XVII. Аббат (СИ) - Башибузук Александр Страница 30

— Вы святой! — почти выкрикнул Луи, чем еще больше меня перепугал.

И принялся пылко целовать мои руки.

— Вы проводник воли Господа!

— Мы благодарны вам!

— Ваша святость прольется благодатью!

Проклятье…

Тут надо сразу отметить: никаких внятных свидетельств причастности его величества к лицам нетрадиционной ориентации попросту нет, даже с натяжкой: Луи крайне религиозен и суров к любым проявлениям половой распущенности. Однако, весьма пылок в изъявлении чувств к своим фаворитам и, в меньшей степени, к фавориткам. То есть, дальше поцелуев рук и обнимашек дело не идет. Вот и думай, что хочешь.

Справедливости ради никакого сексуального подтекста в этих лобызаниях не присутствовало, король просто горячо благодарил меня в присущем ему своеобразном стиле.

Я все это прекрасно понимал, но оттого гадливое чувство никуда не делось. И сразу же постарался сие действие прекратить.

— На все воля Господня! — сухо буркнул и вежливо, но настойчиво поднял короля с колен. — А я всего лишь скромный слуга матери нашей католической церкви.

И как назло, в этот момент, ушибленное колено снова дало о себе знать, боль была настолько острая, что с трудом получилось удержать в себе ругательства.

Луи заметил мою бледную морду, бурно всполошился и принялся, в буквальном смысле, ощупывать меня:

— Вы больны? Моего лекаря сюда немедленно! Эй, кто там! Это ранение? Что у вас болит? Кто? Кто осмелился?

Пришлось срочно объясняться.

— Все в порядке, ваше величество. Вчера я участвовал в задержании заговорщиков и просто поскользнулся. Немного покоя и все пройдет.

Но реакция оказалась прямо противоположной той, на которую я рассчитывал.

— Что? — гневно завопил король. — Вы? Вы сами задерживали этих мерзавцев? Кто посмел вас подвергнуть опасности? Неужели не нашлось других верных людей? Это неслыханно! Вас же могли убить! Кто вас послал? Назовите мне имя!

Я выматерил себя за болтливость и принялся спешно поправлять ситуацию.

— Увы, сын мой, мое присутствие при задержании заговорщиков было необходимо. У китайцев есть пословица… — я через паузу продекламировал по-русски: — доверяй, но проверяй. Что значит: даже самые верные люди порой нуждаются в надзоре. Увы, человек слаб и падок на соблазны.

Король слегка успокоился, но строго настрого запретил мне подвергать свою жизнь опасности. С чем я про себя охотно согласился. Вот честно, надоело до чертиков ходить по лезвию ножа. Еще бы убедить кардинала с Жориком ставить меня в покое и будет вообще все отлично.

Побаивался, что его величество возжелает узнать подробности задержания, так сказать, от очевидца, но он напрочь проигнорировал эту тему, словно ему было глубоко плевать на заговорщиков.

А дальше, Людовик принялся общаться со мной на религиозные темы, да с таким знанием дела, что пару раз загнал меня в тупик, потому что я сам особыми знаниями не обладал. Просто не успел нахвататься, ведь назначение аббатом прошло спонтанно.

К счастью, выручила импровизация.

В процессе Луи разнервничался, я уже стал побаиваться, что он впадет в религиозную истерику, но…

Но тут в кабинет вошла ее величество королева Франции Анна Австрийская.

Вошла мелкими шагами, вся такая чопорно-величественная и ослепительно красивая. Как уже говорил, в реальности королева не отличается особой красотой, но мой разум все сам услужливо додумал и представил. Все просто, банальные нюансы мужской психологии, для нас мужиков королевский венец даже из дурнушки делает богиню.

— Ваше величество, мы беседуем с нашим добрым другом аббатом Антуаном де Бриенном… — король подскочил к королеве, взял ее под руку и подвел ко мне. — Нам бы хотелось, чтобы вы присутствовали при нашем общении.

