Алан Аюпов - Слепой царь Страница 28

— Какая?

— Да вон та?

— А! Не знаю.

— Ладно. Произноси клятву отречения, и посмотрим, что будет дальше.

— Я не могу встать! Клятву должны произнести стоя! — Взмолился пацан.

— Опять дуришь? — Погрозил я ему пальцем. — Кончай. Или я сейчас уйду. Откровенно говоря, мне до одного места твои проблемы. Но я готов помочь и ты знаешь, на каких условиях. Руки я тебе не подам. Пора бы понять.

Сяомин дёрнулась, но я, схватив её за руку, остановил.

— Ты помнишь, о чём я тебя предупреждал?

— Но ему же помочь надо?

— Ничего ему не надо. — Возразил я. — Он играет дурачка.

— Зачем?

— Затем, что если я подам ему руку, то тем самым признаю его равным. Ну и ко всему, для произношения клятвы необходимо стоять на коленях, а не в полный рост. Коленопреклонённая поза обозначает признания себя не состоявшимся правителем. Все его земли, здания, возможности творчества и прочее безвозмездно перейдут ко мне. Следовательно, и к тебе. Он же станет обыкновенным человеком, как все.

пацану действительно было плохо. Но помочь я ему на самом деле не мог. Нельзя было нарушать законы этого мира, если хочешь выжить. А за мной стояло уже более тысячи человек.

Подошли Павлина, Дженни, Альбина и Лина.

— Ну, что тут у вас такое? — Спросила Альбина.

— Утренний театр. — Сказал я. Всем отойти на крыльцо. И не подходить ни на шаг, что бы ни случилось.

павлина и Лина среагировали мгновенно. Они взяли под руки Дженни с Альбиной, и потянули их прочь. К чести девушек те не сопротивлялись, отошли молча, не споря.

пацан кряхтя, встал на колени, предварительно руками согнув протезы, и заговорил, громко, звонко, чётко.

Сзади раздался какой-то невнятный шум. Сяомин обернулась и прошептала:

— Матвей Иванович пришёл, но девчонки его не пускают.

— Правильно делают. — Едва шевеля губами, согласился я с действиями девушек.

Пацан закончил читать клятву отречения и попытался встать. Но не смог. Внешне ничего не изменилось. Лишь девушка вдруг очнулась, посмотрела на меня, потом на стоящего на коленях бывшего своего хозяина, подошла к нему, и помогла встать.

— Пошли. — Сказал пацан, держась за девушку.

— Меня туда не пускает. Ответила та.

— Сейчас пустит. — Сказал пацан и сделал первый шаг.

Мы насторожённо наблюдали за тем, как он перешагнул бордюр, как сделал два шага в моём направлении, и вдруг снова опустился на колени.

— Примите меня, Ваше сиятельство, и моих подданных под свою руку. Будьте благосклонны к нам, и не обижайте, придавших себя в ваши руки.

Он протянул мне обе руки. На ладони правой лежал предмет, очень похожий на золотой ключик из одноимённого детского фильма.

— Возьми ключ. — Сказала Сяомин, ориентируя мою руку.

Я послушно протянул руку и взял ключ. Пацан вдруг завалился на бок и растянулся на тротуаре.

— Чёрт! — Вскричал я. — Где Генриетта? Скорее врача! Посмотрите, что с ним?

— Не суетитесь, граф. — Сказал Матвей Иванович. — Я хоть и не медик, но кое-что понимаю в этих делах. Позвольте подойти, посмотреть?

Я спрятал ключ в нагрудный карман, и тут снова произошли изменения. Башня вместе с нами и куском тротуара переместилась под самый лес, который мы разглядывали в бинокль сутки назад.

— А где же теперь тюрьма? Спросила Дженни, изумлённо разглядывая горизонт.

— В темноте всё равно ничего не увидишь. Сказал я. — Так что не мучайся. Завтра увидим. Матвей, посмотри, что с пацаном?

— А где девушка? — Спросила Лина.

— Какая девушка? — Насторожился я.

— Которая была с ним?

— Хм! Хороший вопрос. Кто-нибудь видел, куда подевалась девушка?

Но никто не видел. В холле башни её, разумеется, не оказалось.

— Надо думать, — сказала Альбина, — что её перенесло в другое место, по её духу.

— Пацан потерял сознание. Целый день на жаре, видимо, ещё и без воды. Боялся обделаться. — Предположил Матвей Иванович.

Павлина, Альбина, Дженни. — Заговорил я. — Берите Матвея Ивановича и дуйте домой. Найдите Генриетту, пусть срочно отправляется в медицинский центр. Матвей, возьмите парочку дюжих ребят с носилками, и давайте сюда. Пацана надо забрать. Желательно, как можно скорее. Его смерть лично мне не нужна. Пусть живёт.

— Я прихватил несколько человек — Сказал Матвей. — Сейчас решим, кто понесёт его. Ведь в портал с носилками!..

