Адъютант палача (СИ) - Яманов Александр Страница 33

Моё предложение карать мятежников, не обращая внимания на пол, было вызвано арестом помещицы Теодоры Маньчунской. Именно она была связной и основным организатором пополнения банды братьев Нарбуттов. Одна из групп мятежников, наведённая активной дамочкой, атаковала Гродненский вокзал, с целью захвата паровоза. Также Теодора помогала врагам просочиться в город и обеспечила их продуктами. В итоге, нападавшие были разгромлены, но и наши войска понесли некоторые потери. Связную задержали, как и главу шайки — бывшего капитана русской армии Кульчицкого. Обоих сейчас везут на суд в Вильно. Какое здесь может быть снисхождение? В результате действий Маньчунской, погибли люди. Это без учёта людей, ставших жертвами Нарбуттов, которые решили особо не церемониться с неугодными православными крестьянами и колеблющимися помещиками.

Интересная история сейчас происходит с Матильдой Бучинской. Кроме большого количества агитационной литературы, бумаг, указывающих на закупку продовольствия и оружия, с последующей отправкой его по разным городам Края, найденных в доме мятежницы, была осмотрена усадьба в Добровлянах. Кроме склада оружия, там были обнаружены несколько скрывающихся от властей беглецов. Вместе с рядовыми членами литовского комитета, был задержан мой старый знакомый, Дудин-Марцинкевич. Это я так, шучу, просто вспомнил разговор с братом в Минске. Будущий светоч белорусской поэзии, а на самом деле весьма посредственный литератор, как крыса прятался в поместье Матильды на протяжении нескольких месяцев. Есть у меня мнение, что теперь классиком братского народа станет совершенно иной человек. Надеюсь, что более талантливый, и не откровенный плагиатор.

Мне не совсем понятно, для чего этнический поляк Марцинкевич добавил к своей фамилии придомок Дунин. Может, по молодости мечтал о том, чтобы стать известным в России? Или хотел придать звучности своей фамилии, так как происходил из весьма сомнительного шляхетского рода. Процентов десять поляков считают себя шляхтой, при этом многие не имеют на это никакого основания. В СЗК эти цифры могут быть и больше. Марцинкевичи являются одним из таких семейств, не имеющих подтверждающих документов. Но сейчас речь не о литературе и происхождении шляхты, а о преступлениях конкретной высокородной особы.

-Корнет, мне понятна ваша горячность, но это перебор, — произнёс Михаил Николаевич после небольшой паузы, — Дело даже не в реакции Санкт-Петербурга, где многие ждут моей промашки. Казнь женщин вызовет возмущение всех слоёв общества Края, в том числе среди доселе нейтральных и сомневающихся.

-Хорошо, — сдаю назад, — Но наказание должно быть максимально жестоким. Агитация, закупка оружия, сбор пожертвований и укрывательство мятежников — серьёзные преступления. Я веду это к тому, что все знатные дамы наверняка думают, что их спасёт происхождение или высокий статус. Если мне не изменят память, то женская каторга в России существует ещё со времён Екатерины Великой. Так вот, пусть преступницы ответят за свои деяния и отправятся в Сибирь. Это после конфискации всего имущества, разумеется. А то наши героини надеются на ссылку куда-нибудь в Тамбов или Саратов, чтобы вернуться домой через пару лет, сохранив часть имущества и денег. Подобный подход не приведёт ни к чему хорошему. Мятежники и далее будут использовать женщин, и прикрываться ими. Хотя надо признать, что добровольных помощниц тоже хватает. Но если самые знатные дамы, замешанные в мятеже, получат большие сроки, то это заставит других задуматься. Только Маньчунскую я бы повесил. На её руках кровь наших солдат и казнённых православных крестьян. Подобное прощать нельзя.

Неожиданно к разговору подключился Мосолов. Он, наконец, осознал услышанное, и посмотрел на меня уже с некоей долей недоверия. Будто я открылся для него совершенно с другой стороны.

-Я полностью поддерживаю Его Превосходительство, — произнёс Александр срывающимся голосом, — Казни женщин абсолютно неприемлемы.

Красников при этом промолчал и ничем не выдал своих чувств. Как же меня бесит это чистоплюйство. Это было в моём времени, здесь примерно так же.

