Гросс - Оченков Иван Валерьевич Страница 33

Немного отдышавшись и залпом выпив полкружки пива, Игнат, оглядев товарищей, сразу перешел к главному вопросу:

– Ну что, братцы, выпили, закусили, посидели душевно, даже песни погорланили. Не пора ли о деле потолковать?

– Да мы уж поняли, что ты нас не на гулянку позвал, – криво усмехнулся Богомаз, как старший по званию из числа собравшихся сразу взявший на себя роль ответчика. – Говори, что задумал?

– Помните мальчонку, которого мы на развалинах дома на улице Итевон в Сеуле откопали и спасли?

– Помним. Только ты это к чему?

– А к тому! – обвел всех присутствующих строгим взглядом Игнат. – Что малец этот не из простых оказался. Совсем недавно документы нашлись, что он из рода Колычевых. И теперь он не просто сирота бесприютная, а богатейший на всю Россию человек, сенатор, да и пилот не из последних!

– С богатством оно нетрудно, – хмыкнул кто-то из собравшихся.

– Одного богатства мало, – упрямо покачал головой старшина. – Про наследство только недавно известно стало. А Мартемьян к той поре уже известным капитаном-рейдером стал и одаренным.

– Видать, все-таки есть Бог на свете, – покачал головой Богомаз. – Ты доброе дело сделал, а он тебя наградил. Во всяком разе, есть, где на старости лет голову приклонить. Но только нам с этого какая корысть?

– Люди ему нужны, Илья. Толковые и верные.

– И чтобы крови не боялись?

– Не без того, – не стал лукавить Вахрамеев.

– Стало быть, в приватиры зовешь?

– Зачем в приватиры? Среди них люди всякие есть, но по большей части ничуть не лучше хунхузов. А я вам частную службу предлагаю у большого человека. Просто жизнь – она такая, по-всякому повернуться может. Глядишь, придется и пострелять.

– Даже не знаю. Одно дело по присяге, другое… что он хоть за человек, чтобы за ним в бой идти?

– Хороший человек, дельный. Ну а что молодой, так это дело наживное! Знаешь, мы с ним за полгода столько япошек покрошили, что… Одним словом, командир он боевой и надежный. В экипаж нужна штурмовая часть. И гайки крутить, и боевое охранение на постах держать, и в бой идти, если понадобится. Пока на земле сидим – охранять базу и корабль, в полете – каждый согласно расписанию делом займется.

– Красиво поешь. А что по деньгам?

– Годовой оклад рядового – пять сотен на всем готовом! Плюс боевые и страховка, на случай увечья или гибели. Снаряжение и оружие такое, что и в гвардии не зазорно носить. Про кормежку и говорить не буду, у нас на «Палладе» и господа офицеры не все такое едали.

– Богато, – недоверчиво покрутил головой Пригожин. – А велика ли страховка? Нет, я, конечно, помирать не собираюсь, но…

– Если погибнешь, родным две тысячи сразу чистоганом. Если ранят, то жалованье на все время, пока не в строю, ну и лечение за счет компании. Опять же, Мартемьян Андреевич и сам лечить может, и с самыми лучшими целителями дружбу водит. Так что за этим дело не станет!

– Даже не знаю, – вздохнул Богомаз. – Уж больно ты мягко стелешь. Ей-богу, Тимофеевич, кто другой бы так пел, ни за что бы не поверил.

– Так думай, голова-то тебе зачем дадена? Все условия пропечатаем в договоре и затвердим у нотариуса. Не боись, братва, тут все без обмана.

– А чего тут думать, старшой?! – махнул рукой помалкивавший до сих пор Белов. – Да на такие условия вот он я, как есть!

– Я тоже! – не раздумывая, подтвердил неразлучный с ним Шишкин.

– И мы оба-двое, – переглянувшись, подтвердили работавшие вместе на Путиловском заводе Федя Пригожин и Ваня Ларкин.

– Ну а ты что же, Илья? – пытливо посмотрел на бывшего подчиненного Вахрамеев.

– Эх, сгорел сарай, гори и хата! – выпалил Богомаз и неожиданно улыбнулся. – Пиши и меня в свою команду, старый черт!

– Надумал, стало быть?

