Ревизор: возвращение в СССР 13 (СИ) - Винтеркей Серж Страница 29

– Пожалуйста, пожалуйста. – обрадовалась она. – Вот присаживайтесь. – показала она мне на своё место.

С нетерпением разделся и на ходу начал читать. Автор статьи К. Швец. Может это быть привет от Карины?

Фельетон был написан очень едко. Сомнений не осталось: это Карина. По моей наводке. Началось всё с дословного и многочисленного описания всех грубостей и неприкрытого хамства заведующей по отношению к покупателям и работникам магазина в виде монолога:

– Ванька, бестолочь! Куда пошёл? Идиот несчастный!.. Мужик, чего ты ждёшь? Манны небесной? Это не ко мне!.. Чего ты рот разинула? Слова забыла? Гони его в шею и иди работать!..

И так далее и тому подобное.

«Вы, наверное, подумали, уважаемые читатели, что это барыня кричит на своих крепостных крестьян и дворовых девок. Зачем надо вспоминать времена, давно минувшие? – наверное, спрашиваете вы себя» – писала Карина. – «Те времена давно прошли. Мы живём в стране победившего социализма по заветам великого Ленина, где гегемоном является рабочий класс. А вот, представьте себе, что всё это происходит в наши дни, в столице нашей Родины, в обычном магазине «Дары природы», где заведующая возомнила себя столбовой дворянкой и обращается с покупателями и работниками магазина, как с крепостными крестьянами. Кто дал ей на это право?».

Ох, Карина, похоже, на своей шкуре убедилась, что это всё правда. Очень уж язвительно пишет. Надо бате позвонить, поблагодарить её через него. – подумал я и продолжил читать.

Далее всё в таком же духе. Заканчивалась статья вопросом: «За что боролись наши отцы и деды? Разве за то, чтобы нас опять пытались превратить в рабов отдельно взятые малокультурные и малообразованные граждане?».

Ну, точно, Карина лично с ней схлестнулась, чувствуется злость в каждом слове. Когда одна женщина другой мстит – это серьезно.

Сопровождался фельетон смешной карикатурой, где заведующая с разинутым ртом машет угрожающе кулаками на испуганную продавщицу, обслуживающую покупателя, который смотрит на них с опаской и удивлением. Фигуру заведующей специально сделали гротескно большой, кулаки такими, что ими мог бы похвастаться и кузнец, ощущение явной угрозы художник передал очень явственно.

– Ну что? – встал я из-за стола заведующей, ожидавшей меня всё это время. – Мне всё ясно. Пойдёмте, я готов. Можно, возьму газету?

– Конечно. – разрешила заведующая.

Коллектив не расходился и терпеливо ждал.

– Товарищи. В сети магазинов, к которой относится и ваш, – начал я. – произошло ЧП настолько серьёзное, что об этом даже вышла статья в газете. – помахал я ею. – Самое неприятное во всей этой истории, что многие работники торговли, прочитав её, скажут: а что такого? Мы все, порой, так разговариваем друг с другом и, что греха таить, и с покупателями.

Народ зароптал вполне себе уверенно. Чувствуется, здесь у заведующей совсем другие манеры и характер. Персонал ее не боится.

– Как мы говорим друг с другом дома или на работе в компании друзей, это, действительно, наше личное дело. – согласился я с ними. – Но когда мы выполняем свою работу, мы представляем то учреждение, где работаем, мы являемся его лицом и говорим от его имени. Вот и подумайте следующий раз, прежде, чем нагрубить покупателю, что вы в этот момент представляете целую сеть из сорока магазинов, и можно ли вести себя, как единоличные торговки с колхозного рынка?

Далее плавно перешёл на обычную лекцию о будущем торговли, о магазинах самообслуживания и рассказал, для наглядности, о должности «продавец-консультант».

– Стоит производству товаров народного потребления выйти на уровень спроса, других продавцов не останется. Будут только продавцы-консультанты. – добивал я, глядя на ошарашенный народ. – В их задачу будет входить уговорить, уболтать человека сделать покупку.

– Ну ты ври, да не завирайся. – ответил мне мужичок, похожий на подсобника. – Не будет такого никогда.

Заведующая испуганно зашикала на него.

