Павел Мамонтов - Командир Страница 30

– Простите? – Валя выказал недовольство, что его не слушали.

– Это связь между родственниками. Поскольку племя – это род, объединение близких по крови соплеменников, ментальная связь между ними будет особенно крепка, во всех смыслах. Даже у людей есть что-то подобное, а уж тут и говорить не о чем, – пояснила Анна.

– Я согласен. Тем не менее в ходе опытов было доказано, что эта, как вы выразились, ментальная связь может разрушаться при принятии индивидуумом препаратов из группы алкалоидов и их синтетических и полусинтетических модификаций.

– Погоди, и какой нам с этого прок? – спросил Хром.

– Оказалось, что при разрушении этой межплеменной связи индивидуум впадет в прострацию. Проще говоря, становится апатичным, безвольным, склонным к внушению, ну и из этого следует, что теряет большую часть своих боевых навыков.

– Какой гениальный стратегический план. Алкалоиды – это, как я понимаю, наркотики?

– Да, группа опиатов, к примеру.

– Замечательно, будем опрыскивать с аэростатов леса Мира героином, пока не будет всем счастье.

Сэнсэй удивлённо покосился на командира. Заметил, наверное, что он необычайно весел и склонен к юмору в последнее время.

– А если подопытные, как вы выразились, впали в апатию из-за того, что всех соплеменников убили, а их самих заперли в клетках? – не выдержала Анна.

– Позвольте не согласиться. Особи, которым не вкалывали препараты, ведут себя всё равно более активно.

– Что ещё можете сказать? – спросил Хром.

– Сейчас мы проводим исследования в области иммунологии, – вступил Роберт Владленович. – Думаю, эти результаты будут интересны и Большой Земле.

– Язык, речь?

– Речь достаточно развита, имеется довольно большой запас слов, но расшифровать его и установить контакт не удалось. Даже при помощи магов.

Учёный указал на Истомову.

– Они полностью закрываются, – пояснила заклинательница. – Пробить их защиту можно, но это всё равно что колоть им наркоту. Последствия будут такие же.

– Ясно. Есть что добавить?

– Ну, физическая сила, крепость костей, вы и сами видели. Мы можем передать вам подробные расчёты об их силе в джоулях, если будет интересно.

– Мне важнее, сколько они могут обходиться без еды, сна и так далее.

– Хорошо, в течение суток составим подробный рапорт, – пообещал Роберт Владленович.

– Тогда за сим позвольте откланяться. Анна Михайловна, вы остаётесь?

Девушка только отвернулась и фыркнула.

– Тогда мы пойдём.

Когда все вышли из здания, Анна остановилась, глубоко вздохнула.

– Как же мерзко это всё, как же мерзко.

Сэнсэй только приобнял её за плечи.

– У нас нет выбора, Анна Михайловна, можете предложить альтернативу? – спросил Хром.

– Устраивающую вас? Нет.

– Об этом и речь.

В администрации Хрома ждал очередной сюрприз.

– Александр Михайлович, – взволнованно сказала секретарша. – Вас требуют на разговор.

– Кто?

– Пришлые, – это слово Мария Степановна произнесла со смесью радости и благоговения. – Только недавно привезли. Повезло, два дня только у нас пробыли, иначе бы их зверьё сожрало. Из самой столицы, говорят. Можно мне потом с ними немного поговорить, вдруг они про родню мою что знают? – попросила секретарь.

– Конечно, если они в состоянии будут говорить. Где они?

– Ой, я их в ваш кабинет отправила, чая принесла с печеньем, ничего?

– Ничего, Афанасий Никитич там?

– Нет, ушёл.

– Хорошо, – ответил Хром и вошёл в кабинет. – Ну как, нравится вам наше гостеприимство?

Спросил у двух субъектов, парня и девушки, смахивающих на конченых нариков: худых, с чёрными кругами под глазами и слегка трясущимися конечностями, но одеты они были вполне прилично. В дорогие лыжные костюмы, кажется. Парень выпрямился.

– Я, то есть, а вы кто такой? – спросил он у Хрома.

– Я самый главный из людей в здешней ойкумене. И хозяин этого кабинета, в котором вы так смачно лопали печенье с чаем. Должность у меня – комендант Города, обращаться ко мне следует: товарищ комендант. Это понятно?

– Эм… да. Я Роберт, а моя подруга Василиса.

– Сказать по правде, это не имеет значения. Мне сказали, что у вас ко мне какое-то дело?

– Д-да, – заикаясь, произнёс Роберт, – мы попали в ваш мир случайно.

– Что, серьёзно?

