Алексей Переяславцев - Клыки и когти эскадрильи Страница 32

Правду сказать, разнос только задумывался, а получился именно разбор полётов. Но перед ним я холодно информировал всех, что отныне Рриса вливается в наше подразделение. Подоплёку заявления, как показалось, поняли все. По этой же причине я не стал привлекать новых десятников. Это было наше внутреннее дело, к тому же второй и третий десятки просто не видели всей картины боя.

Из нравоучительских соображений я сначала вызвал на ковёр Согарра. Ему повезло: драконы не потеют. Но предпосылки для этого были созданы со всем тщанием.

— …вот ты увидел, как Рриса, нарушив приказ, бросается в атаку на «серых». Какие варианты при этом рассматривались?

Помощник комэска защищался, не жалея логики:

— Первый из них был: бросить всё как есть и продолжить выполнение приказа. При этом…

Последовали рассуждения, в которых никто не нуждался: все и так знали, что при этом случилось бы, а лучше всех — я сам.

— …хорошо, твой анализ принят к сведению.

— Второй вариант — тот, что и был выполнен. Я рассчитывал на…

Вслух не прозвучало, но более всего Согарр рассчитывал на везение, на втором месте была выучка товарищей, а на третьем оказалось стремление показать наблюдателям от противника, что мы потерь убитыми не понесли. Да, ещё отдельным фактором было классическое «победителей не судят».

Поскольку это был всё же разбор полётов, а не мордобитие об стол, то я предложил высказаться. Суирра явно этого ожидала, поскольку подняла кончик хвоста первой. В своей речи дракона упирала на моральные аргументы типа «какой же мы десяток особого назначения, если своих бросаем!», но не пропустила и чистую тактику.

В процессе её выступления я оглядел своих подчинённых.

Таррик находился в смятённом состоянии духа. Уж ему-то не надо было талдычить о святости приказов. Но получилось, что отступление помощника от плана привело к наименьшим потерям. Не когнитивный диссонанс, но к тому близко.

Харрф так и трясся от желания выступить. Поступок заместителя командира импонировал ему в самой высшей степени. Но опасение попасть под раздачу пересилило (с минимальным преимуществом).

Хьярре хватило ума сообразить, что зам попал в хороший переплёт, и ей оставалось лишь радоваться, что если кому и попадёт, то уж точно не рядовым в должности рядовых. От неё выступления не дождусь.

Рройта казалась странным образом напряжённой и явно не собиралась высказываться. Почему? Или она ревнует к Ррисе? Может быть…

Фиорра — вот кто полностью на стороне Согарра. Он герой, он спас ситуацию, пусть даже с нарушением приказа. Эта молчать не будет.

Глорр — тот, судя по взглядам, полагал, что использованное тактическое решение подставило под удар всех нас, и прощать такое не был намерен.

Фаррир — тут и думать нечего. Все его мысли прописаны колоссальным шрифтом. Но ведь не дурак и по этой причине удержит язык на привязи.

Рриса точно будет хранить молчание. На её месте я бы вёл себя так же.

Гирра… а вот её намерения совершенно не читались. На двухпудовой гире — и то больше эмоций.

Выступления полностью соответствовали моим ожиданиям. Исключение составила Гирра: поскольку я не знал, чего от неё ожидать, то и не затруднился прогнозированием. Впрочем, она промолчала.

Теперь мой черед. Пора показать высший пилотаж в снимании стружки.

— Воин Рриса, когда вы рванули в самую гущу «серых ястребов», я подумал было, что ваше тактическое понимание рисунка боя и степень ответственности достойны драконочки-третьеклассницы. Должен признаться — это было моей ошибкой. Я вас переоценил.

Теперь набрать побольше воздуха в грудь и:

— Ваши умственные способности — на уровне пьяной дебильной саламандры! Но ваша способность следовать простым приказам ещё ниже, хоть я и полагал, что такое невозможно! Отныне не побоюсь выпускать вас в бой против ящерицы: та умрёт от хохота, увидя такую противницу! Устроенная вами выходка достойна награды от Ас-Лока! Вы не только уклонились от выполнения данного вам приказа — увидеть, вернуться, доложить! — но и ухитрились подставить под атаку «ястребов» максимально большое количество ваших товарищей. Несомненно, Пресветлые благоволят к вам: только этим могу объяснить тот факт, что вы всё ещё живы. Вам несколько раз повезло. Сначала Согарр принял сомнительное решение спасать вас, ввязался вместе с десятком в ближний бой и при этом сам нарушил приказ. Между тем у него была полноценная возможность уйти самому и увести соратников от преследования — и всё это без малейшего риска. Потом Фаррир на кончиках когтей ухитрился вырваться вместе с вами на высоту и удрать. Наконец, весь десяток приложил огромные усилия, чтобы излечить ваши раны. Думать вы не умеете и не хотите, поэтому сообщаю прямо: весь запас везения вами исчерпан. Когда — и если — поправитесь, то летать на боевые задания вы начнёте только с моего разрешения. И я его не дам, пока вы не докажете (убедительно!), что понимаете, как это: выполнять приказ. Не уверен, что вы сможете это сделать…

