Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 (СИ) - Тыналин Алим Страница 36

Сначала я отвлек противника, заставил его открыться. Для этого я нанес ему серию быстрых прямых джебов, играющих роль финтов. Несильные, легкие, стремительные. Мышкин чуть опустил руки, готовясь идти в контратаку.

И тут, на излете, я отправил ему хорошенько заряженный оверхенд в голову. Правой рукой, которую заранее отвел назад.

Чтобы ударить посильнее, я выкрутил туловище по диагонали сверху вниз и еще придал силу опорной ногой. Целился не в само лицо, а за ним, в глубину головы Мышкина.

Удар получился максимально сильным. Это был почти ва-банк, потому что если я промахнусь, то могу пролететь мимо противника и буду почти беззащитен против его контрудара. Впрочем, я был почти уверен в успехе, потому что вряд ли Мышкин готов к такой атаке.

Получилось очень даже хорошо. Оверхенд оказался совершенно неожиданным для противника. Я попал ему в верхнюю часть скулы и успел заметить, как самодовольное выражение лица Мышкина мигом сменилось на ошеломленное.

А затем мой высокий соперник откинул голову и упал назад. Поднявшийся грохот настила, когда Мышкин рухнул на него, отозвался в моих ушах сладким звоном.

Болельщики из моего техникума закричали от радости. Ольга вскочила с места и отчаянно захлопала в ладоши. Директор чуточку улыбнулся.

Интересно, надолго я вырубил противника? Нокдаун это или нокаут?

Я отошел в свой угол, продолжая машинально подпрыгивать от возбуждения. Рефери начал отсчет.

Мышкин сел на настиле, потряс головой. Затем оперся перчатками на настил и поднялся. Рефери успел отсчитать семь секунд. Нет, противник оказался слишком крепок.

Рефери спросил у Мышкина, сможет ли он дальше продолжать бой. Мой соперник ответил утвердительно и мы снова встали друг против друга.

До конца боя осталось совсем немного, теперь я решил не рыпаться. Жалко, конечно, что противник успеет оправиться после нокдауна во время перерыва, но ничего не поделаешь. Мне тоже не мешало бы отдохнуть, я уже намотал порядочно кругов по рингу.

Мы обменялись несколькими ударами и тут прозвучал гонг. Рефери развел нас по своим углам. Я уселся на стульчик, который вытащил помощник.

— Молодец, что догадался применить этот необычный удар в конце, — сказал Худяков, тут же забыв, что рекомендовал мне все время держаться подальше от противника. Он выглядел довольным, будто бы сам предложил использовать оверхенд против Мышкина. — Попробуй еще раз поймать на него и ему хана.

Я и сам понимал это и сейчас старался отдышаться, пристально наблюдая за соперником. Тренер что-то втолковывал Мышкину, показывал какие-то движения, делая резкие короткие движения кулаком, но я видел, что мой соперник обескуражен.

Он впервые за все время выглядел неуверенно. Мой удар сбил его с толку, не только физически, но и морально. Вот именно, это то, чего всегда добивался от меня Касдаманов.

Надо заставить соперника бояться меня. Так, чтобы его мысли смешались от паники.

— Давай, молодец, работай в том же духе, — сказал Худяков.

Он похлопал меня по плечу и тут прозвучал сигнал ко второму раунду. Мы поднялись навстречу друг другу и после сигнала рефери снова вступили в схватку.

На этот раз атмосфера боя неуловимо, но ощутимо изменилась. Мышкин избегал сближаться со мной. Он старался держать меня на расстоянии своими длинными прямыми. Когда я пытался пробиться к нему, Мышкин тут же отходил на безопасное расстояние, продолжая осыпать меня джебами.

Первую половину боя я не стал форсировать события, чтобы ненароком не попасть под сильный прямой удар. А затем я постепенно начал действовать против соперника, но уже по-другому.

Он все время опять ждал оверхенда, но я повел атаку совсем в другом направлении.

Первым делом, я старательно обработал его корпус. Один мой тренер, еще из прошлой жизни, говорил: «Если рубить дерево, то не надо резать верхушку. Руби у основания». Следуя этому мудрому совету, я атаковал уязвимое туловище Мышкина.

