Admin - Каюр (СИ) Страница 28

   - Кто не взыскует, тот не отыскивает, - сказал Накир. - Допустим, что вы действительно что-то запамятовали. Но неужели вам самому не хочется разобраться? Я ведь тоже не особенно доверяю этим издевательским текстам, - сказал Накир.

   - Которые ты сам и сочинил, - вставил я и осекся. Ибо чуть было не выдал ему про свои догадки о его с Аликом тождестве.

   - А может это Павлов тебя завалил, а не коп? - не обратил внимания он на мою реплику и заминку. - Или Петров всех замочил подчистую? Вы уж извините, но задавать наводящие вопросы - наша обязанность. И если ваши права и наши обязанности входят в конфликт, то давайте поищем консенсус.

   - Я в них что-то путаться начинаю, - сказал я. - Павлов - это тот, кто... А Петров - это который... В общем, кого нашли живым, с того и спрашивайте.

   - Да никого они не нашли, только трупы, - сказала Сусанна. - Все с огнестрелом, за исключением полицейского, которого загнал в трясину пес. Его и доставать не стали.

   - Кого? Пса?

   - Копа. И убоину утопили там же.

   - Это у вас какая по счету версия? Пятая? - спросил я.

   - Было гораздо больше сначала. А эту я сама им подкинула. Сочинять так сочинять. Кстати, вы бы по выходе отсюда не устроили мне променад? С эскортом, разумеется. В зону зет, в запредельный секс с вами...

   - Можно и в Z. А можно и в Х, и в Y и на любые другие три буквы. Так что, выйди, - сказал Мункар.

   На этот раз она вышла. Однако проходя мимо, нагнулась и шепнула мне в самое ухо:

   - Не поддавайтесь. Сопротивляйте себя ему.

   Странно как-то она выразилась.

   - Может и правда у тебя амнезия, кто тебя знает, - продолжал Мункар. - Мне в твою шкуру не влезть. Нынче все что угодно симулировать научились. Справка от твоих терапевтов прилагается, что придает твоей отмазке видимость правдоподобия.

   Порывшись в "Деле Љ 117", он вынул несколько измятый листок и протянул Накиру, а уж тот передал мне. Однако это было не заключение "терапевтов".

   - Не хочешь вместе с нами докопаться до истины - не надо. Разберемся без тебя. Просто подпиши эту бумагу и всё.

   "Я, такой-то ... осознав и раскаявшись... во избежание дальнейших конфликтов... обязуюсь... вся степень ответственности..." и пр. Подписка о прекращении деятельности, отречение от призвания, мне его уже неоднократно подсовывали не менее ушлые инспектора. Очевидно, этот формальный жест входит в утвержденный порядок следствия. Подмахнуть такое можно только с преогромного перепугу. Подписать - значит прямо признать, что эта деятельность все же была. Кроме того, этой подпиской себя по рукам и ногам свяжешь. Каждый шаг шахом покажется.

   - Преследовать не будем, закрываем дело прямо сейчас, но в случае рецидивов ответишь сразу за все.

   До сих пор против меня не было прямых свидетельств. Перф, постановка выхода в потусвет - занятие укромное, не такое шумное, как шоу-бизнес, хотя элементы театральности в нём тоже присутствуют. Доказать наличие криминала удается далеко не всегда. Покойные, они же заказчики, непременно все отрицают. Ибо претензии автоматически предъявляются и к ним. Зачисткой места события у меня обычно Джус занимается. Я ему иногда помогаю, если, конечно, контрактом не оговаривается сопровождение. По воскрешении меня, как правило, доставляли в депо и допрашивали. Не по поводу моих клиентов - ибо Джус делал так, что увязать их смерть и мою в одно дело было проблематично, а по поводу собственной погибели. Я им рассказывал заранее заготовленную легенду. И даже свидетелями подтверждал.

   Я вернул им этот оскорбительный для моей репутации документ неподписанным. Другой дознаватель равнодушно сунул бы его в папку, сочтя формальность исчерпанной. Но эти почему-то обиделись. А Накир сделал такое лицо, будто я ему пощечину закатил.

   - Надо же, он отказывается! Он уже привык к этой привычке и не хочет бросать! Что ж, опыт по обмену доверием не удался. Не хотите общаться с нами.

   - Для общения нужна общительность, которой нет, - сказал я.

   - Ну и что дальше у нас по сценарию? Сцена насилия? Или все-таки сцена согласия? Конфронтация или конформизм? Вы у нас постановщик сцен, вам и решать, - покончил со своей тирадой Накир.

   Или все-таки Алик? Его повадки, словечки, его манера себя вести. Конечно, не блокируй система мой узнаватель, я б достоверно его опознал.

