Попаданка в русалку - Мария Максонова Страница 36

Да, теперь моя совесть была абсолютно чиста — ну, не считать же своей жертвой ту тупорылую акулу. Я крайне устала за этот день и безумно хотела отдохнуть, в одиночестве в своем замечательном тихом храме.

Только когда поток воды принес меня домой, я поняла, истинное значение слова «тихий» — в пределах купола была абсолютная ментальная тишина, никаких эмоций мимо проплывающих рыб или прячущихся на дне рачков. Ничего. Пустота и тишина. Мудрые люди построили это место.

Нет, не люди, русалки. И я заметила, что сегодня, столкнувшись с агрессией, так же не причисляла себя уже к людям, отделяла себя от них. Я отношусь к иному биологическому виду, а напавшие на меня существа были не «эти люди», как я думала бы раньше, а просто «люди». А я не человек.

От этой мысли стало и горько, и обидно, и больно, но в то же время я испытала облегчение от того, что не являюсь частью этого жестокого общества. Как живя в море, я не желала становиться частью общества акул, так и становиться в один ряд с теми, кто вылавливает и пытается убить мне подобных просто так, без всякого повода, мне не хотелось.

Я потоком воды собрала раскатившийся по полу песок для своей постели в более удобную кучку и улеглась спать. Это был слишком долгий и тяжелый день.

Когда я проснулась, то, что я увидела… Если бы я была на воздухе, я бы закричала от испуга. Весь бело-голубой купол храма превратился в фиолетовый, а все отверстия, все входы и выходы, были закрыты огромной красной тушей, ее телом, колонны увиты щупальцами с огромными присосками, а в верхнем отверстии купола красовался огромный антрацитово-черный блестящий нефтяными переливами глаз, обведенный желтой каймой.

«Проснулась? Хозяйка проснулась? Все хорошо?! Кракен охраняет сон хозяйки. Кракен молодец?»

«Черт возьми, Кракен!» — мысленно с досадой взвыла я, но, ощутив его разочарование, постаралась взять эмоции под контроль. «Осторожнее, храм почти разрушен, колонны повалятся от любого неосторожного движения! Как ты там помещаешься вообще?» — постаралась притвориться, что испугалась не его самого, а его неосторожности.

«Камни стоят. Храм стал некрасивый. Раньше был красивый храм, но Кракен не мог охранять. Теперь некрасивый, но Кракен тут».

Я попыталась расспросить его, что это значит, но недоумение было мне ответом. Кажется, и так уже сегодня поевший и выспавшийся морской монстр стал разговорчивее, но опять же абстракции передать не мог.

«Покажи мне, каким был храм, когда был красивым,» — наконец, сообразила попросить я. Ведь вчера он уже передал мне образ своего «дома» — Марианской впадины.

Пришлось постараться, чтобы объяснить, чего я хочу, настроиться самой, настроить Кракена, когда, наконец, перед моим внутренним взором появилась картинка.

Кракен всплывает на поверхность воды, только так он может видеть. Вереницей плывут по морю изящные лодки разных форм и размеров, многие из них без парусов, потому что управляются напрямик магами воды. Их путь ведет к прекрасному храму, стоящему прямо на воде. Нежно мерцает голубым свечением купол, ярко отражая в себе сияние полной голубой луны. То, что я принимала за крылья здания скорее причалы для кораблей — тех, что покрупнее и поменьше. На колоннах из цветного камня крепится деревянная крыша, остатков которой не сохранилось, она закрывает паломников от переменчивой морской погоды.

Девушка в воде, Кракен видит ее, наблюдает, они знакомы. Она грозит ему пальцем, запрещая подплывать ближе, потом оборачивается, машет рукой, и крупный корабль с зелеными парусами подходит к главному пирсу. Она помогает магией, направляет. Затем выбирается на пирс, и я вижу, что вместо ног у нее русалочий хвост. Она берет какую-то ткань, лежащую рядом, прикрывает бедра, мгновение, и встает на ноги, обматываясь тканью на подобии тоги.

С корабля по сходням спускается группа мужчин в коричневых одеждах, их торсы закрыты металлическими кирасами наподобие тех, что носили Римские легионеры, а кожа зелена. Но это не орки, нет, обычные человеческие лица, никаких выступающих клыков. Один из ни улыбается, подает девушке руку, и под руку они вместе идут к храму.

Кракен злится, и теряет концентрацию, картинка лопается, как мыльный пузырь, оставив после себя горько послевкусие.

«Кто это были?» — спрашиваю удивленно.

«Враги,» — Кракен замыкается в себе, кажется, воспоминания причинили ему боль.

Я прошу показать больше, упрашиваю, но он сперва долго сопротивляется, а, когда соглашается, ничего не выходит — слишком много эмоций: боль, страх, бессилие, гнев. Картинку сформировать у него не выходит, он сам расстраивается от каждой попытки, и я перестаю пытаться.

О людях вспоминаю только через три дня, плыву проверить в надежде, что их уже нет на моем острове.

Глава 21

Люди исчезнуть с острова не сподобились.

Какие-то все оборванные, осунувшиеся и обозленные. Я поджала губы. Вот ведь неблагодарные!

Из куска корабля, нескольких стволов пальм и какого-то не опознаваемого мусора они построили что-то вроде шалаша, несколько человек разделывали кокосы, кажется, с помощью камней, еще трое пытались рыбачить, на берегу теплился маленький костерок. Сперва я подумала, зачем им огонь в дневное время, тем более, что для сигнального пламени он был слишком мал, а потом сообразила, что они, наверное, пытаются сберечь огонь подольше, так как добывать его на необитаемом острове вряд ли легко.

Я нырнула под воду и подплыла к тем, что пытались рыбачить. Оказалось, что они сплели что-то вроде сети из обрывков своей одежды и теперь закидывали ее в более-менее глубоком месте с камней. Получалось не очень, так как следующий за мной по пятам Кракен распугал всю рыбу в округе. Он своей огромной тушей мог почти обхватить весь остров… ладно, половину острова, но распластался под водой, чтобы его было не особенно видно с берега. Уровень конспирации близок к нулю, но несчастным робинзонам хватило и этого.

Подумав, я отплыла от острова недалеко и приманила пару довольно крупных рыбин, а потом забросила их в рыбачью сеть. Думала, люди не сдюжат, и рыба уйдет, но они все же что-то понимали