Дмитрий Дашко - Спасти Козельск Страница 27

Хороший лучник стреляет очень быстро. Однако майор оказался быстрее. Демин, поравнявшись со стрелком, остервенело рубанул («Получай, косоглазый!), заранее зная, что располовинит, невзирая на толстую обволакивающую шубу и крепкий железный панцирь. Что-то затрещало, фонтаном брызнула кровь. Второй монгол взмахнул кривой сабелькой и сразу взвыл – Демин отсёк ему руку, а потом столь же лихо снёс голову. Успел увидеть испуганные глаза толмача, но трогать не стал. Пусть поживет пока, сучёныш!

– Вали, дерьма кусок, и молись, чтобы я не передумал.

– Князь, зря ты так, – залопотал предатель. – Не простят тебе, мунгалы… Они такое не забывают.

– А это тебе…

На прощание, Демин чиркнул кончиком клинка толмача по лицу, разрезая тому рот и превращая его в вечную улыбку Гуинплена… Теперь перебежчик долго не сможет переводить. Если вообще когда-нибудь сможет.

На стенах радостно закричали, а орда откликнулась негодующим воплем. Из монгольского стана посыпались стрелы, к счастью, пока со значительным недолётом, но больше испытывать судьбу не стоило. Демин стремглав понёсся к воротом, надеясь, что и бог не выдаст, и свинья, как водится, не съест.

Павленко и Михайло взяли его в клещи, прикрывая, и с таким эскортом он оказался внутри города. Отдав поводья первому подвернувшемуся дружиннику, спрыгнул с коня. Навстречу уже бежал донельзя озабоченный Ермила.

– Княже, как так! Тебя же чуть живота не лишили! – закачал головой он. – Случись что – кто город оборонять будет?

– Да и с послами неаккуратно получилось, – хмыкнул вынырнувший откуда-то Морошкин.

– На послов плевать! Сами виноваты. А вот с князем Василием я бы поговорил. На кой леший его на стены понесло, голую жопу татарам показывать?!

– Ты, князь, Василия не суди. Правильно отрок поступил. Хорошего от переговоров с мунгалами не получится. Пусть нехристи сразу видят, что их ждёт, – рассудил Ермила.

– Правильно, говоришь… А если бы зацепили его? Что бы я матери его тогда сказал, княгине вашей? – вызверился Демин. – И вы хороши: почему не уследили?

– Моя вина. Я не уследил. Казни, княже, – склонил голову Ермила.

– Ага, а на стенах кто стоять будет? Адмирал Иван Фёдорович Крузенштерн – человек и пароход?! Ладно, вечером разберёмся, – махнул рукой майор, понимая, что начинать неприятный разговор придётся в обществе Феодосьи.

– И что теперь делать? – спросил козельский воевода, убедившись, что гроза миновала.

– Ждать. Сегодня монголы не попрут. Понимают, что с наскоку город не взять. А вот завтра-послезавтра начнётся, – убеждённо сказал Демин.

– Плохо ты, княже, мунгал знаешь, – вмешался Ермила. – Не любят они города приступом брать. Всегда с хитрости зачинают, с посылов. Станут торговаться, чтобы мы им сами ворота открыли.

– Что, даже после сегодняшнего? – удивился майор.

– Эка невидаль! Думаешь, то были первые послы, коих на переговорах живота лишили? У мунгалов, конечно, особа посла священна, но попривыкли они, что в наших землях ихних переговорщиков режут. Может, вели бы себя поприличнее, так и не резали бы? Ну, энтих прирезали, других найдут. Я думаю: мунгалы нарочно таких послов шлют, чтобы были понаглее да понастырнее.

– Башкой рисковать? – недоверчиво протянул Демин.

Понятное дело, провоцируя русских на убийство посла, монголы получают нешуточные дивиденды – повод для взятия города. Ну, как толпа гопников на улице, которые не сразу начинают бить прохожего. А поначалу поизмываются, пытаясь найти «достойный» повод для драки, типа: а чего ты не в шляпе?

Хотя кто их степняков знает? Может, прикажет хан бошку подставить, вот и подставляют.

– А если и вдругоряд ничего у них не получится, будут письма подмётные в город подкидывать да люд простой с толку сбивать, дабы те воевод своих «образумили». Ну, а с приступом всегда успеется. Я ж говорю – хитрые они.

Ермила был прав: монголы «проглотили» убийство послов, на другой день прислали новую делегацию.

Демин, хоть и не видел в том особого смысла, снова съездил на встречу (в душе, конечно, опасался, что с ним могут поквитаться. Но… положение обязывает. Струхнёшь сам – другие подтянутся).

«Стрелка» прошла на удивление мирно. Монголы изложили на бумаге (да-да! На настоящей бумаге, не на пергаменте, не на клочке простой кожи!) свои требования: с Козельска требовалось всё злато-серебро, сотня девок для полона (не всё ж кочевникам друг с дружкой развлекаться), а так же выставили «хотелку» выдать всех ратников, что прибились к городской дружине.