– Ничего, ничего. У нас же дискуссия. – остановил я её. – Народное хозяйство нашей страны сейчас, в первую очередь, направлено на обеспечение армии и флота и только потом на производство товаров народного потребления и нужды сельского хозяйства. Но холодная война не навсегда. Рано или поздно эти ресурсы высвободятся и будут направлены на потребности гражданских производств и сельское хозяйство, будет больше производиться продуктов и товаров народного потребления.

– А с чего ты взял, что холодная война закончится? – опять влез с вопросом подсобник.

– А вот, международные отношения – это уже тема другой лекции. – усмехнулся я. – По сегодняшней есть ещё вопросы?

Заведующая захлопала в ладоши, подсказывая своим примером коллективу, что лектора пора отпускать.

Слушали они с интересом, а вот аплодировали вяло. Ну да я не в обиде. По такой теме бурных аплодисментов ожидать решительно невозможно. Благодарная заведующая вручила мне целую коробку с логотипом венгерской фирмы Глобус. Интересно, что там, горошек или лечо?

Поблагодарил её от всей души и распрощался.

А газету я зажал. Вот что-что, а этот выпуск с удовольствием буду хранить.

Из «Даров природы» сразу поехал в КГБ. Как раз по времени удачно вышло, исходя из маршрута. Метро – великое дело для огромного мегаполиса.

Мимо этого огромного здания в той жизни проходил десятки раз, если не больше. Как и положено по шею загруженному работой человеку, даже и не думая над тем, что это за строение. Ну вот и пришла пора заглянуть внутрь.

Надавил на кнопку звонка. Тут же дверь отворилась, и я протянул повестку молодому лейтенанту КГБ вместе с паспортом. Он даже и спрашивать не стал у меня, чего я хочу. Просто, изучив бумаги, молча разрешил пройти внутрь и запустил в небольшую комнату с тремя стульями у стены. Там я и поскучал минут пять, пока за мной не пришел уже капитан. Лет тридцати-тридцати пяти, невысокий, но жилистый. Двигался так, враскачку, характерно для хорошего бойца-рукопашника. Глаза пронзительные, чувствуется, что с характером и силой воли у этого человека все очень хорошо.

Представился:

– Капитан Румянцев Олег Петрович.

– Товарищ капитан, можно ящик здесь оставить, чтобы по зданию не таскать? – спросил я, тыкая пальцем в свою добычу в «Дарах природы».

Немного странно на меня посмотрев, он кивнул и повел меня к лестнице.

Ну да, наверное, я должен потеть и дрожать от страха, а не с ящиком зеленого горошка в КГБ приходить.

Кабинет у него оказался на третьем этаже. Меня он усадил с одной стороны стола, сам пристроился с другой, у окна, раскрыв лежащую перед ним папку.

Видимо, задумывалось, что я должен нервничать, ведь в папке должно было лежать мое дело. Но я спокойно осматривался, изучая обстановку в кабинете и нарушать тишину первым не спешил. Портрет Дзержинского на стене, вымпел красного цвета с какой-то надписью на столе, небольшой двустворчатый шкаф в одном углу, сейф в другом углу. Много времени это не заняло, и я принялся изучать художественные достоинства портрета Феликса Эдмундовича. На этом занятии был прерван:

– Кому-то еще о своих подозрениях в адрес американской компартии, Павел Тарасович, говорили?

– Нет, конечно. К счастью, в кругу моих собеседников эта тема никому и не интересна. Знают, что в США есть компартия, и все на этом.

– А во время поездки в ГДР не собираетесь ее обсуждать?

– Вообще об этом не думал. А что, надо?

– Нет, не надо! – с нажимом сказал капитан.

– Ну и хорошо! – удовлетворенно сказал я.

Капитан нахмурился. Видимо, я первый пацан в этом кабинете, которого вызвали и который при этом никак не желает волноваться. Наконец, он спросил:

– Вы понимаете, что на территории ГДР значительно больше различных подозрительных лиц, чем в Москве? В том числе пытающихся организовать провокации против советских граждан или и вовсе, завербовать их?

– Не осведомлён об этом, но, в принципе, звучит логично. – ответил я.

– Почему логично? – спросил он.