Место под тенью (СИ) - Марченко Геннадий Борисович Страница 37

– Федька Кулаков?

– Ага, – закивал я, боясь спугнуть удачу.

– Так он на соседнем участке трудится, – махнула она рукой куда-то в сторону соседнего двора. – А чегой-то странные у него дружки?

Она смерила меня подозрительным взглядом да ещё и принюхалась, а я будто ненароком ещё и дохнул в её сторону парами спирта

– Дык чего ж странного?

– Федька выпивает, конечно, но вроде как в меру, и в дружбе с бомжами не замечен.

– Сразу бомж, – изобразил я обиду. – Может, человек попал в трудную жизненную ситуацию, а его сразу бомжом обзывают.

– Иди уж, жизненная ситуация!

Она даже сделала движение, будто собирается треснуть меня метлой, так что я предпочёл за лучшее поскорее ретироваться и отправиться в указанном направлении, не забывая чуть подволакивать ногу. Главное, не перепутать, какую, иначе это может вызвать подозрение.

Минул два двора, а на подходе к третьему снова услышал шарканье метлы. Осторожно выглянул из-за угла.

Невысокий, среднего телосложения мужичок лет около сорока, в кепке, совершал механические движения, напоминая робота. Внутри меня всё сжалось. Он? А может, ошибка, может, однофамилец? Хотя вряд ли реально такое совпадение.

В любом случае мне придётся устроить ему допрос. Возможно, с применением спецсредств, если этот еретик будет упорствовать в своих заблуждениях… Какие странные сравнения на ум приходят. Как бы там ни было, морально я ощущал себя вроде бы готовым пойти на крайние меры. В любом случае эта гнида не должна жить. У меня до сих пор перед глазами стояли носилки с накрытым простынёй телом, и чтобы на этом всё закончилось, чтобы не было новых жертв, я должен стать карающим мечом.

Тем временем дворник закончил мести, собрал мусор совочком в ведро и направился в сторону ближайшего мусорного контейнера, где это самое ведро и опорожнил. Контейнеры в это время ещё не те, что в будущем, они представляли собой металлические короба с расширяющейся верхней частью, по несколько в ряд. В данном случае три, и мусор из них уже грозил вывалиться наружу. Значит, мусоровозка ещё не приезжала.

Ну да это меня меньше всего должно тревожить. Правда, Кулаков – если это был он – задержался, отправляя разбросанный вокруг мусор в контейнеры. Надо же, какой добросовестный.

Но ведь так оно нередко и бывает, маньяки и прочего рода извращенцы умело маскируются под покладистых граждан, достаточно вспомнить Чикатило. Тот уже два года как пойман, и ещё два года спустя его должны расстрелять. Надеюсь, и в этой реальности эта мразь не уйдёт от заслуженного возмездия. А с Кулаковым придётся разбираться мне.

Закончив с мусором, тот двинулся к выходу со двора, я на некотором отдалении следом. В этот момент из подъезда, мимо которого я двигался, вышла бабка с бидоном, не иначе где-то поблизости молоковоз парковался.

– Ой ты ж боже ты мой! – забормотала она, брезгливо сморщившись. – До чего народ довели, изверги, Ельцин этот проклятый со своим Гайдаром, чтоб им пусто было!

– Здравствуйте! – приветствовал я её лёгким поклоном и затерявшейся в накладных усах и бороде улыбкой.

– И тебе не хворать, бедолага.

Так, прибавляем шаг, а то наша цель уже скрылась из виду. Заскочив в соседний двор, увидел, как Кулаков отпирает навесной замок на ведущей в подвал двери. Не иначе там располагается дворницкая, где хранятся мётлы, лопаты и прочий инвентарь. Дверь он за собой прикрыл, и я услышал вроде как металлический звук щеколды. Блин, и сколько же я буду теперь ждать, пока он выйдет, светиться в своём бомжатском прикиде? А обделать делишки в подвальном помещении было бы весьма кстати.

Я трусцой добрался до двери в дворницкую и несколько раз ударил по ней кулаком левой руки, а правую уже сунул в карман, нащупывая кастет. Изнутри не доносилось никаких звуков. Я ударил ещё раз, и в этот момент снова послышался металлический звук металла о металл. Дверь приоткрылась, и в щели показалось не очень аккуратно выбритое лицо.

На меня из-под сведённых бровей уставились два зрачка, словно двустволка нацелилась в лицо.

– Чего надо?

– Федя? Кулаков?

– Ну, Кулаков, дальше что?