Его длинные худые руки постоянно оставляли дыры в защите живота. Я не мог пренебречь такой лакомой добычей. Кроме того, из-за роста Мышкину было труднее оборонять свое длинное тело, мне же, наоборот, достать его было очень удобно. И я тут же начал рубить это высокое, но тонкое дерево. Когда мне удавалось сосредоточиться на атаке корпуса, Мышкин вынужден был опускать руки и слишком ослаблял защиту головы. До поры до времени я пока что не стал наказывать его за эту ошибку.

А еще я стал работать по его рукам. Конечности у Мышкина были мускулистые, но худые и тонкие. Они оставляли зазоры в защите не только живота, но даже шеи и подбородка. Я успешно пересек опасную зону, снова заставляя его податься назад, но затем догнал и успел закинуть несколько хуков в район корпуса, чередуя с атаками в шею, пытаясь достать до подбородка. Мышкин поднял руки, защищая голову, и я продолжал бить его по перчаткам, поскольку он не мог поднырнуть под них.

Затем он контратаковал меня джебами, тоже стараясь ударить поверх моей руки. Я уклонился и постарался пробить боковые по его плечам и рукам, стараясь отбить ему конечности.

А потом случилась досадная неприятность. Наверное, я слишком увлекся поединком и обработкой его корпуса. Мне показалось, что я возьму его по очкам таким образом. Нет необходимости снова рисковать с оверхендами. Но я допустил оплошность и на ближней дистанции внезапно прошел под руки своего высокого противника. Я зашел слишком далеко к нему. Он повис на мне и начал давить своим телом. Высасывать все мои силы.

Обрадовавшись получившейся возможности, Мышкин налег на меня своей грудью и принялся осыпать меня ударами снизу, пока я старался спихнуть его с себя. Ох, теперь он хорошенько отвязался на мне и отомстил за свой нокдаун.

Я услышал, как его сокурсники шумно ревут от восторга.

— Ну ты что, отходи! — бесноваться Худяков в своем углу. — Отходи немедленно!

Я с радостью последовал бы его совету, но не мог. Мышкин не давал мне уйти. Я почувствовал боль от его ударов в районе живота и печени, напрягся изо всех сил и сумел-таки оттолкнуть его от себя.

Эта оплошность стоила мне всех заработанных очков. Я стоял, тяжело дыша, а Мышкин торжествующе улыбался. До конца раунда осталось совсем немного, он разом догнал меня по очкам и даже перегнал.

Ладно, хорошо. Ты, наверное, думаешь, что победил меня. Но все еще далеко не закончено.

Теперь я опять сделал вид, что собираюсь снова отработать его корпус, отчаянно пытаясь добиться хоть каких-то результатов до окончания раунда. И даже готов снова зайти слишком далеко, даже рискуя снова уйти под соперника.

Мышкин как раз опять опустил руки, защищая живот. И вот на этот раз я снова, предварительно запутав его джебами, нанес ему оверхенд. Я остался в открытой позиции и поэтому постарался прикрыть голову от контрудара противника, держа ее повыше.

Вдобавок еще я сделал отскок, разрывая дистанцию. Мало ли, а то он сейчас меня ударит в лицо. Его длинные руки достанут меня даже в дальнем конце ринга.

Но я зря беспокоился. Мышкин снова получил от меня сокрушительный удар и повалился боком на настил. Грохота в этот раз почти не было, но зато мои болельщики снова торжествующе закричали.

Я отошел к своему углу, ожидая, что сейчас повторится ситуация прошлого раунда. До конца раунда осталось совсем мало. Рефери отсчитывал секунды, а я посмотрел на администрацию техникума в рядах болельщиков.

Директор продолжал сидеть с каменным лицом, следя за Мышкиным. Ольга замерла на месте. Ладно, сейчас мы отдохнем в перерыве и снова ринемся в бой.

В это мгновение рефери отсчитал девять и поднял руки. Мышкин так и не успел подняться. Я победил нокаутом. Это было так неожиданно, что я сначала даже не понял, что произошло.

Только восторженные крики парней из нашего техникума да еще и Худякова убедили меня в том, что это действительно так. Директор кивнул мне и поднялся с кресла, а Ольга бешено захлопала в ладоши.

— Молодец, Витя! — закричал Худяков. — Молодец, ты сделал это!