90-е: Шоу должно продолжаться 4 - Саша Фишер Страница 34

Ладно, камера пока подождет! Я торопливо нажал на стоп, сунул ее обратно в сумку, а сумку закинул на плечо. И скачками понесся обратно к сцене.

— Жан! Стой, Жан! — заорал я, заметив своего приятеля из прессы. — Слушай, а ты вот это вот безобразие чем рисовал?

Я ткнул пальцем в сторону лотка с журналами, где уже кучковались его девчонки и парни. А заодно и первые покупатели, кое-кто из музыкантов уже разделся и слонялся по залу. Над столом на стене было крупными буквами написано «Журнал АФРИКА! Купить тут!» И стрелочка вниз.

— Краской, — ответил тот. — Из дома взял…

— А еще есть? — требовательно спросил я.

— Ну да, там еще осталось в банке, — Жан устремился к своему прилавку. — А тебе зачем?

— Очень важное дело нужно сделать! — я важно поднял указательный палец вверх. — Указать, так сказать, путь страждущим!

На лице Жана появилось чуть ли не профессиональное любопытство. Он вытащил из-под стола банку водоэмульсионки и широкую кисточку. Я выхватил это богачество и погнал в сторону входа. Жан не отставал. Ну да, не может же он пропустить важное событие! Он же журналист! Я поддел пальцами крышку банки, обмакнул в нее кисточку и размашисто начал писать на стене чуть ли не полуметровыми буквами ТУА…

— А, так ты в туалет указатель делаешь? — догадался Жан и заржал.

— Что это ты ржешь вообще? — сурово спросил я. — Прикинь, приспичило тебе, а со сцены какие-нибудь металлюги орут, что и не спросишь ни у кого. А вот так — любой дурак заметит.

— Наверняка найдется дурак, который где-нибудь в углу нассыт, — фыркнул Жан.

— Штош… — протянул я и дорисовал стрелочку. Отошел на несколько шагов, оценил результат своей работы. Заглянул в банку и решил, что еще пару стрелок, и достаточно. Над дверью лампочка горит, не заблудятся.

Наверное.

— Ты, кстати, запомнил имя первого покупателя своего журнала? — спросил я с самым серьезным видом.

— Эээ… — Жан растерянно оглянулся на свой прилавок. — А надо?

— Да ты что?! — я сделал «страшные глаза». — Это же давняя примета, ее еще какой-то важный американский деятель прессы вывел! Только я его фамилию забыл… Пулитцер? А, нет, это вроде премия такая… Короче, когда первый тираж продаешь, нужно обязательно узнать, как зовут того, кто первый дал тебе за твой журнал деньги. И тогда можно предсказать, будет ли это издание успешным, или его можно сразу на туалетную бумагу перерабатывать.

— Подожди, я у девчонок спрошу! — встрепенулся Жан. — А как по имени успех определять, ты знаешь?

— О, эту тайну берегли сильнее, чем формулу кока-колы! — грозным шепотом проговорил я. — Но промышленным шпионам все равно удалось ее узнать…

— Да блин! — Жан всплеснул руками. — Это же ты гонишь, да?

— Настраиваюсь, — заржал я. — Мне сейчас несколько часов со сцены надо что-то гнать, вот я и… — я подмазал последнюю стрелочку остатками краски.

— Вот ты… вообще! — возмутился Жан, но потом тоже засмеялся.

— Велиал! — пропел за моей спиной пронзительный голос. — А я тебя везде ищу, а ты убегаешь…

— А, это ты, Наташа… — я обернулся и чуть не подавился. Да уж, вид, конечно, офигенный. Наташа оделась в длинное черное платье на тонких бретелях. Ее костлявые плечи и тонкие руки контрастировали с черным шелком, и черными же тенями, как… как… Блин, у меня даже все красочные сравнения из головы вылетели. В общем, в этом наряде она смотрелась еще более самкой богомола, чем обычно. Этакой самкой богомола в трауре.

— Нравится? — она манерно покрутилась передо мной. Еще и туфли у нее на каблуках. И в них она была чуть выш меня. — Кстати, у меня для тебя кое-что есть…

Глава 14

— Из чего это сделано, ты говоришь? — я потрепал цветную гавайскую гирлянду, которую Наташа нацепила мне на шею.

— А ты суеверный? — высокомерно прищурилась Наташа.

Суеверный ли я? Ха-ха… После общения с толкиенистами и походом на свалку за всякими запчастями для костюмов, меня уже вообще сложно чем-то удивить. Действительно, что такого особенного в гавайских цветочных ожерельях, собранных из похоронных венков?

— Ой, не делай такое лицо! — скривилась Наташа. — Ты видел за сколько бабки на рынке продают свои бумажные розочки? Да в похоронном бюро я три венка за эти деньги могу купить!

— И ты правда их купила? — хмыкнул я.

— Нет, конечно! — Наташа дернула костлявым плечиком. — Я живу напротив кладбища, там у выхода сваливают в кучу старые венки. Вот я и…

— Ты неподражаема, — заржал я и даже поддался мгновенному порыву и обнял свою экзотическую напарницу.

— Между прочим, гавайские леи в древние времена шаманы и вожди использовали как талисман счастья, процветания и всего…

— Да все супер-круто, Наташ! — заверил я. — Нет, я не суеверный. Я тобой восхищаюсь. Уже даже почти готов предложить тебе руку и сердце.

— Ой, я прямо сейчас покраснею вся! — Наташа манерно захихикала и прижала руки к груди. Определенно, я не ошибся в этой девице. Если бы не успел пообщаться с ней до этого на репетиции целый день, наверняка бы решил, что она под какими-то веществами. Но сейчас уверен, что нет. Она от природы такая. С прибабахом. Идеально!

— Вова! — раздался от входа радостный девичий крик. — Вова, я тут!

Я повернулся. Картина маслом — Лариса, Ева и Лена. Кричала и махала рукой Лена. При виде Евы сердце забилось сильнее, как и всегда, впрочем. Я шагнул девушкам навстречу, и, судя по победной улыбке Лены, она восприняла мой потеплевший взгляд и распахнутые объятия на свой счет.

— Привет, милая, — я поцеловал Еву и прижал ее к себе. — Что-то так соскучился, будто целый год не виделись…

Лицо Лены моментально преобразилось. Только что оно блистало самодовольной улыбкой и прямо-таки сияло. А вот она уже зло сжала губы и сверкает глазами в праведном ревнивом гневе. Я даже слегка устыдился. Не тому, что она так расстроилась тому факту, что моя девушка оказалась настоящей, а