   Итак, клиенты заказывают перф, постановщик неохотно на него соглашается, после чего оказывается, что он убит, а содержание перфа и трипа от него скрыто. И вдобавок его бывший клиент возникает в качестве дознавателя, отнюдь не смущаясь этим и не очень пытаясь это скрывать.

   Впрочем, какая-то иезуитская полицейская логика в этом все же была.

   Кроме того, у меня порой возникало чувство, что этот Накир мне знаком как-то еще. Как-то иначе. Более близко? Нет. Скорее, более странно. Как если бы он пытался кое-кому подражать, известному нам обоим. Или наоборот, этот кто-то пытался играть Алика.

   - Можно прямо сейчас прийти к согласию, - сказал Мункар. - Можно пойти по пути наибольшего сопротивления и максимального риска быть битым. Безграничные возможности прав человека позволяют как первое, так и второе. В нашем полицейском пространстве - тем более. Человек в отличие от безгласой материи, когда ему больно, кричит. Под скифские народные инструменты, у нас их целый оркестр. Но еще мучительней, когда и кричать не может. Только сопит да глаза пучит. Ибо страдание не выходит с криком, а остается внутри. Можно всяко блокировать голосовое сопровождение. Заклеить рот либо спровоцировать паралич голосовых связок.

   - Ибо не устаем делать добро, и хотя выходит пока плохо, твердо верим, что добро победит! - сказал оптимистично Накир.

   Я еще не успел освоиться в новом теле настолько, чтобы отключать боль. Что там у них - дыба, остро отточенные инструменты, испанский сапог, гвозди в ладонь - что за орудия своего оркестра они могут ко мне применить? Злоупотреблять подобным добром этих двух следопытов я бы не стал. Вот и женщину свою выпроводили, чтобы кровью не забрызгать ее. Гарт, Гарт, почто ты подставил меня?

   Да нет же конечно. Абсурд. Двадцать второй век на носу, а тут такое средневековье. Это они наговаривают на себя. Юмор такой. На самом деле инструменты познания у них самые современные.

   - А чтоб загнуться не смог, - продолжал нагнетать юмор Мункар, - подключим тебя к системе искусственного кровообращения. И ты вовек не умрешь, пока мы не позволим. Тебе

  самый поганый бэд раем покажется. Может, в навьем мире ты навигатор. Но в мире реальном начальник я. Вот так разрешается спор идеалистической точки зрения с

  материалистической. Царства духа и царства ужаса.

   И все из-за пустой формальности - подписи на измятом листе? Да они, если надо, сами подпишут, не отличишь.

   Он встал, но от этого не стал более грозным. Что значил его незначительный рост против моей новенькой атлетической фигуры? Не знаю, что бы еще он мне ласкового наговорил, но зазвонил телефон. Серый, служебный, многофункциональный, с дисплеем. Я ожидал, что, ответив, он назовет фамилию - и по-моему, у него было такое намерение - но он вовремя спохватился и сказал:

   - Да. Я.

   - Закройщик снов, визирь пугливой ночи... - мурлыкал Накир популярный в этот сезон романс (Алик, помнится, тоже всё напевал), в то время как Мункар односложно отвечал, а больше молчал в трубку.

   Хотелось надеяться, что разговор шел обо мне. И что, наконец, Гартамонов озаботился моей судьбой.

   Минут пять прошло в мурлыкании и молчаньи.

   - Закройщик звонил, - пояснил Мункар, положив трубку. - Настоящий закройщик. Сказал, что мундир готов. На меня ведь готовой одежды не подберешь. А что касается тебя, то ты мне противен, - обратился ко мне он. - До подташнивания уже дошло. Застрял ты в этом болоте глупо и глубоко. Имей в виду, для тебя отныне начинается новая жизнь. Независимо от того, подписал ты свое отречение или нет. Шалости отошли, как воды иного рождения. Пора в отставку, а то и вовсе в отстой. Надоел ты своей Фортуне, дурак... Кстати, можешь идти.

   Он бросил мне через стол красный жетон - пропуск на выход.

   - Ну-с, на этой суетливой сюите и закончим базар, - обрадовался Накир. - Да вы к нам заходите, заглядывайте. А что касается всей этой бузы, то это ж формальности. Досье есть - досья нет. - Он взял со стола папочку с моим "делом" и одним небрежным движением разорвал ее пополам. - Вот. - Он бросил клочки на стол.

   Когда я выходил, часы аккуратно отыграли полдень. Я взглянул на свои - они вернули мне восемь минут. Время встало на место, чего нельзя было сказать о моем разуме. Кто заказчик, а кто закройщик - всё смешалось в башке.

  ГЛАВА ШЕСТАЯ. ГАРТ

  Это период, когда сознание покидает тело, но еще не останавливается мозг. В среднем он длится от двух до пятнадцати минут.