Анатолий Шалин - Заблудились Страница 3

Василий взял у Семина бинокль и, осмотрев море в указанном направлении, согласился:

— Да, чайки кружат в той стороне. Соображаешь, профессор. Молодец! — похвалил он Семина и добавил: — Что ж, наш агрегат в воде плавает не хуже дельфина. Поехали!

Заработали пространственные двигатели. И машина времени, превратившись в обычный автомобиль-амфибию, быстро поплыла на северо-запад. Часа через три показалась суша, выглядела она не особенно привлекательно: рыжие, черные, темно-серые граниты, нагромождения камней и скал. Растительность на берегу довольно чахлая — ни одного деревца, все больше пожелтевшая от зноя трава и заросли темно-зеленых и бурых кустарников.

Василий выбрал поукромнее бухточку среди скал и причалил к узкой полоске желтого песка.

— Шикарный пляж! — излишне радостно, стремясь подбодрить спутников, заметил я. — Сейчас накупаемся, разведем костерчик, позагораем!

— Не спеши, Федор! — одернул меня Семин. — Еще неясно, где мы? В воде могут быть акулы, крокодилы, ядовитые змеи. Осторожность прежде всего! Здесь наверняка полно хищников!

Василий загнал машину в расщелину между скал.

— В тени-то лучше, — пояснил он, — корпус меньше нагревается. И от посторонних глаз все же хоть какое-то укрытие. Вы, мужики, хозяйничайте, рыбки половите, плавник для костра наберите, но огонь пока не разводить! А я пойду осмотрю окрестности.

— Само собой, старина, за нас не волнуйся, — все будет в лучшем виде, успокоительно ответил я. — Не забудь свой карабин, вдруг и в самом деле какая зверюга на тебя бросится.

Василий беспечно махнул рукой:

— По этим горам с ним таскаться! Пистолета достаточно и кинжала, — он поправил на поясе свой длинный охотничий нож, — клинок, правда, не такой острый, как у того ножа, что я вручил Мурочке, но ничего — на первый случай сгодится! Ждите меня здесь, от аппарата не отходить и сидеть тихо! Ясно?

— Ясно. Возвращайся быстрее.

Василий неопределенно пожал плечами, и полез на скалы в заросли кустарников. Минут через пять мы уже потеряли его из виду. Я достал удочки, снасти и занялся рыбалкой. Семин поворчал немного о нарушениях субординации и, собрав большую кучу хвороста и щепок, ушел в тень к машине и задремал на песочке.

Время тянулось медленно. На спиннинг изредка попадались достаточно крупные, двух-, трехкилограммовые, серебристые рыбины с большими розовыми плавниками. В ихтиологии я разбирался плохо, но, по-моему, это были обычные, вполне современные рыбы, ничего ископаемого-древнего в их облике не чувствовалось. И я сообщил об этом Семину. Он фыркнул, но после пристального изучения улова вынужден был согласиться, что ничего необычного в пойманных особях нет.

— Ладно, — махнул Семин рукой, — не будем, гадать. Скоро ночь, а нашего разведчика что-то не видно. Как бы он не заблудился, надо развести костер, поджарить рыбку. Кстати, хищники огня боятся, а Василий на огонек легко найдет дорогу.

— На огонек не один Василий может найти дорогу! — возразил я. — Местность, возможно, населена людьми, а как они отнесутся к нашему появлению, сказать трудно. Если мы попали в какое-нибудь средневековье, нас с вами, Бенедикт, вполне могут отправить на костер. Решат, что колдуны, слуги дьявола, и крышка!

— Хм! — вздохнул Семин. — Перспективы… Скорее бы Василий вернулся, не случилось ли с ним чего?

— Василий свое дело знает! Парнишка находчивый, из каких только переделок не выкарабкивался. Он все сделает как надо.

— Что ты мне его нахваливаешь? — возмутился Семин. — Сделает, сделает… Ночь на носу! Он уже часов десять где-то шатается. За это время все вокруг можно осмотреть на три раза! Заметь, он ведь с собой еды не брал! Где он? Что с ним? Может, уже сгинул бесследно. Поди и к нам уже враги подползают, вот-вот набросятся! Что скажешь?

— Разводи костер, будем ужин готовить! Поживем — увидим! — поморщился я. — Василий не пропадет, просто что-то его задержало, думаю, к утру прибежит.

— Прибежит, как же, жди! — завел старую песню Семин. — Завез нас сюда на погибель и бросил… Кругом хищники, львы, тигры, каннибалы…

На эти сетования я уже Семину ничего не ответил — пропала охота с ним беседовать. Василия я изучил достаточно, чтобы за него не волноваться, но кое-какие смутные опасения стали закрадываться и в мою душу. Нет, конечно, Василий, если и попал в какую-нибудь историю, выберется из нее с минимальными потерями, — размышлял я, — хищники, инквизиторы, римские легионеры, прочая кусающая фауна — этим с Васей не справиться, но… — Я с силой втянул носом вечерний воздух, — здесь могут водиться… Ну, конечно, как я сразу об этом не подумал!