А дальше я мощным ударом ногой в дверь заставил спрашивавшего отлететь назад, и тот кубарем покатился по ведущим вниз ступенькам. Я рванул следом, туда, где из-за поворота слева высовывался желтоватый язык электрического света. И вот я уже в небольшой комнатушке, а Кулаков стоит напротив меня с топором в руке. Надо же, после покатушек по ступеням цел и невредим, и готов с оружием в руках защищать свою жизнь.

А я краем глаза оцениваю обстановку. В комнатушке помимо шкафа для шанцевого и прочего инструмента нашлось место для небольшого диванчика, на котором я, пожалуй, не смог бы вытянуться в полный рост, простенькому стулу с металлическим каркасом и миниатюрному столику на невысоких ножках. На покрытой клеёнкой столешнице стоял гранёный стакан в подстаканнике, а на электроплитке в углу – видавший виды чайник. Имелся тут и умывальник в виде нависавшего над эмалированной раковиной крана. В общем-то, мелькнула походя не совсем к месту мысль, жить можно, даже зимой, учитывая наличие батареи.

– Брось топор, – сказал я, по-прежнему держа правую руку в кармане.

– Ты кто такой?

Глаза его сузились, ноздри раздулись, верхняя губа приподнялась, обнажая вполне крепкие резцы с парой клыков, и сейчас на меня смотрел самый настоящий хищник. Дурак я, дурак, надо было хотя бы травмат из машины захватить. Была ведь такая мысль, но подумал, что и без этой пукалки справлюсь. Сейчас она пригодилась хотя бы в качестве запугивания, с виду-то пистолет выглядел как боевой, разве что специалист мог увидеть какие-то отличия.

– Я тот, Федя, кто пришёл спросить с тебя за убиенных тобою детей. Помнишь их лица?

В его лице что-то дрогнуло, словно бы на краткий миг промелькнуло страдальческое выражение, смешанное со страхом. Но это длилось не более чем мгновение.

– Мальчики кровавые не снятся ночами? – продолжил я гнуть свою линию, делая осторожный шаг вперёд.

– Ты не бомж, – произнёс он скорее с утвердительной, нежели с вопросительной интонацией. – Но и не мент… И похоже, пришёл один. Кто ты? Отец… одного из них? Нет, нет, отец так бы спокойно себя не вёл.

Он словно разговаривал сам с собой, но при этом не сводя с меня взгляда, в котором слились воедино вопрос, страх и ненависть.

– Что ж, можно сказать, только что ты дал признательные показания, – констатировал я.

А мгновение спустя Кулаков рванулся вперёд, занеся топор над головой с намерением в следующую секунду раскроить мне череп. Но слишком уж предсказуемым получился замах, и я, сам шагнув вперёд, выбросил в направлении его челюсти прямой правой, увенчанной свинцовым кастетом. И тут же, после сопровождавшегося хрустом удара, резкий шаг в сторону. Кто его знает, не хватало ещё, чтобы топор по инерции всё же долетел до моей головы.

Глядя на распластавшееся у моих ног тело, я понял, что в ближайшие пару минут Кулаков точно не очнётся, и спокойно сходил наверх, закрыл ведущую в дворницкую дверь, чтобы никто посторонний сюда не сунулся. Затем вернулся в комнатушку, где за несколько секунд моего отсутствия ничего не изменилось.

Кулаков всё так же лежал на полу с без признаков жизни, я даже немного напрягся, не прибил ли часом подонка. Присел на корточки, приложил два пальца к шее… Бьётся жилка, слабо, но бьётся. А тут ещё из приоткрытого рта с красными от крови зубами и губами вырвался чуть слышный стон.

Что же нам с тобой делать, маньячила ты наш… Ещё вчера вечером я мысленно представлял, каким пыткам готов подвергнуть убийцу, если он попадётся мне в руки, а сейчас мне просто хотелось быстрее покинуть это место. Но не оставлять эту мразь в живых!

Я постарался немного абстрагироваться от происходящего, представить, словно являюсь участником какой-то компьютерной игры. Вроде немного отпустило…

Так, ладно, для начала привяжем психопата к стулу. Верёвки почему-то не нашлось, зато имелся целый моток тонкой металлической проволоки. Был ещё и початый рулончик чёрной матерчатой изоленты, но его бы точно не хватило. С помощью проволоки и пленил Федю. Даже щиколотки примотал к ножкам стула. К тому времени Кулаков уже пришёл более-менее в себя, глядя на меня мутным взглядом и мыча что-то нечленораздельное.