90-е: Шоу должно продолжаться 4 - Саша Фишер Страница 36

Я передал ей микрофон и незаметно пожал руку. Сказал одними губами: «Давай, порви их всех!» Надя поежилась, потом сделала круглые глаза, засмеялась и шагнула вперед. Голосок ее подрагивал, что, впрочем, на песенке на немецком даже скорее шарма придавало.

Понеслась! Хорошо, плохо, теперь уже неважно. Точка невозврата давно пройдена, теперь концерт уже пройдет… как пройдет.

Я перевел дух и постарался унять нервно колотящееся сердце. Что это меня вдруг так расколбасило-то?

— Ну как, нормально все? — спросила Наташа, закуривая. Пальцы ее тоже дрожали, она даже не сразу сигаретой в огонек зажигалки попала. Хотя что значит тоже?! Я вытянул руку и посмотрел на свои пальцы. Ну, вроде снаружи не видно, что я волнуюсь.

А меж тем, я волнуюсь! До этого самого момента мне как-то даже в голову не приходило, что выступать перед публикой — это что-то особенное. Я же уже был на сцене. И даже на этой… Когда мы прослушивание устроили. И на репетиции… Но это было все как будто не то. И дело не в количестве людей даже. Тогда все были, как бы сказать, из одной тарелки. Такие же музыканты или сочувствующие. А сейчас зал заполнили зрители. Согласно купленным билетам. И каждый из них имел полное право смотреть на сцену кисло и ждать, что его развлекут. А развлекать публику — это вообще-то тоже работа. Которой вообще-то довольно долго учатся, а те, кто доучился — далеко не всегда добиваются успеха. Так что надеяться, что вот он я, такой красивый, вышел на сцену, и меня тут же кинулись качать толпой и искупали в овациях, как-то глупо, да?

Или нет?

Или?

— Закуришь? — спросила Наташа, протягивая мне сигареты. Я помотал головой.

— Неа, — помотал головой я. — Я бы лучше накатил!

— Легко! — победно улыбнулась Наташа и задрала подол платья. На бедре — остроумная конструкция из носка и бельевой резинки, из которой выглядывало горлышко плоской бутылки. Наташа жестом фокусника выхватила ее, свернула крышку и протянула мне. Я сделал глоток, даже не нюхая, закашлялся от внезапной крепости напитка.

— Что это? — прохрипел я.

— Самогон, — Наташа оскалилась в хищной улыбке. — У меня дед гонит в деревне!

Она тоже сделала глоток и спрятала бутылку обратно.

— Блиииин, у меня как-то бутылка на экзамене выпала, вот было обидно! — прокричала она мне в ухо. — Но потом я придумала пришить носок к резинке! Еще?

В голове слегка зашумело, в желудке стало жарко. Но — помогло! Я как-то расслабился, стало резко неважно, как там оно все пройдет, получится у меня завести публику, или она так и останется аморфной массой. В конце концов, это только первый опыт. И главное тут — не получить бурные и продолжительные овации, а просто…

А просто пусть все идет, как идет, черт побери!

Я подошел к столику Светы и наклонился к ней.

— Следующие — «Каганат»! — прокричала она. — И у Алишера сегодня день рождения, скажи об этом что-нибудь, ладно?

— Понял, — кивнул я и показал большой палец. — А где Банкин? Ты его видела?

— Он здесь, но не подходил пока! — ответила Света.

— Ясно, — снова кивнул я и вернулся к Наташе. Значит, сначала пусть все слегка разогреются, а потом уже объявим и про «Африку», и про Банкина…

Я посмотрел на сцену. Астарот и Надя пели в два голоса в микрофон, Бегемот самозабвенно стучал в барабаны, Бельфегор приплясывал за синтезатором. На мордахе рыжего такое счастливое выражение, что меня как-то еще больше отпустило. Все правильно делаю.

И публика потихоньку начала оживать из своей кажущейся отмороженности — часть народу придвинулась к сцене, на «сатанинской» песне, которой свою часть выступления решил закончить Астарот, в воздух даже взметнулись первые «козы». Хотя часть народа все еще тусовалась где-то вдоль дальних стен, вокруг выступающих уже появилась активная публика.

Так что выдыхай, Вова-Велиал.

И — опять твой выход!

Я запрыгнул на сцену, похлопал Астарота по плечу, подмигнул Наде. Астарот Раскинул в сторону свои крылья. Не так эффектно, конечно, как на нормальной сцене, здесь потолок был низким, его высоты для «полного размаха» не хватало.

— Короче, есть тема, пипл! — сказал я в микрофон заговорщическим тоном. — Сейчас на эту сцену выйдет группа… А, черт, сюрприза не получится, они уже вышли! Но они пока заняты, так что я сделаю вид, что намекаю незаметно…

— Каганат!!! — заорали откуда-то издалека, и в толпе зрителей возникла толчея. Ага, буйные поклонники монголо-татарского рокера прорываются поближе, отлично, отлично… — Ка-га-нат!!!

— Так вот, пока Алишер не слышит, я тихонечко вам намекаю на одно очень важное обстоятельство! — я вспомнил, что собирался кривляться и корчить рожи, так что оскалился в зверской улыбке и подал знак Наташе. Та подошла ко второму микрофону и погладила себя руками по бокам и сладострастно изогнулась.

— Хэппи бездей ту ю, хэппи бездей ту ю… — запела она с придыханием.

— Хэппи бездей, Алишееееер! — подхватила часть публики.

— Хэппи бездей ту ю! — но пели все-таки не так много людей, чтобы заглушить звонкий голос Наташи. И к ней еще присоединился хрипящий и рыкающий звук «поливокса».

«Публика — это как дети в детском саду…» — вспомнил я чье-то откровение на какой-то из гулянок, уже даже не помню точно, в каком времени — тогда или сейчас.

— Эй, ну кто так поздравляет, собаки сутулые? — зарычал я в микрофон. — Да наш сын степей и потомок Чингисхана на всех за это орду спустит!

— С днем рожденья! Хэппи бездей! — на разные лады заголосила публика, а Бельфегор добавил этому нестройному хору еще немного громкости своим обожаемым синтезатором.

— Дааа! Орите громче, бандерлоги! — зарычал я. Рановато, конечно, я тут пытаюсь в драйв и кривляния, кондиция пока еще не та, алкогольные пары и ритмы музыки не до конца ударили в головы, но и хрен с ним! Если не буду сам себя накручивать, рискую сорваться в унылый конферанс, как у Жени Банкина.

Алишер наконец-то вышел на середину и встал между мной и Наташей.

— Йо, вот он наш герой! — выкрикнул я и поднял