Повелитель морей - Поселягин Владимир Геннадьевич Страница 32

Девчата мои взгляды тоже заметили и игриво приглядывались, ну или мне так казалось. Возможно, они заметили, что я веду себя иначе, чем Андрей: осанка появилась, говорю и действую уверенно, взгляд не прячу. При всех своих достоинствах Андрей всё же был мямлей. Я думаю, он и военную службу выбрал, чтобы измениться, характер воспитать. Ну а меня мямлей точно не назовёшь. Я не сомневался, что девчата всё равно заметили бы, что я изменился, а потому и не прятал свою суть, быстрее привыкнут.

Я затопил баню, после дороги самое то, это я искупался, а девчата нет. Пока они в баньке намыливали друг друга… Да что ж это такое? Никак отвернуться не могу, наблюдая за ними с помощью Взора. Говорю же, прёт меня от них. В общем, я тем временем приготовил стол.

В сумках ничего особенного не было: в одной – десять кило картошки и десяток луковиц, в другой – крынка молока, кусок солёного сала да кусок копчёного, свежее мясо, две пачки макарон, три банки с тушёнкой, банка с вареньем, банка с чаем, соль и сахар в пачках и пяток апельсинов. Девчата уже начали жарить картошку с мясом на сковороде на летней кухне, вот я и следил, перемешивая. Когда они вышли из бани, ужин был готов. Сели в саду, там под навесом стоял стол, и хозяйку не забыли пригласить.

Я задумался о планах на ближайшие дни. Хорошо, Ксюша перед отъездом сдала все экзамены и получила табель с оценками, ей пошли навстречу, позволив сдать раньше. Девять классов закончила. А вот паспорт не успела получить, только комсомольский билет имела на руках.

Вечером мы погуляли по району, а когда девчата, уставшие – столько событий за день! – уже устраивались спать, я на час сбегал к озеру, покачал Хранилище. Вернувшись, лёг под бок к Ольге, мы с ней спали в одной комнате, а во второй – Ксюша. Попробовал поласкать супругу, но получил в глаз и обещание оторвать мне кое-что. К своему пока ещё не родившемуся ребёнку Ольга относилась с огромным трепетом и не допускала меня до своего тела, опасаясь его потерять. Вроде врач, а такие глупости говорит. Ничего, у меня есть запасной вариант.

Утром я встал раньше всех. Сбегал на озеро, окунулся, заодно час покачал Хранилище, а вернувшись, начал готовить завтрак – яичницу с колбасой. Запасы брал из Хранилища, колбаса из восемьдесят шестого года. Когда завтрак был готов, я поднял сонь, и мы с аппетитом поели. После этого мои девушки возжелали погулять по городу, посмотреть достопримечательности, а то, мол, скоро у меня служба начнётся, видеться будем редко.

Я пообещал им достать машину – нечего ноги сбивать – и отбежал к озеру. Там с одной стороны густой кустарник, вот за ним я и достал эмку. Тут же сделал документы на машину, записав её за нашим дивизионом. На подделке таких документов я собаку съел, тем более свежие документы в штабе дивизиона я видел, как выглядят, знаю. После этого я на машине и подкатил к калитке.

Поездка по улочкам города вышла интересной, было что посмотреть, но не всё работает утром. Мы купили билеты в театр, вечером будет представление, прогулялись по музею искусств. Потом я предложил девчатам устроить отдых на берегу местной речки Белой – мол, с меня шашлыки, – на что они с радостью согласились. Мы покинули город и нашли на берегу отличное место для отдыха с песчаным пляжем. Я из кирпичей быстро собрал подобие мангала, ссыпал древесный уголь, разжёг и стал насаживать на шампуры мясо – всё это я достал из Хранилища.

Мы отлично провели время до обеда, там же и пообедали. Я из воды не вылезал, заодно качая Хранилище, его размеры постепенно увеличивались. Купаясь, я заметил, что чуть дальше из реки торчит корма танка. Когда я приблизился, Взор, работавший пока на неполные пятьдесят метров, показал мне, что это польский лёгкий пушечный танк.

