Лидер «Свободы» - 3 - Джон Голд Страница 3

Руины города теперь населяла целая популяция хищных обитателей низин. Тысячи и тысячи пятнистых гиен. Огнемет Синицы, выстрелы из штурмовой винтовки и последняя светошумовая граната, дали тварям понять, что к нам лучше не приближаться.

…

Мы остановились на ночевку в одном из разрушенных храмов флоранцев. Этот фрагмент города, при крушении дерева пострадал не так сильно. Здание лишь немного накренилось, сохранив свою целостность. Дверь я замуровал, заставив белый камень «стечь» вниз.

— Хромов, на тебе третья смена дежурства. — Киваю мечу на ближайшую к алтарю комнату. — Там есть трухлявая кровать. Тебя может ещё выдержит. Могу спальным мешком поделиться.

— Я лучше тут посплю. — Мечник зевая привалился к стене.

Смотрю на Синицу. Судя по знакомым движением рук, она опять делает замеры плотности энергии смерти, чтобы определить вектор нашего движения.

— Вторая смена на тебе. — Обращаюсь к девушке. — Сейчас можешь поспать четыре часа.

— Займу другой угол. Там в случае чего оборону держать легче. — Пригнувшись и едва не задевая потолок, Синица зашагала к другой стене.

Напарники разошлись по углам. Я принялся за обустройство места нашей ночевки. Первым делом перекрыл «наплывом» камня все окна и небольшую пробоину в потолке. Оставил уцелевшее витражное окно. Сейчас лунный свет сквозь него проникает в разрушенный храм. А я что? Мне тут всё любопытно! Взял и начал все щупать психометрией.

Картинки шли одна за другой. Флораны поклонялись трем богам — Матери-Земле, Отцу-Солнцу и Первофлору, древочеловеку от которого якобы пошла вся их цивилизация. Мы сейчас в храме последнего. Защитники мира использовали это место, чтобы лечить своих раненых святой водой, получаемой из чащи бога-хранителя. И нет, тут майзлов и эльфов не было. Мир Флоран пал из-за появления пяти энергий, а вместе с ним и чудовищ. До появления этих сил деревья были в разы меньше, но все равно большими.

Одна деталь привлекла моё внимание. Ощущение стихии земли под ногами в храме, было каким-то неправильным. Энергия не текла, а скапливалась, вызывая у монстров подсознательный страх. Сама каменная постройка уже не на мегадереве, а вместе с куском белой скалы лежит на земле. Но откуда тогда тут взялось искажение потоков энергии? Причем только стихийной.

Первым делом собрал статуи всех трех божеств. Мать-Земля флоран справа, Отец-Солнце слева. Аборигены столько молитв возносили этой парочке, что собрать их из обломков не составило большого труда. Картинок от психометрии просто тьма! И все пронизаны искренней верой прихожан.

С богом-защитником Первофлором дела обстояли сложнее. Ему активно начали молиться, с момента появления монстров и потому добавили статую перед Матерью-Землей и Отцом-Солнцем.

Первофлор. Именно его святая вода исцеляла аборигенов во время начавшихся сражений. Статуя высокого стройного мужчины с корнями-волосами держала в руках большое блюдце. В видениях стоило флоранам помолиться, как святая вода сама собой в нем появлялась.

Собрав три статуи ощутил на уровне интуиции, что где-то накосячил. Срастил по новой весь камень, благо создавать его и не требовалось. Просто склеил места разломов. Нет, не то.

Энергия? Да, дело в ней.

Прошелся по её «течениям» в основании здания. Уж больно упорядоченно она движется. Кажется будто её специально направляли в нужную сторону. Нашел места обрывов «течений». Кажется понял! Всё здание храма — это один артефакт. Барон… короче, сосед Виктора Самойлова делает стройматериалы для таких вот строений.

Простое сращивание обломков ничего не дало. «Течение» энергии земли продолжало быть хаотичным в местах разрывов. Простое добавление моей энергии стихии, ни к чему не привело. Попытался совместить энергию порядка, как управляющего каркаса, с энергией стихии земли и влить в разрыв. Стык сразу сросся, хотя и фонил энергией на месте криво поставленной заплатки.

«Течение» сразу усилилось, от чего показались другие разрывы в энергопроводке здания. Запитал и их.

— У-а-а–а, не выспалась — Синица, скрипя броней, поднялась на ноги. — Четыре часа прошло. Теперь моё дежурство. Шеф…

— Самойлов. — Отмахиваюсь от девушки-пилота. — Кристоф Самойлов. Все, не отвлекай. Тут задачка интересная.

— Надо же, раскрылся. — Маг-броня, хмыкает и садится обратно. — Я не могу…

— Не отвлекай, Синица! Говорю, же! Тут все сложно.

