Теотль Сухоруков (СИ) - Кленин Василий Страница 29

Правда, саму идею больницы встретили без особой радости:

— Разве ты бог-целитель? — прямо спросил Тлакатль-Человек.

— Божественная сила пригодна ко всему: и губить, и спасать. Разве не укрепятся горожане в вере в Золотого Змея Земли, если тот начнет исцелять страдающих?

— А если не начнет? — прищурился Человек.

— Конечно, всех мои люди не смогут спасти, — вздохнул я. — Есть болезни, им неподвластные. Но, поверь, выздоровевших будет гораздо больше.

— Но лечить бесплатно… — Тлакатль, наконец, выдал главную причину своего недовольства.

— А на что вы хотели тратить прибыли от торговли свечами и прочим? — улыбнулся я. — Разве забота о людях — не лучшая статья расходов?

Тлакатль кисло смотрел на меня, даже забыв ненадолго, что я бог.

— В крайнем случае, тлатоани тряхните — он нам немало должен! — улыбнулся я. Затем нахмурил брови. — Я, в любом случае, объявлю об этом с пирамиды на ближайшем празднике. Так что лучше начните сами.

Разговоры в тени 3

— Под ноги-то смотри, тапир неуклюжий!

— Прости, старик! Засмотрелся я сильно!

— Засмотрелся? На Тлачиуальтепетль-то? Ну, это простить можно!

— Я понять только не могу: на Рукотворном Холме раньше не было храма…

— А вот и нет, орясина ты темная! — засмеялся радостно старичок в рванине. — Храм там всегда был! Только скрытый. А как к нам бог вернулся — так храм и явился миру!

— Бог вернулся?

— Да неужто не слышал, здоровяк?! — изумился горожанин. — Об этом весь мир уж знает! Вернувшийся Бог, Даритель — опора и надёжа всего Чололлана. Ты ведь из Уэшоцинго?

— Нет-нет, почтенный, я с берегов Тескоко. Из Чалько!

— Ну, не знаю… Болтай, что хочешь, но я говор Уэшо в любом состоянии сразу отличу.

— Много где ходил я, старец… Разного понабрался.

— Торговец, что ли? — с сомнением уточнил дед-оборванец, оглядывая могучие плечи незнакомца.

— Паломник, — поправил местного чужак и быстро спросил. — А что за имя у вашего вернувшегося бога?

— О, имя у него что ни на есть божеское! — заулыбался дед. — Каждый вечер его с пирамиды кричат. Дивное имя: Скорпион Текущий Початком[1]… Или как-то так.

— И впрямь дивное! — не смог удержаться от улыбки верзила.

— Ой, а у тебя-то самого имя лучше, что ли? — скривился старик.

— Да нет, имя самое простое, — улыбнулся незнакомец. — Зови меня Тростником, почтенный, не ошибешься!

— А видал ли ты, Тростник, в своих паломничествах что-либо похожее на это? — оборванец широко махнул рукой, так, что не очень-то понятно было, о чем он.

— Небо? Видал, конечно.

— Вот остолоп! Я тебе на что показываю? Видишь? Слева стоит Дом Заботы, а справа — Дом Даров.

— Нет, почтенный, никогда такого не видал.

— То-то же! Дом Заботы… Это, чужеземец, чудесное место! Там привечают всякого недужного. Всякого! Сначала, конечно, смотрят. Хвори ищут. Потом, чаще всего в маленькие темескали отправляют — жаром болезни выгоняют. Но это, если наружные болезни. Таких потом в большой светлый зал ведут. И там, слышишь, каждому своя циновка полагается! Кормят, поют, дважды в день моют! Мази мажут, повязки кладут… И всё это девки молодые делают. Эххх… Лица круглые, груди сочные…

— Голышом делают? — изумился Тростник.

— Это нет, — вздохнул дед. — Но такие обходительные! Так, ясно дело — Вернувшемуся Богу служат.

— А, если не наружные болезни?

— Тогда тебя в отдельную каморочку ведут. Там и моют, там и лечат. Только неприятно и долго сильно. Уже давно здоров, а велят лежать и ни с кем не видеться.

— Я смотрю, у тебя, почтенный, большой опыт здесь.

— А то ж! Я два раза там бывал. В первый — ногу сломал, так меня старая туда отволокла. В другой — так брюхо скрутило, что сам побежал. Исцеляли оба раза… А сегодня не пустили, — нахмурился старик. — Говорят, не болен.

— Вот незадача, — искренне посочувствовал пришлый. — Так оно, поди, дорого — лечиться часто?

