Обидеть каждый норовит - Vladarg Delsat Страница 37

обнаружили на Таити, а декана со старостами не обнаружили совсем — они смешались с аборигенами. От крепости Азкабан остались унылые развалины, по которым грустно ходили лишившиеся работы охранники. Бывшие сидельцы строили новую жизнь на обломках старой, а стажер-целитель Тонкс упорно спотыкалась об утки пациентов, радуя оных неимоверно, поэтому девушку начали включать в терапию. История Магической Британии погрустнела настолько, что о двух первокурсниках предпочли забыть, как о страшном сне. Гарри и Гермиона были за это магам благодарны.

Впереди было Рождество, а за ним и обычная средняя школа, готовившаяся принять простых учеников — богатыря и могучую ведьму, считая их всего лишь Гарри Поттером и Гермионой Грейнджер. И вот, наступило Рождество.

— А это что такое? — поинтересовался Добрыня у своей супруги, которую он радовал с упорством парового молота, что приводило к изменению походки, но Яга, разумеется, не жаловалась.

— Новый Год по-местному, — отмахнулась женщина, готовясь к празднику.

— Новый год… надо Хагрида пригласить, — понял богатырь, уже приведший себя в форму, а Яга вспомнила, что Новый Год предполагает пьянку, поэтому рассказала богатырю, где находится королевская резиденция.

— Подарки… — задумчиво проронила женщина, по мановению руки которой дом значительно увеличился внутренне, получив больше ста комнат. Теперь для внутреннего ориентирования мистеру Грейнджеру иногда нужна была карта, а Добрыне — колода карт.

И вот, рано утром, сбежав по лестнице прямо в пижамах, Гермиона и Гарри кинулись к подаркам. Точнее, кинулась девочка, таща за собой мальчика на буксире. В тот момент, когда Гарри увидел подарки для себя, Яге захотелось его прежних опекунов наказать еще пару раз. Слезы на глазах пацана, понявшего, что вот это — для него. Ну а потом Добрыня с Хагридом из дому исчезли до следующего утра, а рыжеволосая женщина включила местный аналог блюдечка с яблочком, телевизор называется. И принялась, значит, следить за новостями.

Ее Величество не плясала уже лет тридцать, тем более мазурку. Но ее никто не спрашивал, точно также, как и охрану с обслугой. Высокий мужчина выкрикнул: «Танцуют все!» и стало так… В новости этот эпизод не попал, потому что «все» — значит все. Совсем все. Вот такое вот Рождество получилось…

* * *

В новый класс Гермиона входила с некоторой опаской, а Гарри просто сверкал очень доброй улыбкой. Толщину стен мальчик уже оценил. Знакомых лиц в классе не было, поэтому, просто поздоровавшись, дети уселись за первую парту. К новеньким никто не подошел, девочки оценивали Гермиону, выглядевшую очень аккуратно, но находившуюся явно в какой-то готовности. Приветствие девочки привело класс в недоумение — такие танцы здесь приняты не были. Мальчики посмотрели на Гарри, сразу же решив с них не связываться, потому что готовность мальчика отправить кого-нибудь в челюстно-лицевую, читалась у него на лице.

— Здравствуйте, дети, — поздоровался вошедший учитель. — Для новеньких представлюсь: меня зовут мистер Томас, представьтесь пожалуйста.

— Гермиона Грейнджер, — смело глядя прямо перед собой, ответила девочка, руки рефлекторно спрятались за спиной, чтобы ничего не колдануть.

— Гарри Поттер, — кивнул вставший мальчик, очень заметно для учителя прикрывая и страхуя Гермиону, на что учитель подумал о замшелости отдельных школ. Раз учебное заведение закрыли посреди года, значит, дети сильно пострадали, судя по готовности мальчика.

— Гермиона и Гарри, присядьте, пожалуйста, — мягко попросил учитель. — Здесь вам абсолютно точно ничего не угрожает.

Уроки прошли очень спокойно, хотя в туалет девочка заходила с осторожностью, все-таки поставив круговой щит, но в кабинку никто не ломился, позволив ей сделать свои дела без помех. Гарри в туалете проверил толщину стен пальцем, поняв, что бить надо будет мягко, а то придавит. Но бить никого не пришлось, ибо школьники были спокойны и корректны, как, собственно, и учителя. Отвечать Гермиона не рвалась, потому что Яга, обнаружив мозг, долго объясняла всю пагубность зазубривания наизусть. А когда Гермиона не согласилась, заставила заучить два десятка чар и создала сильный зуд в том самом месте. Сосредоточиться и вспомнить зазубренное девочка не смогла — зуд сильно отвлекал. Вот это, в общем-то, и убедило, теперь Гермиона не зазубривала, а отрабатывала до автоматизма.

— Как-то здесь необычно, — задумчиво произнесла девочка, носимая на руках мальчиком. — И никто не реагирует на то, что ты меня на руках носишь…

— Я им отреагирую… — мрачно пообещал мальчик. — Ты мое чудо.

— Мне очень тепло с тобой, — призналась Гермиона. — Это называется «любовь»?

— Не знаю, — покачал головой Гарри. — Мне не важно, что это, важно, чтобы тебя никто не обидел.

Наблюдавший за детьми учитель понял, что все он правильно увидел — девочка особенно сильно пострадала в предыдущей школе, раз мальчик ее на руках носит. Видимо, сама передвигаться не может или может очень недолго, но инвалидной коляски боится.

— Да, ты прав, — кивнул школьный психолог, понаблюдав за этими двумя. — Сильно травмированные дети, надо с ними поосторожнее.

Ни Гарри, ни Гермиона о мыслях и словах педагогов не знали, постепенно расслабляясь. А учителя, да и дети, пытались сделать как можно комфортнее само обучение. К удивлению Гарри, никого бить не пришлось, а все колдовство Гермионы в школе свелось к очистке одежды от случайно пролитого сока, что было очень, по ее мнению, необычно.

— Как-то слишком спокойно стало, — заметил Добрыня, пьянствовавший теперь исключительно во время отпуска, потому что в Британии все объекты для культурного отдыха неожиданно закончились. А вот во Франции, Испании, Италии… Для детей было море, а для богатыря — культурный отдых.

— Так сказка закончилась, — пожала плечами очень хорошо чувствовавшая такие вещи Яга. — Начинается жизнь…

— В смысле? — не понял Добрыня, почесав фамильную лохматость.

— Я на сносях, — проинформировала его самая сильная ведьма. — Так что готовься! Хе-хе.

К чему это «хе-хе» богатырь понял значительно позже. Но не жаловался, Яга же, кому на нее жаловаться-то?

Это письмо возникло на обеденном столе само собой. Оно было написано на бересте, чем привлекало внимание само собой. Особенно внимание Яги. Мужчины жевали, потому на внешние раздражители не реагировали, а две ведьмы отложили питание, чтобы почитать.

«Дорогие наши ведьмочки и богатыри. Наблюдая за вашими приключениями, мы получили огромное удовольствие. Так их, басурман ентих! Зла на вас не держим, потому Яга согласна разделить — запад тебе, а восток ей останется,