Анна с каменным выражением на лице присела в легком реверансе и приложилась к моей руке.

А я пребывал в глубоком охренении, сиречь, полном когнитивном диссонансе. В самом деле, даже в страшном сне не мог представить при въезде в Париж, что пройдет каких-то пару месяцев и мне буду лобызать длань сами короли. Не говоря уже о том, что я принимал непосредственное участие к продолжению королевского рода. Какой-то сюрреализм, иначе и не скажешь.

— Нам известно… — продолжал Людовик, обращаясь к жене, — что ваше пребывание в аббатстве Руаямон было сопряжено с вашим недовольством, однако, вы должны понимать, что покаяние должно быть истинным и строгим, ибо только наше смирение угодно Господу. И ваше усердие привело к милости Господней…

И посмотрел на меня, видимо, чтобы я продолжил.

Я чертыхнулся про себя и принялся по крохам собирать свои знания по теме:

— Господь милостив и любвеобилен к чадам своим! Но Господь не входит в сердце человеческое, пока оно полностью не очистится покаянием, а очищение возможно лишь при полном смирении…

Нес совершеннейшую чушь, как по мне, но каждой слово находило в короле живой отклик — на его морде даже начало проявляться фанатическое выражение.

Ну что тут скажешь: взрослый, умный, умный и расчетливый человек и на тебе.

Раньше бы я удивился, а сейчас все примерно понятно. Надо исходить из того, что на дворе семнадцатый, еще крайне дремучий век, вдобавок Луи глубоко религиозен. Как он не старался, заделать наследника женушке не получалось. А тут на тебе, королева съездила в паломничество, усердно помолилась и немедленно зачала. Не иначе чудо господне, я никто иной, как проводник сего чуда. К тому же, люди имеют весьма странное свойство создавать для себя кумиров. И короли не исключение. Впрочем, обольщаться не стоит, стоит мне хотя бы немного оступиться, и он точно с такой же убежденностью отправит меня на плаху. Как уже говорил, время дремучее и жестокое.

А вот королева…

Анна так и сидела со скучающе-надменным личиком, однако в ее глазах горел такой огонь, что у меня, простите за мой французский, даже привстал.

Речь понемногу свернула на семейные обязанности: тут я слегка воспрял, так как успел немного изучить вопрос с точки зрения религии и выдал настоящую проповедь.

— Как должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену, любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя! Но…

Я строго зыркнул взглядом на королеву:

— Но жена да боится своего мужа!

Король в точности повторил мой взгляд: мол, слышала, что святой человек говорит?

И Анна неожиданно мне подыграла. Поговаривали, что в быту, ее величество в отношениях с мужем не отличалась особой покорностью: не стеснялась перечить и даже повышать голос на помазанника божьего.

А сейчас, она со смиренной мордочкой и слезами на глазах упала на колени и припала к руке мужа.

Луи даже несколько растерялся и глянул на меня: типа, это то, что я вижу?

Я ответил мудрым и всепрощающим кивком.

В общем, получилось просто замечательно. Но итог этой мизансцены несколько меня озадачил.

— Мы желаем назначить вас духовником его величества! — пафосно заявил Луи.

Королева молча поклонилась, соглашаясь с королем.

Вот тут пришло время охренеть мне. Да что за хрень творится! Как не стараюсь вырваться из этого гребаного болота, но оно все больше и больше меня затягивает! Не хочу!

И немедленно постарался отбояриться.

— Ваше желание закон для меня, но, увы, сын мой, дела аббатства делают почти невозможным мое постоянное присутствие при дворе.

Людовик недовольно нахмурился, но Анна положила руку на его ладонь и хмурое выражение на королевской морде быстро разгладилось.

— Его преподобию нет необходимости постоянно присутствовать при дворе, — вкрадчиво заявила королева, — а я могу время от времени совершать паломничество в его обитель. В любом случае, вы всегда вольны при необходимости призвать его к нам…