— А вот и нет! — торжествующе замахал руками оборванец. — Бог спасает людей бесплатно! Его силы хватит на всех! Он же бог!

— Ничего не берут? — изумился Тростник.

— Конечно, внутри тебе скажут, что верующему следует сделать подношение Богу. Особо ценят там золото… Но я же не дурак! Я сам слышал, как Вернувшийся вещал с пирамиды, что Забота — для всех и даром! Эти лекари меня не проведут!

— Может, поэтому тебя сегодня и не пустили?

Старик аж замер.

— Ишь ты! — пристально вгляделся он в здоровяка. — А по виду и не скажешь, что умный. Я вот не сложил…

— Не кручинься! — улыбнулся Тростник. — Обожди немного. Тебя забудут — и проскочишь. Снова будут тебя девицы мыть и кормить.

Оборванец мечтательно зажмурился.

— Прости, что отвлекаю, почтенный, — тихо заговорил Тростник. — Но меня теперь вопрос мучает. Если в Доме Заботы всё даром, то насколько же всё бесплатно в Доме Даров…

— А вот и нет, — развел руками старик. — В этом Доме без товаров делать нечего. Дары эти Вернувшийся людям явил. Но делать их людям приходится. А те бесплатно делать ничего не хотят.

— И что же ваш Бог подарил людям?

— Много чего. Так и не объяснишь. Это видеть надо. Пошли! — и оборванец стремительно повлек гостя города к высоким затененным проходам, завешенным тканями.

Едва новые знакомцы проникли внутрь, как Тростник понял, что перед ним.

— Рынок.

Только рынок непривычный, с высокими прилавками, полками. Кое-где стояли дивные весы с одинаковыми гирьками-мерилами. И все товары на этом рынке были… непривычными.

— Вот первый дар — свечи! — не затыкался старик. — Представляешь? Из воска! А полыхают ярче лучины.

Далее Тростник увидел непривычную посуду и одежду. Причем, дед уверял, что такую одежду могут пошить прямо на месте, непосредственно на его обильные плечи. Тютелька в тютельку. Был целый ряд со свежеприготовленной едой. «Верзила» не удержался и угостил старика какой-то незнакомой снедью.

— А вот это самый новый и удивительный дар! — заявил старик так гордо, будто это была его личная лавка.

Это снова была посуда. Только…

— Погоди. Я, кажется, видел такую. Ну да, дивные чаши, ни с чем не перепутаешь. Их делают где-то на юге… В землях пурепеча, кажется.

— Чево?! — взвился дед. — Гляделки-то открой! Это дар Вернувшегося! Нет и не было такого нигде! Это они с виду каменные. А ты глянь — сквозь них видно! И камень этот хрупкий — страсть! Вот купи любую — я одним ударом ее расколочу!

— Боюсь, я не так богат, — улыбнулся Тростник. — Да и спешу.

— Ишь чо, — протянул оборванец. — Спешащий паломник. И куда ты спешишь?

— Мне бы к дому тлатоани. Дорогу не знаешь?

— Как не знать, — дед завел руки за спину. — Каждый день туда паломников вожу. Ну, пойдем, провожу!

Глава 17

Когда пальцы сжимаются

— А если завтра война?

Ичтакауэка, конечно, тоже может удивлять. Вот это вопросец! И, вроде бы, абстрактный, но что за ним прячется? Войну готовит парень?

Молодой тлатоани Чололлана сильно изменился. И я, как человек вкусивший власти в свое время, не мог его осуждать. Слишком многое изменилось. Мы встретились, будучи «царями без власти». Я — беглец из собственной земли, он — безнадежный аутсайдер в очереди на трон. Но ситуация изменилась — и вот одаренный юноша уже правит огромным альтепетлем. Конечно, он стал посматривать на меня свысока. В гости ходить перестал, намекал, что теперь я к нему ходить должен. А потом бац! — и я стал богом… Ну, или «стал богом». Как теперь ко мне относиться?

Поначалу правитель старался меня не замечать. Только сложно это было сделать после всего, что произошло. Захват власти привел к полному перетряхиванию жизни в городе. Мои «спецназовцы» (с моего благословения) продолжили обучать элиту воинства тлатоани. В горах, на старой базе моих ребят, заработала лучная мастерская, где потихоньку готовили стрелков. Не Белое воинство, но все же. Черный Хвост тоже ожил, почувствовал, что есть куда приложить свои таланты. Но Ичтакауэка упорно не понимал, зачем нужно учить воевать быдло. А еще он хотел всё и сразу. Потому что…