Гридень и Ратная школа! (СИ) - Гримм Александр Страница 34

Вот уж хренушки всем дедушкам! Вот куда-куда, а на передовую я не особо-то и тороплюсь!

— Торопится, торопится, — будто прочитав мои мысли, покивал полутысячник. — Юнец ведь тот — истинный славиец, гордость народа нашего. Вот и командир его сотник Твердислав сказывает, что отрок этот не только за отчизну радеет, но и Сварогову науку семимильными шагами постигает. Верно я глаголю, сотник?

— Верно, — будто нехотя подтвердил старый сварожич.

— Да я и сам не слепой, вижу, что замену для руки ты знатную сваял. Не из кожи и дерева, как у нас принято, а из доброй стали. С таким крюком и повоевать — не грех, — продолжил разглагольствовать полутысячник. — Оно ведь как раньше было, получил увечье и тут же в почётную отставку, кости на печи греть да самосад ядрёный покуривать. Теперь же поглядят вои калечные на добро молодца однорукого, что подвигами ратными славен да устыдятся малодушия своего. А там глядишь и обратно в строй вернуться пожелают. Вот тут-то мы с тобой Стоум Железнорук им и подсобим: личный пример подадим да руками-ногами их обеспечим.

Вот ведь хитрый сукин сын, это он чего из меня живую агитку слепить хочет?!

— Дозвольте слово молвить?! — хоть и говорил сотник стоять да помалкивать, но этак меня могут и под убийство Кеннеди подписать.

— Дозволяем, — степенно кивнул полутысячник.

— Слова ваши тёплые душу греют, жаль, не по чину они. Я бы и сам рад стать достойным примером для соратников старших, вот только боюсь, задача эта мне не по плечу. Я ведь даже к руке своей самодельной ещё не привык да и не уверен, что она для боя сгодится.

— Да ты, отрок, не прибедняйся, видел я уже, как ты наловчился ей орудовать. Да и в бой тебя сразу никто не погонит — чай не звери какие. Дадим тебе для начала задачку попроще, дабы слушок о тебе пошёл и было, о чём в газетёнках писать. А касаемо руки твоей железной, так понимаем мы, что это лишь первый блин, а он, как люди молвят, всегда комом. Главное, верим мы в задумку твою и в то, что на смену крюку со временем придёт и оружие огнестрельное. Али не за этим ты в оружейке околачивался?

Смотри-ка ещё и разузнали обо мне перед разговором. Видать, дело и впрямь важное раз они так подсуетились.

— А теперь дабы веру нашу подкрепить, покажи нам, на что рука твоя способна, — повелел полутысячник.

И если до этого момента присутствующие лишь лениво поглядывали в мою сторону, то теперь впились глазами будто коршуны. Десятки оценивающих взоров испытующе сверлили меня, словно находился я не где-нибудь, а перед комиссией на выпускном экзамене. Вот только от экзамена этого зависела не просто отметка в дипломе, а моя дальнейшая судьба.

Мог ли я в этот момент схалтурить и не показать всех возможностей протеза? Да, конечно, мог. Вот только выгоды бы это мне не принесло, да и незачем было так поступать — особой функциональностью тягловый крюк и так похвастать не мог. Сумки там потаскать, двери открыть или на худой конец деталь у станка придержать — это он ещё мог, а вот для более тонких манипуляций уже не годился. И это учитывая ещё и то, что протез мой доработан был — он не просто висел плетью вдоль тела, но и при помощи стального троса мог сгибаться в локте и фиксироваться в выбранном положении.

Вроде и полезная функция вот только для того, чтобы ей воспользоваться в полной мере нужна вторая рука, а иначе чем за ручку троса тянуть, зубами? Вот будь у меня обрубок пониже локтя, тогда бы и не пришлось так заморачиваться да дополнительный тягловый механизм в протез встраивать — сам бы мог руку сгибать. Ну ничего, Москва тоже не сразу строилась, чуть погодя я и до более продвинутой механики доберусь. Уж она-то сможет и на движения мышц реагировать и протезом сама шевелить без посторонней помощи. А там уже и до обратной сенсорной связи рукой подать. Главное, эскулапа хорошего найти, чтобы тот датчики сумел к правильным нервным центрам присобачить. Вот тогда-то и заживу, как белый человек.

