Математик Боя. Жизнь сильнейшего - Blood_and_Tea Страница 36

Как забавно!

Изуна широко улыбнулся, падая на опаленные деревья, оставшиеся по краям выжженного Какузу круга, в котором они сражались. Учиха даже не подумал сгруппировываться, так что жестоко бился всем телом о каждую ветку. Для тела шиноби такое падение — пустяк, хотя и неприятный. Окончательно рухнув у основания крайнего дерева и полностью свалив его, Изуна на самой периферии зрения увидел, как Сенсома втаптывает Какузу в грязь.

Нельзя сказать, что наемнику нечем было ответить на силу и скорость Математика Боя. Пожертвовав своим собственным («земляным») сердцем в самом начале миссии, чтобы обмануть сенсорские способности Сенсомы, Какузу в первой части их битвы держал сердце Стихии Воды в качестве козыря, а место его основного сердца заменило сердце Стихии Огня. Сенсома уничтожил огненное сердце, и теперь в арсенале нукенина оставалось три Стихии: Вода, Молния и Ветер. Используя часть возможностей сердца Молнии, Какузу активировал нинтайдзюцу, почти сравнявшее его в скорости с Математиком. Вода и Ветер, попеременно, отвечали за атаку и защиту издалека, а вблизи нукенину оставалось надеяться на свой опыт, личную силу и особенность строения тела.

Но Сенсома все равно именно втаптывал этого внерангового шиноби в грязь. Какузу был искусен, но его противник был еще искуснее. Какузу был силен, но противник был сильнее. И в скорости Какузу, несмотря на нинтайдзюцу, все равно немного проигрывал. Ниндзюцу трех оставшихся масок Какузу Сенсома противопоставлял техники Стихии Земли и Льда. Его приемы не поражали разнообразием, но были эффективны, как никакие другие.

Распечатав меч левой рукой, правой Сенсома сложил печать. Выросшая за спиной Какузу Земляная Стена ограничила его подвижность, и мгновенно отросший Первый Хвост Треххвостого молниеносно устремился к груди нукенина. Но тот не привык дважды попадаться на один и тот же прием — он выгнулся, подставляя руку, и смог отделаться лишь пробитой насквозь ладонью. Однако, Сенсома не остановил комбинацию, ударом правого локтя подняв подбородок противника, а смазанным взмахом левой руки отделяя голову от тела.

Не дожидаясь, пока обезглавленный враг упадет, Сенсома успел трижды продырявить его тело Хвостом.

А потом он развернулся к Изуне.

— Если и дальше буду валять дурака, он меня прикончит, — усмехнулся Учиха, пристально наблюдая за движениями оппонента во всю мощь своего Шарингана.

Вдруг, земля под Сенсомой потрескалась, будто от удара исполинским кулаком, а сам он… исчез!

И почти сразу же появился прямо над лежачим Изуной, замахиваясь сразу коленом, мечом и Хвостом.

Узор томоэ закружился, уступая место следующей ступени развития Шарингана — Мангеке. Чакра вокруг Изуны уплотнилась, приобретая ярко-красный насыщенный цвет и формируя костяк, а затем и верхнюю половину тела воина-Сусаноо.

Мощнейшая атака Сенсомы была принята красным исполином на щит, полностью поглотивший ее урон.

Оттолкнувшись ногами от этого щита, Сенсома отпрыгнул на безопасное расстояние. Ему не впервой видеть Сусаноо, и он не понаслышке знает о прочности этой техники. Однако, даже она не должна была выдержать такую атаку без последствий. Но Изуна поднимается, как ни в чем не бывало, а окружающая его чакра-Сусаноо неспешно распадается. Но не от понесенного урона, а по приказу владельца.

— Забавно, — изумился Изуна, прислушиваясь к ощущениям. — Так вот какова сила Вечного Мангеке Шарингана. С ней контролировать Сусаноо куда проще…

— Вечный Шаринган? — нахмурился Сенсома. — Откуда он у тебя?

— Ты знаешь о том, как его получить? — Изуна неожиданно погрустнел. — Ах да, на секунду забыл, кто тебя учил. Скажи, Сенсома, ты знал человека по имени Тецуя?

Сенсома знал. Это мгновенно отразилось в его взгляде. Учиха заметил это и бледно улыбнулся. Неудивительно, что его сын был знаком с этим парнем, учитывая то, как сильно истинные Учихи тянутся к тем, кто силен. Судя по ярости в глазах Сенсомы, судя по его обманчиво расслабленной позе, они даже были друзьями.

— Тецуя Учиха — мой родной сын, — грустно улыбнулся Изуна, не радуясь ошеломлению, которое произвели на Сенсому его слова. — Он умер еще до моего воскрешения, и Мадара выкупил его глаза в обмен на уступки Стране Ветра. Конечно, я требовал возродить и его. Пережил бы как-нибудь без глаз. Но брат уперся. Сказал, что не станет возвращать в живых своего врага.

— Что он задумал? Для чего вернул тебя к жизни?! — тут же спохватился Сенсома.

А про себя он постоянно твердил, что перед ним не отец Тецу. Перед ним брат Мадары.

— Ха? — Изуна сделал вид, что удивился, а потом развел руками. — Ну и вопросы ты задаешь, конечно. Мы хотим захватить мир, как и все порядочные злодеи. Диктат, разврат и все такое. Сложно догадаться что-ли?

— Не прикидывайся идиотом, Изуна Учиха! — отмахнулся Математик. — Я же вижу — ты не такой как Мадара. Уж поверь мне, в этом я разбираюсь неплохо. И ты не такой как его мелкий приспешник — Карума.

— Эй-эй, не оскорбляй моего кохая, — шутливо погрозил Сенсоме пальцем Изуна. — Он уже давно совсем не мелкий. Ему двадцать, ты знал?

— Не увиливай! Ты даже сейчас переводишь разговор и тянешь время, хотя мог бы сражаться со мной.

— Ну так я же не смогу тебя победить.

— Врешь! Ты так не считаешь! Но все равно ты — не зло. Я вижу это. Черт побери, Изуна, я пожил на этом свете побольше твоего! И я многое слышал о тебе. Ты не такой, как твой брат. Но тогда почему? Ради чего ты встал на сторону зла?

— А? — Изуна высоко поднял брови. — А ты разве не знаешь? Ну, это же очевидно. Сам говоришь, что слышал обо мне многое. Конечно же я там, где я есть, ради старика Дары. Он же мой брат.

— Он тянет время, Сенсома, — напомнил Исобу внутри. — А его, я чую, у нас осталось мало…

Но Сенсома не понимал. Он совсем не понимал, почему Изуна стоит напротив, а не рядом. Возможно, это звучит глупо, но сейчас он чувствовал какую-то особую связь с младшим братом Мадары.

Это так странно — смотреть на того, чьим именем порой называли тебя. Будто смотришься в зеркало, но оно отражает неправду. И, вместе с тем, это все еще зеркало, в которое смотришься именно ты. Сенсоме всегда нравились просто битвы, но он уже слишком долго сражался, чтобы просто зависеть от этого. Сейчас ему жизненно необходимо понять, почему именно этот противник