Двуликий бастард. Том 3 (СИ) - Магарыч Григорий Страница 36

Поднялась пыль. Я перевернулся на спину и попытался подскочить на ноги, но…

…хруст ломающейся лодыжки раздался по местности.

Сука! — вскрикнув от режущей боли, я свалился лицом в землю и скрючился. Вот же… ублюдок! — пришлось быстро взять себя в руки и отползти, чтобы дать себе немного пространства и не позволить Рорану убить меня. Я вырисовал печать взрыва пальцем по воздуху и прикрыл лицо руками.

БАХ.

Вновь облако песка. Вновь получаю урон только я, вылетая по инерции назад.

— С-сука… — вырвалось невольно, пока я искал глазами старика. Точечный взрыв тут, как и пуля револьвера, не поможет. Нужно что-то помощнее. Я стал перебирать в голове способы продолжения ведения боя, приклеил к поломанной конечности восстанавливающую печать.

Но это слишком долго!

Облако песка улеглось — и теперь все могли отчётливо видеть результат столь непродолжительного спарринга.

— Эйджи… проиграл, — послышалось снова. — Разве могли быть сомнения?

— Быстро.

— Всё же Графу нет равных.

Постанывая, я чуть приподнял взгляд. Роран уже сидел надо мной на кортах с кислой миной и массировал рукой свою покрасневшую челюсть. Плохо, очень плохо. Я заметил его слишком поздно!

Но, с другой стороны…

— Ты бьёшь слабо, но попадаешь точно в цель, — констатировал Граф. — Так было всегда; и сейчас я не удивлён тому, что ты по мне попал. Но, несмотря на всё, ты хилый, Марк. Такой же хилый, как и в прошлом.

…с другой стороны, он забыл о первом правиле ведения боя.

— Да? — сдержанная улыбка на моём лице заставила Рорана помрачнеть.

— Да…

Я хмыкнул, перенося сломанную лодыжку чуть на себя и вытягивая кулак в сторону подбородка Рорана. Би-клетки в миг перешли в активное состояние.

— Ты уже проиграл, Роран… — ухмылка моя стала ещё более уверенной. — Ты забыл о главном… никогда не подходи близко к врагу, которого ещё не убил.

Столь простое правило, а Роран его упустил. Надо же.

Кровь струёй скатилась с правого глаза. Я сжал челюсть, но не перестал улыбаться. Роран же в это время просто замер. Мой протез мог выбросить две дорогущие высокоточные ракеты аккурат в лицо этого человека, а сила глаз была особенно действенна на расстоянии полуметра — и, кажется, старик это только что понял.

Он совершил ошибку… слишком был самоуверен в себе. Жаль, что в прошлом подобных ошибок он не совершал.

…минуту Роран смотрел на меня молча; затем…

— Ты прав, — цыкнул, отмахнувшись. Он поднялся на ноги и отряхнулся.

Признал своё поражение? — внутри меня что-то колыхнуло. Быть такого не может. Этот старик так легко принял поражение.

— В таком случае, приношу свои извинения, Марк. Ты не так жалок с этим взглядом. Подобное испытывать мне… знаешь, не доводилось, — старик протянул мне руку, помогая подняться. — Арчибальд, дружище, подлатай парня к завтрашнему событию. Он мне нужен целым и невредимым.

— Быть такого не может… — реагировали слуги.

— Роран… и вправду проиграл?

— Может, он поддался, чтобы не искалечить парня?

— На господина не похоже…

Улыбка тут же сошла с моего лица. Завтрашнее событие, о котором упомянул Роран — особенный день для всей преступной Японии в целом. День, когда проводится церемония похорон Мимуро Кондо. Важное событие, посетить которое будет честью для любого уважающего себя преступника.

Я же, пребывая в бесконечных размышлениях, совершенно упустил столь важную информацию. И вспомнил о ней лишь прошлой ночью в разговоре с толстым Лордом, в то время как Роран… да, у этого старика есть план. Всё же он Граф, а Графу о таких событиях знать необходимо.

— Кость Адама, — хрипло выговорил я в спину Рорану, что уже шагал в сторону поместья. — Ты чувствуешь её? Знаешь, где она сейчас?

Старик был одёрнут; он, осёкшись, взглянул на меня в полуобороте и задумчиво кивнул.

— Квартал Симо-Катидзава, — заключил он. — Артефакт там.