— Правильно. Возможно, одному придётся взять носилки, войти в портал, а второму на руках перенести пацана. На той стороне снова уложить его на носилки и бегом в мед-центр. А, стой! Кто из вас, девчонки, знает, где новый медицинский центр?

— Я знаю. — Сказала Дженни.

— Тогда так. Альбина и Павлина бегите вперёд, разыщите Ядвигу, пусть поможет найти Генриетту. Дженни, ты сразу веди мужиков к медикам. Всё. Выполняйте, девчонки. Я уже так устал!.. Пожалуйста, поторопитесь.

Девушки сорвались с места и умчались. Матвей поманил двух, внушительного размера, мужичков, показал на лежащего, и объяснил, что и как надо делать. Носилки я уже успел сообразить.

"Да. На будущее. Если мы опять куда-нибудь забредём, в команду исследователей надо будет включать Генриетту, как медика, пару мужиков с носилками, мало ли чего, и парочку свободных девушек в качестве курьеров. — Думал я. — Да, что же придумать вместо связи? Телефон? Скорее всего, альтернативы нет. Можно, конечно, придумать телепатию, но фиг её знает, как она будет работать. А рисковать что-то не хочется".

— Что делать будем? — Вывел из задумчивости меня Матвей.

— Да чёрт его знает! Нас же опять унесло, хрен знает куда! Как её теперь искать?

— Вот и я о том же. Насколько нас перенесло?

— Предположительно километров на сорок.

— Почему предположительно?

— У Дженни, кажется, был бинокль с сорокакратным увеличением. Так мы через него со своего крыльца лес, да и то едва углядели.

— Это подальше будет. Километров эдак НА: двадцать. — Задумчиво возразил Матвей Иванович.

— А почему кого-то надо искать? Встрепенулся я. — Кто сказал, что Марианна ушла?

— Ах, я забыл! — Извинился Матвей. — Ядвига опросила нескольких девушек. Они все единогласно заверяют, что Марианна, сразу, как произошли изменения, отправилась направо, в сторону ворот.

"Выходит, она пошла в сторону конюшни. — Думал я. — Разумеется, её уже там не было. И дороги, кстати, тоже не было. А может, была?".

— Лина, когда мы появились на башне дорога вдоль забора и сам забор оставались? — Спросил я.

Девушка задумалась. Но, как выяснилось тут же, никому и в голову не пришло взглянуть на забор и дорогу.

— О какой дороге идёт речь? — Спросил Матвей Иванович.

— Когда вы ехали на встречу, вы видели забор?

— Да!.. Вспоминая, ответил Матвей Иванович.

— Так вот, вдоль ограждения изнутри шла булыжная дорога специально для лошадей задумывалась. И весь наш участок был огорожен этим забором.

— Не весь. — Поправила Сяомин.

— Ну, не весь, часть. Дело же не в этом. Здесь, с фасадной стороны, забор и дорога были. Но тогда здесь была не башня, а здание, с одной стороны которого располагались ворота, выходившие на дорогу между участками. Вот я и спрашиваю, а был ли забор после изменения планировки?

— Когда я осматривал округу сверху, — вспоминал Матвей Иванович, — никакой дороги не было.

— Ладно. От этого ни холодно, ни жарко.

— А зачем тогда спрашиваешь? — Возмутилась Лина.

— Затем, что если б дорога сохранилась, у нас остался бы ориентир. А так ничего. Марианна шла вдоль забора, значит, вдоль линии запрета. Перейти её она не могла. Дойдя до угла, могла свернуть. И вот тут начинаются интересности. В котором часу она ушла? Сколько времени она находилась в движении? На какое расстояние сумела уйти?

— Первая перепланировка случилась часов около семи вечера. Сюда мы пришли часа через полтора. Приблизительно в половине девятого вечера. — Рассуждал вслух Матвей Иванович. — Дальше занимались эвакуацией народа. Это ещё где-то час. Может чуток больше. Потом стало совсем темно. Хотя прожектора горели и раньше. Выходит, идти она могла не больше двух, двух с половиной часов. За это время можно пройти около десяти километров неспешным шагом. Как она шла? С какой скоростью?

— Думаю, что за два часа она вполне могла достичь стыка границ. — Предположил я.

— Не исключено. — Согласился Матвей Иванович.

— Вопрос: повернуть она успела?

— Вполне. Если торопилась, то наверняка повернула.

— А по бездорожью далеко можно уйти за это время? — Спросила Лина.

— Хороший вопрос. — Отметил я. — А, Матвей Иваныч?

— Граф, не надо меня по отчеству величать. Не так уж я стар.

— Договорились. — Кивнул я. — Так как насчёт бездорожья?

— Здесь земля такая ровная, как доска. Вряд ли могли быть овраги. Вы, когда проезжали, видели нечто похожее?