Страж Кодекса. Книга III - Илья Николаевич Романов Страница 3

— Это тебе за утренний душ!

— Ну, уроды! Поймаю — прикончу! — побежала она за гвардейцами, скрывшимися в лесу.

Тишина. Шереметьев расслабился и обнял Кристину, а я почесал затылок и посмотрел на Гримлока.

— Ты-то как в это вписался?

«Бареев обещал попросить женщину, что кормит меня, сделать блюдо по рецепту Тёти Фрони. Я не устоял…»

— То есть, тебя нагло подкупили? Великий Ужас Кардар-Атора продался за жратву? — засмеялся я, поняв, что речь о Тамаре Петровне и её готовке.

Гримлок фыркнул, развернулся и пошёл в свой гараж.

«Сердце воина не продаётся, Райнер! У меня были цель и путь, а за них положена награда!»

Всё с ним понятно. Самурай хренов, только динозавр, а не японец.

Пообщавшись с Кристиной и Шереметьевым, сказал им, что постараюсь решить все дела и приехать на набережную Царицына, чтобы побыть с ними на празднике. Мне и самому хотелось развеяться, а то только и делаю, что решаю проблемы. Заебос и наша гулянка не в счёт — там от меня ничего не зависело.

Провожая взглядом эту влюблённую парочку, я смотрел именно в спину Шереметьева. Его поведение и то, как он был готов сражаться со Снежинкой и Гримлоком… Похоже, что дар Тёмной Сучки начал пробуждаться. Пока что это лишь мелкие всходы, но они уже частично изменили Шереметьева. Да и Кристина как-то обмолвилась, что Владимир стал более расчётлив и холоден в некоторых вопросах. Впервые это произошло, когда он встретил её с университета. Забавно, но он тоже познакомился с Никитиным, которого без зазрений совести вызвал на дуэль до смерти. Вот так просто. А судя по тому, что амбал жив и был в спортзале, он отказался от дуэли.

Чувствую, что скоро у нас с Шереметьевым состоится разговор, а будет он приятным или нет, покажет время. В любом случае, тьмы в нём пока не ощущалось, но это вопрос времени.

С этими мыслями нашёл деда на веранде. Он читал газету, сидел в кресле-качалке и попивал чай.

— Дед, есть разговор, — сразу перешёл я к делу и сел за стол.

— М-м? — посмотрел старик на меня и свернул газету. — Что за разговор?

— Девятнадцатое июня две тысячи двадцать второй год. Чёрный Разлом, Сибирский Эпицентр, — сказал я, наливая себе в свободную чашку горячий чай. — Что случилось в тот день и как это связано с Потёмкиными?

Старик замер, поджал губы и прикрыл глаза, глухо произнеся:

— Значит, всё же дело в Антоне… Этого я и опасался…

Глава 2

Дед глотнул чай, пожевал губы и задумался. Я не торопил его, наблюдая за Ефремом и Славиком, которые сейчас копошились на грядках, поливая выросшие яблони с вишней и цитрусами. Благодаря Трентам Гранд разгулялся на полную, и сейчас в нашем саду чего только не было. Овощи с фруктами и ягодами на любой вкус. К столу теперь подавалось только то, что выращено на огороде, чему Тамара Петровна была только рада. Ну и бюджет на продукты сократился, а это тоже плюсик.

— Судя по тому, что ты молчишь уже десять секунд, история там неприглядная? — постучал я пальцами по круглому столику, выбивая ритм.

Старик посмотрел мне в глаза, после чего удивил. Он достал резную трубку и закурил, а когда выпустил дым из лёгких, заговорил:

— Я не рассказывал вам с Кристиной о той… командировке, — поморщился он. — И пусть император наградил меня за неё, особой радости мне это не приносит. Ни титул, ни поместье.

— И я уважаю твой выбор, — кивнул я. — То, что там произошло — сугубо личное. Но именно из-за этого Потёмкины решили меня убить. Дед, мне нужно знать, что именно случилось. Я должен понимать от чего отталкиваться.

Данные Организации я пока что не проверил. Хотел этим заняться в машине, но обстановка не располагала, да и думал о другом. Возможно, на флешке есть то, о чём дед хотел умолчать, но я желал услышать его версию перед тем, как возьмусь за разбор информации. Взгляд не только агентов и тех, кто слил инфу, но и самого виновника случившегося.

— С чего бы начать… — покачал он головой. — Наверное, с того, что у Потёмкина есть причина мстить. Не простил он мне совершённой ошибки.

— То есть? — хмыкнул я.

— Прибыв в «Твердыню», я сразу же получил статус заместителя командира крепости, — начал рассказ старик. — У меня был опыт Охотника, командования, репутация и сила. Люди шли за мной и признавали. Когда случился прорыв, и твари полезли из всех щелей, крепость почти что пала, — он сжал кулаки, и в его глазах появилась боль. Знакомая боль, которую приобретаешь только тогда, когда теряешь тех, кто стоял бок о бок с тобой. — Мы должны были дождаться подкрепления из Якутска. Чётвёртая и пятая бригады, которые отправили к нам на подмогу. Но в тот день погода была такой, что добраться до нас было практически невозможно. Метель и вьюга затмевали собой всё, а в небе ни зги не видно…

— Сколько? — спокойно спросил я, зная, что он поймёт вопрос.

— Девяносто процентов личного состава. Нас практически уничтожили, — вздохнул дед, затянулся дымом и показал мне шершавые ладони. — Я этими руками таскал тела молодых ребят. Окровавленные, обезображенные и сломанные. Крови было столько, что она топила собой снег внутри крепости. Её пар и запах до сих пор ощущаются мной, когда я вспоминаю тот кошмар. Твари убивали всех без разбора. Дикие, необузданные и обладающие чудовищной силой. Они пёрли на нас волной, захлестнув крепость. И пусть почти все защитники были Охотниками, это их не спасло. Бригады военных подоспели, но всё было кончено. Я… я выжил в тот день. Стоял и рвал жилы, веря в то, что вернусь к вам с Кристиной. Я знал, что если погибну, то умрёте и вы. Лишь моя жизнь не давала старым врагам впиться в ваши глотки…

Он слишком много на себя берёт, рассуждая в таком ключе, но пусть так. На тот момент дед даже не догадывался о моей силе, да и дар у меня тогда не пробудился… Так что пусть. В любом случае, если бы он умер и кто-то хотел бы убить нас с Кристиной, то и я бы сдерживаться не стал. Рублёвские уже почувствовали на себе, что случается, когда злишь Охотника. И если бы такое произошло, то… Один род или больше? Какая разница? За свою семью я убил бы любого.

— Как с этим связаны Потёмкины?

— Среди тех, кто оборонял крепость, был молодой княжич, — глухо