Война без людей - Харитон Байконурович Мамбурин Страница 3

Я железно, стопроцентно, вот совсем полностью знал, что герметичный сейф не смогу раздолбать также, как стеклянную банку! Тысяча чертей, да я на банке чуть не надорвался!

И оказался похороненным заживо.

— Вииии… — это получилось одновременно как у Юльки, которую я продолжал вращать, так и у пойманной Вероники. Миниатюрная брюнетка, проиграв нескольким щупальцам, горестно всхлипнула, повиснув головой вниз и труселями наружу.

Тогда я еще держался. Не знаю, как долго. Час, десять… двадцать. Может больше. Думал, надеялся, ждал, тщетно пытался нащупать щели в своем железном гробу. Только понимаете ли, в чем дело… мне было больно. Непреходящая боль раненного туманного тела, которую нельзя ослабить, нельзя забыться, нельзя отодвинуть в сторону. И она, конечно же, росла вместе с тем, как восстанавливался мой первоначальный объём, вовсе не рассчитанный на такое тесное вместилище.

Дальше… не помню. Психанул. Потерял берега. Сорвался с нарезки. Пришла тьма. Бездна взглянула в ответ. Кукуха полетела.

В себя я пришёл уже на свободе. То есть, конечно, в следующей «клетке», лаборатории, но это уже был большой шаг вперед. Прямо большущий. Я даже потанцевал на радостях, попутно превращая лабораторию в комнату, полную раздолбанной техники…

— Что? Сила? Какая сила? — переспросил я свою дорогую Янлинь, нежно обнимаемую везде щупальцами, — Никакой силы не было. Я просто выделил столько слизи, что сейф лопнул…

Псевдоплоть тумана, такая же призрачная субстанция, как и та, которую я сейчас бешено раскручиваю и периодически зову «Юленька, а ты, мать твою, куда полтора месяца смотрела⁈», у меня способна выделять псевдоматерию в виде гадкой полупрозрачной слизи с заданными качествами. Только нюанс — слизь настоящая. Временно, но она она обладает всеми качествами материального предмета в течение двух часов. Видите парадокс? Не видите? Правильно, там же темно, как у негра в жопе.

А парадокс всё равно был. В общем, сейф лопнул, а Витя оказался… правильно, в еще большем сейфе. И вот как раз тут Остапа понесло. Я самым прозаичным образом взбесился еше раз, только теперь уже совсем. А как иначе? Тебе больно, одиноко, не понятно, ты вообще хрен знает где и единственное, что у тебя получилось — получилось после того, как ты психанул. Выводы? Надо психовать дальше.

— Только на этот раз не сработало, девочки… — со вздохом поведал я, уже удерживая перед собой всех троих. Палатенцо, приобретя опыт вращения на высокой скорости, благоразумно не пыталась трахнуть меня током.

Два часа вроде бы и прорва времени, но всё равно слишком мало, чтобы создать достаточное количество слизи. Да и не мог я её производить сотнями кубометров. Сейчас моим пределом было… три куба? Четыре? Не уверен. Не суть важно, куда важнее то, что пока я бесновался, пытаясь выбить двери, просочиться в вентиляцию, вскрыть стену и всё такое, я… забыл, как превратиться назад в человека. Нет, не сразу, конечно, сразу я банально этого не смог, так как был в совершенно недостаточной стадии выздоровления, а вот потом, когда ощутил, что мой туман заполнил весь объём рабочего помещения — тогда да.

— Бедненький! — с невероятно честным лицом всхлипнула Кладышева, чтобы тут же взвизгнуть, получив шлепок по заднице.

В общем, дальнейшая история была довольно неинтересной. Много тьмы, безумия, галлюцинаций, бреда. Я всё равно не помню, как нашёл заблокированные вентиляционные шахты, лишь припоминаю, как остервенело ломал их щитки, как выдирал фильтры, как сгибал перегородки. Это длилось… вечность, в течение которой я растягивался и растягивался по вентиляционной системе подземного комплекса, шатая и ломая всё, что преграждало мне дорогу. Иногда приходилось несколько десятков метров вдоль своего тела тащить куски мусора от раздолбанной очередной перегородки.

— До меня дошёл сигнал тревоги, — тихо проговорила Янлинь, — Дежурные услышали шум в лифтовой шахте. К вам отправили отряд быстрого реагирования.

— Ага, — погладил я китаянку по голове, — Я этих пацанов вклеил в стены, прямо как твою бабушку. Там еще Темеев прорезался по радио, он как раз и начал орать, чтобы в меня не стреляли. Так что меня даже довезли домой с комфортом. Видите, как хорошо? Я дома. Витя — дома. Правда, здорово?

