишешь. Словно я умер. Но это полбеды. Общение с Цири привело меня к… когнитивному диссонансу. Ну или как это правильно называется?

– Цири? – настороженно переспросила Ализэль.

– Да. Ее душа живет в но’ри.

– Она атерас?

– Хм… – усмехнулся Виктор, как-то странно посмотрев на Ализэль. – Ей бы понравилось такое обращение. Но нас все-таки называют иначе. И да, она из моего народа. Так вот. Общение с ней поставило меня в тупик. С самого рождения я привык считать себя представителем совсем другой культуры и национальности. Да, понимал, что несколько отличаюсь от своих сверстников, но никто меня этим не тыкал. Все принимали таким, каков я есть. Сейчас же, оказывается, что все не так. Принять свое прошлое нужно. Тем более что я живу здесь, а не там. Но я пока не знаю, как это сделать.

Ализэль тоже не понимала, что предложить мужу. Поэтому просто пригрелась рядышком, стараясь с помощью магии жизни поправить ему настроение.

Прошло полчаса. Час. Но ничего не менялось. Виктор подавленно смотрел в потолок. А супруга, прижавшись, лежала сбоку, едва слышно урча словно котенок.

Но наконец он ожил. Как-то странно моргнул, фокусируя взгляд. Хмыкнул. И полез за странным артефактом из своего мира, на котором он в свое время показывал супруге электронные книги. Блок для зарядки от солнечных батарей был вполне исправен, так что фаблет имел заряженный аккумулятор.

Вернувшись на диван, к чуть надувшей губки супруге, он заявил:

– Я знаю, что нужно! Серьезно!

– Почитать? – припомнила Ализэль факт наличия каких-то странных книг в этом артефакте.

– Отнюдь. Нужно послушать нормальную музыку! Я уже почти три месяца не касался его. Ну почти, – добавил он, хмыкнув, вспомнив, что «дневник боевых действий» он-таки вел исправно и непрерывно. За редкими исключениями каждый день запись делал, иногда и весьма развернутую. – Но метод проверенный. Когда тебе становится плохо – подбери ту музыку, что тебя тронет за душу. Лучше бы до слез. А потом спать. И наутро уже свежий и бодрый.

– Ты хочешь поплакать? – как-то скептически переспросила Ализэль.

– Нет. Я хочу, чтобы мою душу встряхнуло. Это сильно помогает. Заодно и тебя познакомлю с культурой моего мира. Хотя бы с частью ее.

– Ну…

Виктор включил фаблет. Ввел графический ключ. И быстрыми уверенными движениями пробежался по своей коллекции музыки и клипов, которых у него имелось изрядное количество. В конце концов, на удаленной заставе свободного времени много и связь с миром несколько ограниченна. А развлекаться как-то нужно. Вот и выкручивался как мог… и хотел. Не бухать же в самом деле?

Поэтому, выкрутив громкость на максимум, он решил начать со шведской рок-группы Sabaton. Что-то в их творчестве его цепляло. На уровне подсознательного. Мелодика, которая формировала очень интересную энергетику. Настолько, что он даже стал искать переводы текстов и волей-неволей выучил многие наизусть как на русском, так и на английском, а местами и на шведском.

«Руины Империи» он и включил с хорошим клипом, иллюстрирующим Полтавскую битву. И если ему прямо пахнуло какой-то вкусной, непередаваемой энергией, то бедная супруга аж побледнела, хотя и без того яркими красками лица не обладала. Глаза расширились, а в них отчетливо стал плескаться ужас.

– Что это?! – тихо прошептала она. Все-таки все эльфы обладают слишком чутким слухом и нежной душевной организацией. Им такие грубые, энергетически тяжелые музыкальные композиции казались ужасом. Кошмаром!

– Понимаешь… в том мире мое поколение обладало слишком толстокожей душой. Нежные, светлые песни туда не пробиваются. Обтекая словно капли дождя с крепостных стен. Чтобы пробиться, нужно нечто большее… – произнес Виктор и, отжав паузу, продолжил слушать то, как с тяжелой поступью каролинеров[20] пространство и время сминалось, рвалось, словно бы наматываясь на гусеницы мироздания, прущего вперед с неумолимостью тяжелого танка. Супруга же, несмотря на ощутимый дискомфорт от такой музыки, продолжила смотреть. Удивляясь все больше и больше. Особенно когда поняла, что эта жуткая музыка в Виктора как будто новую жизнь вдыхала, наполняла свежестью, силой, энергией. И всего за несколько минут помятый муж разгладился, вновь превратившись в ту «наглую, самодовольную морду», которую она встретила там… на берегу ручья.

Клип шел за клипом.

Воины разных эпох сталкивались в смертельных битвах. Надрываясь ползли танки, стремительно неслись самолеты, уверенно шли корабли. Взрывы. Выстрелы. Дым. Грязь. Боль. Все это смешалось в голове бедной Ализэль в настоящий кошмар. Большую часть увиденных вещей она просто не понимала. Но на эмоциональном уровне отклик пошел очень сильный. Все было настолько страшно, что она даже потеряла чувство времени и реальности.

А потом муж отключил фаблет и обратил свой взор на супругу.

Он был уже вновь живой. Грусть ушла. Неуверенность сменилась огнем и каким-то задором.

Виктор прижал к себе супругу, с удовольствием вдыхая запах ее кожи, ее волос. Остро ощущая тепло и нежность гибкого тела. Он просто хотел ее успокоить, помня о том, что женщинам нужны тесные объятия для достижения душевного покоя. Но спустя всего лишь минуту на него волна за волной стало накатывать желание. В конце концов, эльфийка была очень красива, да и магических плетений применила изрядно. Она же, в свою очередь, как только почувствовала желание супруга, так прямо в руках и стала оживать, стремясь усилить эффект и взять, как обычно, его под контроль.

Ну и понеслось…

Когда же спустя пару часов они лежали, засыпая, в голове Виктора опять всплыл голос Цири.

«Интересная у тебя музыка… – отметила она задумчиво, а потом уже насмешливым голосом добавила: – Папаша».

Но расспрашивать прямо сейчас он ее не хотел. Успеется. Сейчас Витя хотел только одного – сна. Благо что сбоку к нему пригрелась Ализэль и уже посапывала, всем своим естеством распространяя дрему.

Глава 5

Оставшийся месяц до приема Золотой зари прошел довольно спокойно. Ну, насколько это было возможно в такой обстановке.

На третий день после зачатия Ализэль «сдалась» мужу, поставив его в известность о ее несанкционированной беременности. Однако вместо скандала, к которому она тщательно готовилась, получила открытую и совершенно искреннюю радость. Виктор даже букет цветов ей нарвал в клумбе под окном Ниэль… Там просто самые красивые были.

Поначалу она не поняла причину такого неожиданного, на ее взгляд, поведения мужа. Но позже, аккуратно прощупав его наводящими вопросами, догадалась, что Виктор чувствовал себя безмерно одиноко в этом мире. Ведь родители, родственники и друзья остались где-то там, за гранью реальности. Даже на могилку сходить не к кому, если не считать совсем уж дальних родичей, следы которых терялись в тысячелетиях. Да и их могилки еще поди отыщи. А потому озвученная Ализэль новость его воодушевила. Ведь женщина, делящая с мужчиной постель, и женщина, которая мать его детей, – две большие разницы. Первая-то вне зависимости от «штампа» так подругой-любовницей и остается. А вторая – уже что-то куда более близкое и родное.