Может мне кто-нибудь объяснить, чем преступления, совершенные женщиной, отличаются от мужских? То же самое касается подростков. Особенно смешно слушать, когда в своё оправдание эти изуверы приводят хорошую характеристику и состояние здоровья. То есть убивать, в том числе детей, насиловать, калечить и быть активными участниками всевозможной дикости — состояние здоровья не мешает? И ещё эта идиотская «характеристика», которая досталась России моего времени по наследству от СССР. Как хорошее поведение маньяка на работе, может влиять на снисхождение при объявлении приговора? Оно вернёт замученных и искалеченных людей? У тяжких преступлений нет, и не может быть никаких смягчающих факторов.

Я прекрасно помню историю, как российские власти XIX века выпустили ситуацию из-под контроля. Вместо того чтобы максимально жестоко задавить любой намёк на вооружённую борьбу, мы получили оправдание Засулич. А далее — массовые убийства чиновников и полицейских, которые в начале XX века приняли просто чудовищные масштабы. Но ведь ларчик открывается просто. И Михаил Николаевич показал путь, по которому побоялись идти. Ещё и оболгали его деяния, при полном попустительстве тех же царей. Народ ставил ему памятники, а всякая либеральная шушера и прочие социалисты клеили лживые ярлыки. Про товарищей большевиков лучше не вспоминать. Для меня дико видеть улицы российских городов, названные в честь преступников, ненавидевших Россию и убивавших наших людей, вне зависимости от их национальной принадлежности. При этом действительно знаковые фигуры, ковавшие величие империи, сознательно оболганы и преданы забвению.

Так, надо немного успокоиться. Не ссылаться же в обоснование своих слов на послезнание. Как-то не хочется, чтобы меня считали ещё и сумасшедшим. На меня и так посматривают с подозрением и удивлением.

-Иосиф, мне понятны ваши аргументы. Также, я частично разделяю мнение Александра. Давайте не будем спешить и оставим решение до суда, — произнёс Муравьёв, — Я читал переданную вами записку о пресечении агитационной деятельности мятежников и их пособников. Вы считаете прекращение издания «Виленского вестника» на польском языке недостаточным?

-Почему же? Вполне разумное действо, к тому же русская версия газеты будет печататься и далее. Меня больше заботит лицемерная политика наших соседей и отсутствие реакции российского МИДа.

-Поясните.

-Польские газеты, прокламации и агитационные листовки, вполне себе легально печатаются в Восточной Пруссии. Они открыто призывают народ к восстанию, обещая разного рода привилегии крестьянству. И провокаторы не стесняются придумывать разные небылицы и поливать грязью русскую власть. Но здесь, на нашей стороне, сыграла абсолютная безграмотность мужика. В деревнях газет не читают. В крайнем случае, крестьяне используют их вместо лопуха, — Муравьёв с Красниковым начали смеяться над незамысловатой шуткой, Мосолов же покраснел.

Вообще секретарь, вернее, уже глава канцелярии, не перестаёт меня удивлять. Прямо белоручка какая-то, а не бывший офицер. Ничего, будем работать над его воспитанием. Когда собеседники успокоились, я продолжил свою речь.

-Только это не отменяет факта потворства инсургентам со стороны прусских властей. Более того, две шайки, которые бежали от наших войск, спокойно перешли границу. При этом прусские пограничники не разрешили казакам преследовать мятежников на их территории, нарушая все договорённости. Насколько я понял, мы не получили ответ на запрос о выдаче преступников от соседей. Не удивлюсь, если в Царстве Польском ситуация ещё хуже, — на самом деле я это знал точно, — Возникает резонный вопрос — зачем подписывалась «Конвенция Альвенслебена», если она не выполняется? Я ещё могу понять логику откровенных врагов России вроде австрияков. Те будут только рады переправить на нашу сторону больше вооружённых людей, дабы у них самих стало спокойнее. Но не удивлюсь, если Вена уже через некоторое время изменит своё решение. Уж очень хрупкое равновесие сложилось в этой стране. Ещё сейчас там идёт откровенная реакция, и власти отказываются от преференций, которые дали некоторым народам после революции. Если полыхнёт Краков, то брожения могут начаться и в других провинциях. А помогать этим предателям более никто не будет.