– Да чего тут думать. По совести говоря, страсть как надоело баранку крутить и скаты пинать. До чертиков назад в небо хочется. Иной раз, не поверите, по ночам снится, как мы над морем идем. Решено, продам к черту свою колымагу, и с вами!

– Вот и добре. На том и порешаем. Все, кто надумал, завтра к восьми ноль-ноль к нам на мызу. Командир с вами тоже потолковать хочет, прежде чем контракт подписывать. Ну и вам, опять же, время на подумать. Завтра уж не до того будет!

Еситеру осторожно взял в руки артефакт и еще раз проверил плетения. Цена даже самой наималейшей ошибки может быть очень велика, но, кажется, все в порядке. Выполненный в виде православного креста оберег будет надежно защищать своего обладателя от любого ментального воздействия, но при этом не станет блокировать собственные потоки. Более того, при тонкой настройке вполне возможно добиться, что он начнет развивать способности своего носителя, как это и положено артефакту со стелларами.

Ах, если бы его сейчас видел учитель! Он и без того гордился своим воспитанником, но сейчас ученик превзошел его и создал настоящий шедевр! В Японии нет своих звездных адамантов, а то немногое, что удается купить, как правило, не слишком высокого качества. Минералов, пригодных для изготовления артефактов, тоже нет, но их хотя бы можно достать. Потому мастера Страны восходящего солнца пошли по пути усложнения плетений и достигли на этом поприще потрясающих высот. Впрочем, судьба распорядилась так, что на Родине об этом никто не узнает.

Правда, как говорят русские, нет худа без добра. Теперь, благодаря дружбе с наследником рода Колычевых, у него есть доступ к самым мощным камням, и он может делать то, что раньше было под силу лишь волшебникам из сказок.

– Ну что? – заглянул к нему Мартемьян.

– Смотрите, Март-сама, – бесстрастно отозвался японец и протянул артефакт своему новому дайме.

– Твою ж… – не смог удержаться от восторга гросс.

Почему-то у русских принято выражать радость или любую другую эмоцию таким образом. Но кто он такой, чтобы судить своего победителя? Возможно, он и его соплеменники так отгоняют от себя злых демонов?

– Ибрагим, ты гений! – продолжал тот.

Да, теперь его зовут не Еситеру Накагава, а Ибрагим-оглы Али-бек Хаджиев. Так уж получилось. Незнакомцы, узнав об этом, обычно удивляются, но иногда смеются. Впрочем, его происхождение – секрет Полишинеля. Все, кому надо, знают, включая почему-то индифферентных к этому жандармов, остальные их не интересуют.

– Спасибо, – впервые скупо улыбнулся мастер. – Я старался!

– Но ведь нашему пациенту это не поможет?

– Нет, – покачал головой японец. – Слишком все запущено. Будь каналы просто забиты, их можно было прочистить. Правда, потребовался бы другой артефакт, но его не так уж сложно сделать. Но у принца они практически разрушены…

– Хреново!

– Судьбу не изменить. Хотя…

– Что? – встрепенулся Колычев.

– У принца Николая были природные способности. Нет никаких оснований предполагать, что их не будет у его потомков.

– Это, конечно, очень его утешит. Прям чакры раскроет или новые пробурит…

– Что вы сказали, Март-сама?

– Чакры раскроет.

– Нет, после.

– Пробурит?!

– А почему бы и нет?

– Ты серьезно?

– Послушайте меня. Я вдруг вспомнил дядю своего учителя. Он был самураем и потерял на войне руку. Однако, если посмотреть на него через «сферу», можно было разглядеть на ее месте энергетический контур. Очень слабый, и далеко не все могли его разобрать, но он все-таки был!

– Ну и как нам это может помочь? И ты, и я неоднократно сканировали цесаревича через «сферу» и…

– А что, если в нашем случае происходит обратная картина? Мы видим разрушенную ауру, но пострадал ли сам орган? Предположим, что каналы дублируются…

– Дублируются?

– Ну да.

– Знаешь, что, – после недолгого раздумья решил Колычев. – Давай-ка мы пройдем в «Ночную птицу» и озадачим искин. А то, боюсь, что моих знаний не хватит.

«Я слышу, – равнодушно отозвался искин “Ночной птицы”. – Да, это возможно».

– Но почему тогда ты до сих пор молчал?

«Вы не спрашивали. К тому же вероятность успешного лечения крайне невелика».