Ну да это дела дней грядущих, не о них сейчас думать следует. Пора бы мне и княжьих людей “потешить”. Раз уж собрались вояки знатные на руку железную поглядеть, то надо бы их уважить.

Первым делом показал я им, как при помощи троса стального и такой-то матери можно протез в локте согнуть да так и оставить. Затем на крепость его проверил — стул один ни в чём не повинный разломал. Ну а дальше стал павлином вышагивать вдоль длиннющего стола да железку свою местным генералам под нос совать. А те чуть ли не на зуб её пробовали да вопросы каверзные задавали.

— А пулю-то он выдержит? — спрашивает вислоусый тысячник преклонных лет, когда настаёт его черёд.

А я почём знаю, я ж в него и не стрелял ни разу? По идее должен выдержать. Титан, как известно, пулю хорошо держит, но вам об этом господа хорошие знать не обязательно.

— Не могу знать, господин тысячник, в деле я его ещё не испытывал.

— Так чего далеко ходить, сейчас и испытаем, — ухмыляется в усы старпер да тянется к кобуре, где у него явно не леденцы для малых деток припрятаны. — Ну что, братцы, стрельнём?

И вот тут-то я и струхнул, не за протез вестимо, а за себя родимого. Ему то железному чего станется, разве что щербинка какая после пули останется. А мне потом из-за этой самой щербинки на вопросы неудобные отвечай.

Люди вокруг служивые да бывалые, а значит, обязательно поинтересуются, чего это за металл такой дивный: лёгкий да прочный?

И ладно бы сотника сварожича рядом не было, тогда бы ещё худо-бедно удалось отбрехаться. Так нет же, вон он у окна стоит да за смотринами пристально наблюдает.

Одна надежда у меня осталась — на дисциплину да на воинскую выдержку…

— А чего бы и не стрельнуть? — поддерживает идиотскую затею полутысячник, а следом за ним и остальные вояки загоряются энтузиазмом.

— Стрельнём вестимо!

— Пальнём, как в старые добрые!

— А с мальца-то ручищу его железную будем сымать или так пальнём?

Надежда не оправдалась.

Глава 16

Нет, ну чисто дети малые. В который раз уже убеждаюсь, что возраст и должность дурости не помеха.

И ведь как загорелись-то этой пальбой будто не мужи жизнью и войной умудрённые, а отроки безусые, у которых на губах до сих пор след от мамкиной сиськи виднеется.

Одно хорошо, стрельбу в самом здании устраивать княжьи люди не стали — хоть на это ума хватило и на том спасибо. Потащили они меня прямиком на стрельбище.

Ну и взглядов мы, конечно, по пути к этому самому стрельбищу нахватали, где это видано, чтобы новик неоперившийся со свитой княжьих людей за спиной расхаживал.

Я и своих по дороге успел встретить и уже на подходе к стрельбищу с самой Рогнедой пересечься.

Поглядывала она на нашу процессию настороженно и я бы даже сказал с опаской, а главное, в глазах её зелёных разглядел я тревогу за себя родимого. Что уж говорить, приятно. Чую зад её упругий ещё в руках моих не раз побывает. Видать, запал я ей в душу знатно. И не понять, то ли из-за поцелуев наших горячих, то ли из-за материнского начала, что в ней взыграло.

В общем, провожала она нас взглядом до самого стрельбища, ну а дальше я за ней не следил — не до того было. Как только ступили мы на грунт утоптанный да к огневому рубежу всей гурьбой подошли, так и начали княжьи люди свою линию гнуть. И поболе остальных выступал ясно дело тот самый старпер, что всю эту кашу и заварил.

— Ну что отрок, давай сымай железяку свою. Будем её пулей испытывать, — повелел вислоусый тысячник да снова за пистолетом потянулся.

Вот что за дед неугомонный, тянется и тянется к кобуре своей, будто мёдом у него там намазано.

Одно радует, хоть на мне не предложил испытать, а повелел хотя бы протез снять…Постой-ка, а это идея!

— Господин тысячник, так зачем его сымать, у меня и получше идейка имеется, — ответил я да тут же принялся горн разогревать. — А давате-ка я несколько протезов вам скую, чтобы значиться все хотя бы по разочку стрельнуть могли. Сварожич я или нет, как раз и умения мои оцените?