Второй разрыв «потока», третий за ним четвертый. При падении храма, всю его проводку буквально на части разорвало. Удивляет другое. Как вообще флораны смогли выделить энергию стихии из всех остальных и направить в им нужное русло? Я о таком даже не слышал. Ведь речь не о мелком артефакте, а о природных потоках и целых зданиях.

Заплатка-заплатка-заплатка. Как и ощущал, все потоки сил сводились к трем статуям богов в центре. Точнее к богу-защитнику Первофлорану. С его фигурой пришлось повозится ещё дольше. В нем… чертовы аборигены, те ещё чудики!

Энергия стихий заходила в статую бога через стопы, в груди разделялась на энергию стихии земли, воды, воздуха и огня. Вот в чем секрет! Вот как блюдце наполнялось святой водой! Это сублимация их молитв, идущей от этого энергии порядка, жизни и природных потоков силы четырех стихий.

Наконец приготовления завершены. Естественное течение энергий внутри храма теперь кажется упорядоченным. Синица, жужжа сервоприводами, крутит головой. Видимо её броня тоже заметила, что обстановка вокруг изменилась.

Внутри статуй скапливается энергия стихий. Лунный свет озаряет три величественные фигуры богов.

Мать-Земля, в образе беременной женщины, едва ли не светится золотистым светом изнутри. Отец-Солнце! Величественный флоран-воин в доспехах с щитом и копьем, словно живой и кажется вот-вот сойдет с пьедестала.

Между ними Первофлоран, вроде бы мужчина. Волосы из корней и листьев, лицо испещрено глубокими морщинами, глаза будто живые. Бог-защитник смотрит, но не видит. Держит блюдце. Пока пустое. Нужна молитва….

Молитва⁈ Кажется я видел её, когда щупал тело жреца, придавленного рухнувшим потолком. Для начала надо попить любой воды. Это часть ритуала. Достаю из хранилища старенький закопченный чайник, переживший полосу испытаний и даже встречу с Живой Катастрофой. Пью из него едва теплую воду. Ставлю на пьедестал для подношений.

— Ше-е-е-е-ф? — Синица поднимается с места. — Ты чего удумал?

— Эксперимент. — Указываю на статуи. — Если всё получится, у нас появятся целебные эликсиры.

Броня молчит секунду, переводит взгляд на стены, статуи и подношение.

— Самойлов, ты знаком с цивилизацией флоранов?

— Нет, не грузи! Получится или нет, я сам пока не знаю. Ради того и провожу эксперимент.

Преклоняю одно колено, как делал жрец во время… мессы? Или ночного бдения? Слова на незнакомом языке произношу с тем же рвением, что и храмовник в видениях. Чувствую глаза, что смотрят на меня… З-знакомый взгляд! Так смотрела на меня богиня.

Сам глаза не открываю, нельзя смотреть… просто чую что так надо.

— Ше-е-е-ф! — Синица паникует. — У меня сенсоры зашкаливают! Статуя шевелится. Самойлов, да что б тебя! Очнись.

Нельзя. Он смотрит! Бог-защитник, Первофлор. Потоки энергии стихий заструились вдесятеро сильнее, охватывая руины всего города. Бог дремлет… бог едва открыл глаза… он сонный, но понял что эпоха детей его уже прошла.

Вода! Медиатор, что соединяет жреца и бога Первофлора. Он легко заглядывает мне в душу, листает страницы воспоминаний.

— Земля? — Уста ожившей статуи трогает усмешка. Хриплый голос. — Забавный мир. А ты избранник Матери-Земли? Узнаю её повадки.

— Шеф! — Кричит подскочивший Хромов.

— Самойлов! — А то Синица.

— Спо-о-о-окойно, дети! — Бог улыбается. — Я одолжил его «глаза». Самойлов здесь, но малость занят. Хочу узнать, что же случилось с моим народом. Забавный… хм? Навык? Я одолжу? А ты… да… ты Синица? Нет, оставь свои секреты при себе. Прости за ментальный защитный контур… не мог к тебе пробиться…

Блюдце спокойно летит от Первофлора прочь, ложится наземь. От рвущейся по стенам храма стихийной мощи, те оплывают, шевелятся, пол бугрится. Бог применяет мою психометрию ко всему. Я лишь медиатор, призма взгляда, а он касается всего.

Город пал. Давно, уж тридцать лет. Кхатан? Так звали его местные флораны. Чудовища пришли гурьбой, осушили стволы деревьев-великанов, добили тех, кто выжил при падении. Потом пришли гиены, минули годы… теперь вот люди. То есть мы.

Хлопнул воздух. В храме появился фей. Большой, крупней собратьев! Рогатый,