Кровь, золото и помидоры - Дмитрий Викторович Распопов Страница 36

— Бочки были специально не досушены так, чтобы продержать воду не больше месяца или двух, — он стал прикладывать дощечки друг к другу, показывая, как выглядели доски нормальной бочки, которые не текли, и те, что дали течь.

Взяв их из его рук, я прикладывал и понимал, что да, если сравнивать их сейчас, то дерево во втором случае выглядело слегка неравномерным по структуре. Именно слегка, но это давало то, что было опасно для людей, находящихся посреди океана солёной воды.

— Почему вы думаете, что это было сделано специально? — я передал доски офицерам, а сам вернул внимание на купора.

— Они лишь изредка видели такое, когда привозили бочки в починку, сделанные небрежным или пьяным мастером. Ни один мастер в здравом рассудке не продаст такое специально, тем более вам, — ответил он.

— У кого ты их купил? — мой тон стал чуть спокойней, я конечно ещё сомневался в его словах, но я помнил, что сеньор Джакопо сам лично проверял весь груз, принимаемый с берега. Уж он точно не пропустил бы текущие бочки на борт своего корабля.

Купор вздрогнул и опустил взгляд в пол.

— Простите сеньор Витале, но я могу сказать эту фамилию только вам на ухо.

Я удивился. Под взглядами многих я подошёл к нему, и он наклонившись, произнёс знакомое имя.

Мои глаза расширились.

— Ты поклянёшься в этом на Священном Писании?

— Конечно сеньор Витале! — закивал он, — я и все мои ребята!

— Хорошо, можешь пока быть свободен, и держи язык за зубами, — кивнул я ему, и Бруно, с облегчённым вздохом бросился к себе.

— Старшие офицеры, за мной, — приказал я, и те, удивлённо переглядывались, пошли в мою каюту.

В отличие от роскошных адмиральских кают позднего времени, на подобного типа кораблях, себе я отвёл совсем немного места, отдав освободившиеся площади офицерам, которые получили более приличные каюты по два человека, чем те, что были у оригинальных галеонов. Оптимизация и планирование внутренних помещений, а также использование убираемых гамаков, которых никто ещё не знал в Европе, позволили мне разместить матросов и солдат не в таких скотских условиях, какие обычно были на парусном флоте прошлого. Да, у юнг, простых солдат и младшего состава моряков имелись трудности с койко-местами и жили они в весьма стеснённых условиях, но зато все те, кто поднимался в табеле о рангах на «Повелителе морей», получали чуть больше жизненного пространства, чем когда были младшими по званию. Это бесконечно удивляло команду, не привыкшую к такому, но они быстро привыкли к хорошему, поэтому удивлялись, когда при встречах в тавернах с другими моряками, узнавали, что они единственные, кто служит в таких хороших условиях. Это служило ещё одним, небезосновательным доводом и предметом гордости, что «Елена» и «Повелитель морей» лучшие в своём роде.

Когда мы оказались в моей небольшой каюте, не в ночном состоянии у которой имелся лишь овальный стол, за котором мы с высшим составом корабля обедали и ужинали каждый день в зависимости от их вахт конечно, а ночью стол разбирался и ставилась сборная кровать, выполненная по моим чертежам.

— Что за фамилию он назвал, сеньор Витале, — когда мы расселись, поинтересовался у меня сеньор Джакопо, — и почему боялся назвать её вслух?

— Об этом, давайте спросим у представителя этого рода, — я повернул лицо к вмиг побледневшему сеньору Бароцци, — Бруно сказал, что заключил сделку лично с Паолой Бароцци, поскольку было моё письменное разрешение сотрудничать с этим родом.

На старого военачальника было грустно смотреть. Он то краснел, то бледнел, хватаясь за бороду, выдирая из неё целые пучки волос.

— Я не хочу сказать, что подозреваю лично вас сеньор Бароцци, — заметил я, пока он не выщипал себе вообще всю её, — хотя конечно, осадок определённый у меня теперь имеется.

— Сеньор Витале! Нет! — он попытался встать, но я отрицательно покачал головой и он снова упал в кресло, — это невозможно! Паола боготворит вас! Вы спасли наш род! Возродили семью! Я категорически отказываюсь принимать это!

— До сегодняшнего дня сеньор Пьетро, у меня тоже не было вопросов к вашей невестке, — нехотя согласился я с ним, — но ведь возможно, что она знала, что вскоре вы отправляетесь в далёкое путешествие и все ваши заработанные на службе у меня деньги, оставите ей? Вы ведь говорили, ей об отплытии?

Он кивнул.

— Но сеньор Витале, Паола! Это невозможно! — он качал головой, — я раньше думал, что хорошо разбираюсь в людях, но сегодняшние новости сильно поколебали во мне эту уверенность.

Я задумался, под молчаливыми взглядами ошарашенных офицеров. Все прекрасно помнили, чем закончилось прошлый раз противостояние со мной великих родов.

— Вы как-то, в одном из наших разговоров, упоминали, что ваш сын последнее время сильно ругался с Паолой, — в голове всплыла одна из давних с ним бесед, — насколько сильно?

Его взгляд остекленел. Он перестал выщипывать бороду, задумавшись.

— Мне не хотелось бы обвинять вас, так как вы с нами на одном корабле, — спокойно сказал я, видя, что он молчит, — но дать нам вариант, откуда у нас на борту могли появиться специально испорченные бочки от рода Бароцци, вы нам должны сеньор Пьетро.

От понурив голову, тихо сказал.

— Если подумать хорошо, то это мог быть мой сын.

— Сеньор Бароцци, говорите громче, — в моём голосе появился металл, — хотелось бы слышать по чьей воле, мы вскоре подохнем от жажды.

— Это мой сын, — в отчаянии выкрикнул он, — он был и против того, что я служу у вас, и против работы Паолы на ваш дом. В роду, после того как его жена восстановила порядок и избавила нас от долгов, стали прислушиваться больше к её слову, чем к его. Бартоломью — единственный из всей семьи, мог желать вам смерти.

Молчание за столом стало ещё больше тягостным, после такого признания.

— Если мы выживем, я дам вам право самому задать интересующие меня вопросы вашему сыну, — разрушил я гнетущую атмосферу, — пока же, прошу забыть сеньоры этот неприятный инцидент. Я не хочу, чтобы между нами пробежала тень недоверия, ещё более не хочу, чтобы информация