Кто бы сомневался — я согласно кивнул. Квартал Симо-Катидзава — район, о котором до сих пор ходят страшные слухи. Любой аристо знает, что это место лучше обходить стороной. Скопление мафиози там… скажем так, неприлично высокое.

Здоровье прежде всего.

Угу, как же, дождавшись, пока мне перевяжут сломанную лодыжку, я тут же приказал доставить меня в мастерскую.

Поняв некоторые пробелы в своей «броне», мне не терпелось избавиться от них, а заодно проверить одну любопытную догадку, которая возникла у меня ещё в бою со стариной Рораном.

Что, если кровь Арчибальда, что делает его буквально неуязвимым, ничем не отлична от обычной крови, содержащей би-клетки?

Нет, это очевидно, что кровь его имеет силу, но… он ничего не говорит про свои глаза. Ведь если кровь его восстанавливает всё тело, то и с глазами она, по логике вещей, должна быть способна входить в контакт.

Когда мы сражались с Рораном, я использовал взгляд Деймоса. И скажу так, все, кроме старины Арчи, были подвержены его влиянию. Все, но только не он… да, можно объяснить это жизнью в страхе и подобным, но в таком случае он вёл бы себя примерно таким же образом, как мой приёмный отец в первый раз моей активации.

…не стал бы бояться, но как минимум напрягся бы.

Этот же старикан будто… был неуязвим.

Вот только проверить теорию я хотел бы в последнюю очередь — только после того, как хорошо изучу все возможные, когда-либо существующие, проявления би-клеток.

Ну и, соответственно, после того как подготовлюсь к завтрашнему мероприятию. И если старину Арчи я ещё как-то мог допустить до этого зрелища, то демонстрировать что-то врачу мне совершенно не хотелось. Так что я надеялся, что он, выдав ещё одну речь о том, как осторожно нужно быть с лодыжкой и что нужно делать для её скорейшего залечивания, уберётся вон…

Впрочем, так и случилось.

И вот я тут, в собственной мастерской. Стою над оставшимися частями механизма и пытаюсь работать, передвигаясь на костылях. За дверью тихо; в помещении я один. Вот и прекрасно. Сжав металлический шар левой рукой, я порезал собственный палец, позволяя крови войти в контакт с металлом.

Металл стал плавиться…

Ага, в яблочко.

…после чего впитался. Воздух наполнился лёгким ароматом обожжённой кожи; впрочем, печати исцеления не позволили руке пострадать слишком сильно. Боли я практически не почувствовал. Разумеется, до завтрашнего дня не хватит сил влить в себя оставшиеся части экзоскелета, но вот корпус… напоминающий по форме рёбра человека, вживить в своё тело было бы не лишним.

Так, ладно. Помотав головой, я переключился на более насущную проблему. Сон меня не посещал уже более суток, а бесконечное потребление кофеина более не улучшало ситуации. Проблема лишь в том, что с металлом под кожей спать было немного… непривычно. Внутри будто всё чесалось, а руки буквально немели.

Я с силой пнул дверцу в небольшой кабинет, открывая её; а затем рухнул на диван. Причём рухнул в полном смысле; голова ушла вниз, тяжёлые руки коснулись пола. Ещё чуть-чуть и скачусь на пол. Впрочем, без разницы; если меня внезапно разбудят, экзоскелет уже будет на мне. А корпус можно вживить и завтра.

А что касается сломанной лодыжки. Остаётся лишь надеяться на то, что печать успеет укрепить кость до завтра.

Неловкое молчание было более неловким оттого, что Ханна точно знала, что за ним стоит.

Всё и так было сказано. В некогда бывшем поместье Нагивара, в суде, в машине по пути в этот дурацкий особняк. Сейчас остаётся только молчать и делать вид, что всё чудесно.

«Радуйся, что осталась живой, иначе твоя выходка обернулась бы куда большими проблемами.». Так сказал отец. Политика и положение в обществе — всё, что его заботило. Порой даже казалось, что бывший Граф был сильно раздосадован, когда узнал о том, что Ханна не погибла.

Чёрт, а с чего она вообще взяла, что хоть когда-то было иначе?

Заткнуться и улыбаться.

Её наивные мысли, будто её жизнь значит в политических игрищах хоть что-то, были напрочь развеяны. Отец лишь пользовался ей для своих целей — сказал, что вернуть роду былое влияние можно лишь одним путём: выдав её замуж за кого-нибудь из высших сословий. А таких, по его словам, водилось сплошь и рядом.