И ещё подобное в том же духе, минут на пять. Стружка получилась знатной: колючей и шершавой. Больше всех мне было жалко Фаррира: уж его чувства прекрасно можно было понять.

Впрочем, вечером того же дня конструкты прошли обновление. Сказать по правде, дело было не из трудных, но педагогическое наставление последовало:

— Вы что, думаете, что ваше лечение происходит лишь от любви к вам? Ошибаетесь. Просто, если браться за работу, то её надо делать до конца и качественно. Чем и занимаюсь.

На завтрашнее утро я запланировал снятие повязок и пластыря с задней стопы и левого глаза. Восстановление потерянных пальцев, по моему мнению, вполне могло подождать. Но план опять пошёл кувырком. Всё началось с сильнейшего ветра. А около полуночи пошёл дождь.

Само по себе задание не казалось запредельно трудным. И непогода играла на пользу безымянному военнослужащему Ас-Лока.

Худощавый боец без знаков различия (хотя вообще-то был в звании старшины) неспешным шагом приближался к цели. Диверсант был до последней степени внимателен. Он знал, что стража имеется. Он также знал, что даже при всей драконьей зоркости увидеть его невозможно — разве что часовой возникнет на расстоянии вытянутой руки. Услышать осторожные человеческие шаги тем более никто не мог: слух у драконов похуже человеческого, и вдобавок шум дождя глушил всё и вся. Главная трудность состояла в точной привязке к местности: целью была не просто диверсия, а вполне определённая пещера со вполне определённым местоположением, а главное, со вполне определёнными обитателями.

Судоп берёг своих людей. Разумеется, ему и в голову не приходило приказать забраться в самою пещеру. Но вот ориентиры у этой пещеры имелись. Разведчик обходил холм и считал про себя: «…третья, четвёртая, пятая…»

Вот и она. Но подходить нельзя: даже сквозь дождь слышны тяжёлые шаги. Патруль. Затаиться и ждать. А теперь можно и действовать. Впрочем, приближаться всё равно не стоит.

Из глубокого кармана появился амулет: простенькая прямоугольная серебряная пластина с рунами по краям и некрупным кварцем посередине. Разумеется, инструкцию по обращению с этой ценностью разведчик заучил наизусть.

Направить центральную руну на вход, нажать последовательно две крайние правые руны и одну крайнюю левую. Прочие не трогать.

Никакого видимого эффекта, как и говорили на инструктаже. Ни шагу вперёд. Повернуться и таким же тихим (насколько это вообще возможно) шагом удалиться. Ни в коем случае не терять осторожности! Опытный диверсант помнил, как часто и легко погибали его товарищи только оттого, что почувствовали себя в безопасности. Нет, идти осторожно, даже с учётом того, что погода по-прежнему благоприятствовала: дождь не только не ослабел, но, наоборот, усилился, разве что ветер стих.

Может быть, сказалось везение. Может быть, сыграло умение. Как бы то ни было, разведчик беспрепятственно дошел до тёмных вод Воларры. Разумеется, он не вышел точно к намеченному месту, но знал, где именно надо подойти к зарослям тростника, в которых укрывался маленький челн на одного человека.

Через минуту ритмичный плеск вёсел удалился в восточном направлении. Впрочем, всё равно его слышал только гребец.

Работа была сделана, и притом хорошо. Осталось лишь не простудиться. Обычно начальство выставляло добрый кувшин крепкого вина вернувшимся из поиска разведчикам. Имея обширный опыт, старшина не сомневался ни в кувшине, ни в его содержимом.

Уже потом, анализируя с холодной головой происшедшее, я понял, что не чистая удача нас спасла, но армейский обычай, согласно которому командир должен вставать раньше других. Тем утром я именно это и сделал.