И пока девчата плескались за камышами (Ксюша меня стеснялась), я обменял его на запасном складе на полуторку и двадцать пустых бочек – десять для бензина и десять для дизтоплива. Бочки заполнил, обменяв топливо на ил и воду из реки. Мне также хватило металла на два зенитных ДШК на треногах и один на пехотном станке и на тройной боезапас к ним, а также на двадцать пять ППД с боезапасом, два советских танковых пулемёта и десять цинков с патронами. Поляки, как я вижу, тут много всего побросали, надо покататься по окрестностям в поисках старой техники и обменять её на нужное мне. Да, так и сделаю.

День прошёл отлично, вечером мы были в театре, а затем в парке отдыха, там играл живой оркестр, и я по очереди танцевал с обеими моими девушками.

Ну а на следующий день началась служба. Дела я принял быстро, за три дня освоился. День рождения Ксении пролетел ярко и незабываемо. Я использовал фейерверки, разбудив ими половину города, соседи меня сдали, и пришлось платить штраф, но девушка была счастлива. В благодарность она хотела поцеловать меня в щёку, но я чуть довернул голову, и наши губы соприкоснулись. Поцелуй мы прервали, только когда рядом раздалось покашливание: стоявшая рядом Ольга, грозно уперев руки в бока, сердито смотрела на меня. Правда, это не помешало мне, дождавшись, пока она уснёт, перебраться в койку к Ксении. Та поначалу пыталась прогнать меня, но я был настойчив, и она сдалась. Она оказалась девушкой, да и Ольга, кстати, Андрею тоже досталась нетронутой.

А утром Ольга гоняла меня оглоблей по двору. Ничего, к вечеру наплакалась и простила. Я, когда со службы пришёл, усадил её под навесом в саду, обнял, знаками показал Ксении, чтобы та села рядом, и объяснил Ольге свою позицию.

– Вот ты говоришь, что я изменил тебе, а я так не считаю. Ксюша для меня как вторая жена, младшая. Ты официальная, она нет, но для меня это неважно. Сегодня десятое июня, и у меня есть новости. Вы заметили, что все военные ходят с хмурым видом? Они знают, что в этом месяце немцы нападут на нас. Двадцать второго июня, в три тридцать утра. Командование тоже знает, но ничего сделать не может. Политуправление запрещает говорить об этом, заявляя, что это враньё и провокация.

Вот что я скажу. Я службу несу, и у меня много знакомых появилось в службе снабжения, а у них есть знакомые среди польских контрабандистов, я через них подарки вам и купил. Так вот, эти контрабандисты и несут с той стороны новости. Немцы уже готовятся, дата известна точно. Что самое подлое, пришёл запрет на эвакуацию русского населения из Западных областей, в том числе и семей комсостава: мол, нечего панику разводить. А отправлять вас под бомбами, когда смерть падает сверху, я не могу и не хочу.

Через пять дней будет самолёт на Москву, и я вас лично доставлю в столицу. Деньги у меня есть, занял у парней, купим дом, хватает, оформлю его на тебя, Оль, и убедившись, что вы устроились (а немцы до Москвы не дойдут), я вернусь продолжать службу. Армия мне не понравилась, бардак, права ты была, Оля, что отговаривала меня. Я бы отслужил год и уволился, но из-за немцев придётся до конца воевать, демобилизуюсь уже после войны.

Что по Ксюше, постарайся понять: я люблю не только тебя, но и её. Война предстоит страшная, и в ней сгинут сотни тысяч молодых парней. Многие вдовы и молодые девчата будут выть в подушку ночами, потому что на них мужчин не хватило. Я не хочу такой судьбы Ксюше, да и меня приводит в бешенство одна только мысль, что у тебя или у неё будет другой мужчина. Вы можете стонать и извиваться только подо мной, и никем более. У вас только один мужчина есть и будет – это я. Поэтому не ругай сестрёнку, пусть и у неё будет личное счастье. Разницы я между вами не делаю, вы для меня обе дороги.

Я постараюсь обеспечить вас всем необходимым, чтобы пережить эту войну. Не слушайте врунов и дураков, которые кричат, что мы закидаем противника шапками. Война будет страшная и кровавая, она будет идти несколько лет, потери наши составят от пятнадцати до двадцати миллионов только убитыми.

Так что готовьтесь, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое я увезу вас отсюда.

После этого разговора мы отправились спать. Лёжа в постели, я размышлял, рядом ворочалась Ольга, а в соседней комнате – Ксюша. Обе явно переваривали информацию, которую я им сообщил. А девчата неплохие, истерику не устраивают, приняли информацию к сведения и теперь обдумывают.