– Да, – парень усиленно закивал, видимо ирония в голосе Коменданта прошла мимо него. – Мы с Василисой катались на лыжах, а тут этот шар прозрачный… всё вокруг вдруг переменилось, и раз… мы в вашем Мире. Два дня добирались до человеческого жилья, нас чуть волки не съели.

– Это понятно. Что вы конкретно от меня хотите? – спросил Хром, хотя уже знал ответ. И тема, которая затрагивалась в разговоре, ему не нравилась. По личным причинам.

– Отправьте нас назад, домой. Мой отец очень богатый, он заплатит. Поверьте, он очень хорошо заплатит.

– Охотно верю, но сделать ничего сверх своих возможностей не могу. Следующий Проход будет только летом. После него мы выясним общее положение вещей вокруг связи с Большой Землёй. Возможны ли вообще дальнейшие Проходы. Передадим информацию о вас на Большую Землю, а там как судьба решит. Но ближайшие год, может больше, вам придётся провести в Городе. А давить на меня авторитетом отца не надо, – упреждая реплику Роберта, сказал Хром, – здесь это не прокатывает. Но всё возможное для возвращения вас домой я сделаю.

Прорыв забросил часть Города в другой Мир, но через полгода с Большой Земли удалось наладить Проход – искусственный разрыв пространства между Мирами. Через него появилась возможность поставлять в Город жизненно важные грузы. Но, как оказалось, помощь может иметь только очень ограниченный объём. В первые два Прохода, которые прошли с промежутком в пять месяцев, в Город доставили несколько тысяч тонн грузов, но затем случился Прокол – неконтролируемый разрыв пространства. И несколько жилых кварталов оказались в новом Мире. Хорошо, что на территории контролируемой Городом. Именно в эти первые два Прохода с Большой Земли доставили белковые батончики, на которые у Виктории Ахромеевой оказалась аллергия. Поэтому разъяснять нюансы связи с Большой Землёй двум попаданцам Хрому было не очень приятно.

– Я отправлю вас в комитет, который занимается такими же, как вы, – пришлыми. Мы его специально создали, ну после того случая с жилыми кварталами. Знаете?

– Конечно.

– Ну вот и здорово. Там вам найдут жильё, определят на работу какую-нибудь – в общем, полтора года проживёте тут у нас. А что дальше будет – посмотрим.

– И это всё? – спросил парень.

– Да, можете идти, – Хром улыбнулся. – Но как только допьёте чай и съедите всё печенье. Считайте это прямым распоряжением коменданта.

– Как скажете, – вздохнул Роберт и накинулся на еду.

– И ещё кое-что, – сказал Ахромеев, – у нашей секретарши, что постарше, Марии Степановны, родственники в вашем городе. Поговорите с ней, после того как поедите, может, вы их знаете. Не откажите.

– Не вопрос, – ответил пришлый, хрустя печеньем.

Через три дня после их встречи, когда было окно в сменах, Таня по приглашению Хрома пришла в гости. Звонить на завод и просить дать выходной Хром не стал. Александр решил, что это могло изрядно подпортить ей репутацию. А про Баюна так ничего ей и не сказал: трудно признаться девушке, что, пусть и заслуженно, отправил её отца в штрафбат, где тот погиб. Хрому же просто захотелось с ней встретиться. Он хотел опять увидеть её, показать детей, поговорить о чём-нибудь. Только не о войне и не о нелюдях.

И она пришла. В розовой шубке, с румянцем на щеках, с русой чёлкой, выбивавшейся из-под шапочки на лоб. Вместе с Олей и Ниной они пили сладкий кофе с молоком, а потом Таня пошла играть с ребятишками и быстро нашла с ними общий язык. Пять минут – и вот уже будто юная тётя играет со своими маленькими племянниками. Хром не вмешивался, а только наблюдал. Лика и Витя сначала косились на папу, а потом увлеклись игрой: вместе с Таней что-то строили, рисовали цветными карандашами.

А потом случилось дежавю. Нина заявила, что детям пора на прогулку, а Оля отпросилась домой. Когда все ушли, Таня запрыгнула на стол в зале, села, сняла рубашку, скинула лифчик, расстегнула пуговицу на брюках.

– Остальное снимешь сам, – лукаво улыбнулась она.

И Хром снял. На этот раз всё было не так быстро и торопливо. Они наслаждались близостью, изучали друг друга, смаковали каждый момент, каждое движение. Александр обнимал мокрую от пота и дрожавшую как котёнок Таню и в очередной раз думал, что это неправильно. Очень неправильно.

«Вот дурак, – думал он, – нашёл бы для снятия стресса какую-нибудь опытную, за тридцать. Потрахались бы с ней. А это…»