Послышались шаги, треск веток и возгласы:

— Осторожнее! Сюда, держитесь за мою руку! Одно мгновение! Позвольте! Вот мы и у цели!

Я узнал голос Василия и через минуту увидел его самого, жизнерадостного и обворожительного…

— Ах, чтоб ему… — прошипел за моей спиной Семин. — Опять за свое!

Увы, Бенедикт был прав. Василий вернулся не один. Рядом с ним покорно, точно загипнотизированная, стояла стройная худенькая красавица с длинными, почти до пояса, пышными волосами, очень правильными чертами лица и пронзительными синими глазами, в которых застыл испуг и печаль. Красавице было от силы лет семнадцать. Одета она была в современнейшие{Так в книге. — прим. верстальщика.} лохмотья.

Я вопросительно посмотрел на Василия.

— Красивый закат, не правда ли? — кивнул он в сторону моря. — Думаю, надо развести костер и поджарить рыбку. Я вижу, вы, мужики, неплохо порыбачили. Мы смертельно голодные, с утра крошки во рту не было. Да, я вам не представил. Ее зовут Нея.

— И что все это значит? — хмуро спросил Семин. — Где ты подцепил это чудо?

— История длинная, — отмахнулся Василий, — расскажу после.

И он захлопотал у костра. Нея какое-то время с опаской поглядывала на нас, затем взяла у меня нож и стала ловко разделывать рыбу.

Василий, наблюдая за ней, восхищенно причмокнул губами и прошептал:

— Молодец, девочка, работящая! — затем виновато посмотрел на меня и беспомощно развел руками. — Понимаешь, старик, тут недалеко, километрах в пяти от берега, какой-то городишко. Ну, храмы, портики, базары… Античные статуи… Прочие причиндалы. Похоже на греческий город.

— Древняя Греция? А какая именно область? Афины?

— Не знаю, Греция или не Греция, но что-то древнее, это точно. Так вот, ее я увидел на невольничьем рынке. Стоит, понимаешь, как собачонка, на привязи, а вокруг разные охламоны торгуются. Разглядывают ее, точно породистую лошадку. Вот я и… Понимаешь, прямо сердце кровью обливается…

— Что ты заладил свое: понимаешь, понимаешь? — одернул я Василия. — Ты что же, обормот, купил ее, что ли?

— В общем, да! — уныло признался Василий. — Обменял. У меня на пальце было кольцо с искусственным бриллиантом. В наше-то время, сами знаете, все эти бриллианты яйца выеденного не стоят, а у них тут — диковинка. В старину за такие камушки головы отрывали! Вот я на это самое кольцо и выкупил целую толпу невольников — человек тридцать.

Мы с Семиным испуганно переглянулись.

— И где же они, рабовладелец? — спросил Семин.

— Попрошу не оскорблять! — строго заметил Василий. — На шута они мне здесь — ни один с отверткой не умеет обращаться. Всех отпустил на волю. А у Ней в этих краях никого, она из какой-то другой области. Ни на шаг от меня не отходит. Не прогонять же! Да и куда она пойдет? — развел руками Василий. — Девочка трудолюбивая, ласковая. Сирота…

— Ох, Вася, голову бы тебе оторвать за такие фокусы! Ты же умный парень. Сам подумай, куда мы ее теперь денем? С собой не увезешь, а здесь оставлять — преступленье. Она ведь человек — не козявка.

Василий задумчиво посмотрел на Нею, суетившуюся у костра, и вздохнул:

— Что-нибудь придумаю. А вы бы на моем месте что сделали? Прошли мимо? Надо ее куда-нибудь пристроить.

— Ты говоришь, у нее нет здесь родственников? — переспросил Семин. — А если выдать ее замуж за какого-нибудь местного парня? Подбросишь им, Василий, пару бриллиантов на обзаведение хозяйством. Они всю жизнь будут тебя вспоминать…

— Что? Ты это мне предлагаешь? — взорвался Василий. — Ах ты…

Семина спасла хорошая реакция — кулак Василия просвистел в сантиметре от его подбородка.

— Погоди, Васенька, — крикнул я, хватая своего дружка за руку. Спокойнее, спокойнее. Здесь дама!

Напоминание о даме подействовало. Вася обмяк, перестал сопеть и устало опустился на камень у костра.

— Все! Заметано! — отрезал он. — Увезу ее с собой. Я сам на ней женюсь! Если, конечно, она согласится. Решено! — Василий швырнул в костер охапку щепок, поморщился от дыма и повторил: — Решено! Не век мне в холостяках ходить! Тридцать пять лет! Судьба! Это даже интересно — жена из Древней Греции! А? В институте сдохнут от зависти!