— Ну… — протянула Палатенцо, — Ты взял общежитие почти штурмом, всех напугал до усрачки, а теперь держишь нас троих в воздухе, гладишь по-всякому и…

— И вообще страшный! — вмешалась Вероника, — Витя! Мы всё… поправим! Мы тебя… вылечим!

— Обязательно вылечите, ага… — помотал я психиатрессой, — Куда вы денетесь…

— Ой, в смысле я вылечу, — почему-то снова испугалась девушка, — В-витя, т-ты чего⁈

— Ай!

— Ой!

— А я чего, я ничего… — бурчал я, раздевая тех, кого раздеть было можно и щупая тех, кого раздевать не надо, — Сейчас лечиться будем.

— Э… это будет не лечение! Не лечение, Витя! Отпустии…!

— Может быть и не лечение, а может и лечение, — продолжал бурчать занятый своим грязным делом я, — Ничего не ясно, надо пробовать. Случай у меня тут уникальный. Да и вообще, я же вам не рассказал, как всё-таки умудрился сохранить хоть немного соображалки? Ну так вот, девочки мои дорогие, я всё это время, пока ломал себе путь на свободу, воображал, что я с вами тремя сделаю, когда выберусь. А времени у меня было мнооооого… Так что вы дождались!

Глава 2

Возвращение Симулянта

Сколько себя помню — всегда ненавидел сказку о Емеле. Ну ту самую, где ленивому дураку достается буквально всё и даром. Мне казалось крайне несправедливым то, что блага в жизни может обрести совершенно бесполезный и глупый человек. Причем в подарок. Потом, повзрослев, я понял, что такова жизнь. Оказаться в нужное время и в нужном месте? Такая случайность запросто может затмить и пять лет трудной учебы на красный диплом. Запросто. И от этого довольно больно.

Случайности не случайны, как говорил некто известный? Брехня. Чушь собачья. Нет, ты не встретишь женщину своей мечты, если будешь сидеть дома, но вот утонуть, принимая ванну? Можешь. И так во всем. Но, по сути, все случайности случайны, просто к некоторым нужны предпосылки.

Итак, о чем это я? Ах да, предпосылки. И сказки.

— Изотов! — хрипло рявкнуло знакомым голосом из интеркома, — Ты меня слышишь⁈

— Слышу-слышу… — пробурчал я, вытирая себе шею полотенцем, — хоть и не хочу…

— Сунь своё «не хочу» себе в «похохочу»! — злобно ответил мне интерком, — Прекращай балаган! Немедленно! Или я запускаю к тебе Колдуна с ребятами! В полной выкладке! И поверь, Изотов, они не настроены с тобой цацкаться! Не после… короче, не настроены! Понял⁈

— Вас плохо слышно, товарищ майор!

— Выметайтесь оттуда! Немедленно!

— Ну мам, еще пять минуточек! — продолжал ехидствовать я, продолжая потирать шею. Свою любимую, единственную, ненаглядную шею. У меня была шея!

До сих пор нарадоваться не могу. Аж до суицидальных порывов.

Интерком сдавленно захрипел, переваривая мой пассаж.

— Пять. Минут. Изотов! — сдавленно рыкнула Окалина, отключаясь.

Руки чесались ничего не делать. Вот прямо совсем. Пусть приходят, пусть пробуют… Но нет. Сама Нелла Аркадьевна уж точно ни в чем не виновата. Вроде бы, она даже спасла мне жизнь, успев законсервировать тот клочок меня, что остался после дурной лобовой атаки. Так что, как не печально, лавочку надо сворачивать.

— Девочки! — постучал я в закрытую дверь комнаты с коматозным немцем, — Мы идём гулять! Я одеваться! Вы тоже одевайтесь! У нас четыре минуты!

Когда вышел одетый и в маске, в квартире уже никого не было. Бросили меня одного! Эх, слабачки. Не выдержали какой-то недели взаперти. Хотя стоп, недели? Или двух? Календарь-то никто не переворачивал, как определить-то? Пофигу, сейчас поднимусь и всё станет ясно…

Перед «Жасминной тенью» была аж целая толпа встречающих, человек сорок, наверное, преимущественно вооруженных и смертельно серьезных. Впереди всех стояла товарищ майор в шинели нараспашку и с сигаретой в зубах, а позади, ближе к вновь покрывшемуся льдом пруду, кучковались обитатели общежития вместе с нашей дорогой комендантшей. Такое себе зрелище, очень грозное и обрекающее. Мне бы впору сжаться аки мокрому воробушку и начать просить прощения за всё подряд, но вот как-то, понимаете,