Демин, будучи в своём репертуаре, снова отправил делегацию в полном составе на три известные буквы и гордо ускакал.

В самом городе тем временем шла подготовка к штурму: котлы с кипятком и маслом были наготове, дозорные бдили, ратники спали с оружием в руках, чтобы в любую секунду без промедления взлететь на стены.

Ермила не ошибся и в других предсказаниях. Действительно, появились и подмётные письма, посланные со стрелами. И какая сволочь их только писала? Видимо, та же самая, которая толмачом служила. Мол, откройте врата, ничего вам не будет. Так, мимо шли, погреться пустите. Ну, девок дадите – хорошо, а нет – и так сойдет.

Народ письма читал (грамотного люда в Козельске хватало), обсуждал вслух, но особого эффекта монгольские послания не заимели. Оно и понятно: жареный петух ещё толком не клюнул. Вот когда осада начнётся по-настоящему… появятся и колеблющиеся, и партизанские отряды с непременным предателем. Вся надежда на службу Морошкина. Авось его «особисты» не зря едят свой хлеб с маслом.

Глава 17

Возвращаясь с очередных переговоров (ну монголы, ну задрали!), Демин пролетел под аркой ворот, как на скачках. Будто не в Козельск въехал, деревушку малую, даром, что обнесённую стеной, а в Москву двадцать первого века, которую зачем-то кровь из носу надо было всю насквозь проскакать. Чуть не поднял коня на дыбы – сразу за воротами его дожидалась группа товарищей – офицеры, с которыми прибыл предков спасать, да и сами предки: сотники, десятники, простые гридни.

– Рискуешь, командир, – негромко, чтобы не слышали остальные, обронил Морошкин, принимая поводья. – Может, кого другого на переговоры отправишь?

Демин, спрыгивая на землю, взглядом охватил собравшихся. Молчат, но на лицах написано то же самое. Переживают и не одобряют в чём-то. Ну да… неоправданный риск.

И Стырь здесь. Вот у него физия непроницаемая. Напряжённая, будто маску натянул. Что за ней прячет?

«Мутноватый парниша, – ещё раз отметил майор. – А как его теперь прокачаешь? Полиграфа с собой нет. На Морошкинские методики тоже нет особой надежды. Ладно, в бою и проверим… А бой не за горами».

– Ермила, Егорий, Ракша, Стырь, через десять минут жду вас у княгини. Совет держать будем. Как монгола лучше бить.

И ещё раз окинул лица цепким взглядом – у кого какая реакция. Увы, ничего необычного не заметил.

Собрались в «малом тронном зале», как Свешников, генератор всяких ассоциаций, этот покой детинца в своё время определил. Демин сидел в центре, хотя и не на «троне», а на массивном дубовом табурете. По правую руку расположилась княгиня, как раз на стуле ей по рангу, с высокой спинкой. И далее – молодой княжич, на седалище со спинкой пониже. По левую руку от «князя» места заняли «бояре» и воеводы, которых он привел с собой в Козельск: Ракша, Стырь. Местные военачальники примостились на лавках напротив.

– Итак, монголы долго миндальничать не будут, – начал Демин нетерпеливо. – Ещё одного посольства, уверен, не будет. Будет штурм. Потому – усилить дозоры. И это без обсуждений. При малейшем поползновении со стороны татар бить тревогу. Даже если это окажется провокацией. Лучше перебдеть. Если кто оплошает, ответит головой. Времени на раскачку нет.

Народ если и услышал незнакомые слова, то переспрашивать не стал. Привыкли, что водится за «князем» такой грешок: вворачивать эдакое… не пойми из какого языка слово. Ну что ж поделаешь, коли наукам всяким обучен. Полагается ему знать недоступное простым смертным. Да и если хорошенько поразмыслить – быстро понимаешь, чего и когда от тебя нужно.

– Это первое и самое главное, – продолжал Демин. – А теперь – у кого какие соображения по поводу стратегии? Прошу высказываться.

Повисло молчание. Местная братия к словесным прениям не очень-то была приучена. Офицеры же, «бояре», по лицам было видно, задумались крепко, вон – даже головы опустили.

На лицах Ракши, Стыря, Ермилы не дрогнул ни один мускул. То ли «не догоняли», то ли уж так выдрессированы были. Только Егорий скривил кислую мину. Но у него такая все последние дни – никак «отлуп», даденный ему княгиней, пережить не может, что ли?

– Дык чего тут думать?! – не выдержал Егорий. – Бить их надо. Полезут на стены – получат на орехи. Авось тогда одумаются и осаду снимут. Не век же им перед городом стоять.

– Легко у тебя получается, – покачал головой Ермила. – Что там Козельск?! Куда неприступней твердыни мунгалы брали.