Фарход Хабибов - Из дневника "Попаданца", Необычный попаданец в 1941г Страница 38

Идем к машине, садимся в нее, опять завожу жопель и по вчерашней колее мы едем в лес, на наше место. Вместе с Маней сперва расстилаем брезент, который лежал в кузове, сверху одеяло, и раздеваемся. И тут начинается самое интересное, но время дозволенных речей окончилось, и потому до завтра читатели, Мань иди ко мне...

8 июля 1941 года где то в Белоруссии (точнее в 50-70 км от Брестской крепости)

Просыпаюсь от вкуса сладких губ, ого с утра меня целуют, надо глазки протереть, вдруг о ужас какой ЛГБТ присосался. Нет, открывая глаза, слава богу, вижу Маняшу и отвечаю также страстно и нежно, ну и само собой как же без утренней "пробежки". За часик "пробежались" стандартно два раза, теперь встаем, одеваемся, и я спрыгиваю с борта с канистрой воды в зубах. Ставлю канистру и еле успеваю поймать прыгнувшего начтыла, опять встречаемся губами, но баста на сегодня, аля геркум аля гер (может написано неправильно, я не лягушист, и ни разу, ни парле, ни ву франсе). Сперва поливаю Мане, она как говорится топлес, и азартно умывается, колыхая этими самими топлесами, затем вытирает насухо топлесы (ну и все остальное тоже). Затем, одевшись, она начинает поливать мне, бррр пытался по ее примеру помытся "топлес", а вода-то холодная. Ну, наверно тысячи лет проживания предков в холодных краях (Ленобласть, вам чай не Дубай), помогли ей обморживеть. Но я держу марку и с улыбочкой умываюсь холодющей водой до пояса (я-то южный фрукт, у нас поздней осенью вода на улице и то теплее).

Потом как уже принято, у нас, завожу тыртырбырбыр (мотор блитца) и сев в машину едем в расположение, вокруг, как будто, никакой войны. Тишина, покой, сверчки вроде стрекочут, жаворонки агитацию ведут в пользу Гринпиписа, короче белорусское лето.

Доехав, глушу мотор, Маша обходит машину, чмокает меня в губки (а вокрг люди, блин) и величаво колыхая колыхалостями (или колыхнутостями?), уходит, бросив на прощание:

- Пока любимый!

Рядом стоит Шлюпке и улыбаясь смотрит на меня, причем улыбка такая добрая, такая слащавая, чувствую и этот прикалывается.

- Гутен морген герр Шлюпке, - приветствую Бернхардта.

- Послушайте Фарход, люди говорят - женщина на корабле, к неудачному плаванию, а если женщина на опеле?

- На каком опеле, - мямлю я, его-то нахрен не пошлешь, это ж Шлюпке.

- Женщина на опеле, конец статусу холостяка, - говорит Шлюпке и усмехается, - кстати прекрасная женщина, и интендант неплохой, быстро она у нас в имущественном плане порядок навела. Теперь и в вашей личной жизни порядок наведет, желаю удачи Фарход.

Теперь понимаю, что это от чистого сердца, и я пожимаю ему руку, приговаривая.

- Спасибо Бернхардт, спасибо!

Иду в штаб к полковнику, стучусь (сапогом о сапог, домофонов-то у шалаша нема) и услышав разрешение вхожу. Полковник, почему-то задумчив, ну да разведчики молчат. Те поехали веерным способом, шерстить окрестности, еще вчера, да и колонна была подарена ведь ими. Веерный метод они делятся на три - четыре группы, веером обследуют 5-20 километров, затем встречаются, систематизируют собранную информацию. Если информация, горячая или очень вкусная, то должны сообщить в центр, а если нет, то идти дальше, так же растекаясь по сторонам, и снова соединяются для объединения собранной информации.

И вот скоро сутки как их нет, правда вчера в полдень, передали шифровку о колонне вкусной и горячей. И с тех пор молчок, вот значит потому полковник и грустен.

- Товарищ полковник, не переживайте, ребята не в первый раз в поиске, и раньше бывало, задерживались. Война есть война.

- Да я все понимаю, но в крепости мы потеряли очень много людей, если бы все погибшие там, если бы были здесь, мы бы второй фронт открыли.

Бедный полковник не знает, что в нашей реальности (а может и эта наша, просто я своим попадаловом историю поменял?) крепость пала, и из защитников выжили единицы, в концлагерях.

В шалаш входит Ивашин с старшиной, и тот зовет нас на завтрак. Вчера батальон Ахундова понарыл землянок, а плюс еще и столовую с кухней. Под сенью больших деревьев устроен навес, под ним длинные лавки и столы. На двести сидячих мест, то есть прием пищи по очереди, на всех столовую строить и траты большие, и хрена замаскируешь. Садимся с краю и принимаемся закусывать, чем бог (простите вермахт) послал, тут же вполголоса переговариваясь, завтракают бойцы ЗАР.

Закончив прием пищи, поднимаемся и курящий Ивашин, сладко затягивается какими-то диковинными (особенно для меня) трофейными сигаретами. Я в той жизни курил, а в этой даже не тянет, но стою рядом, полковник ушел.

- Ну что Ивашин как тебе панцер четыре?

- Хороший танк, товарищ старший лейтенант, но первое; броня слабовата, против нашего КВ, да и тридцать четверки тоже, не катит. Второе; пушка тоже слабовата, даже немцы его окурком прозвали, но машинка комфортабельная.

- И что КВ или панцер VI?

- КВ, однозначно КВ, тем более мой КаВеша ждет меня в лесу, и хранит моторесурс, а этот поломается, новый отобьем.

Позавтракавшие первыми бойцы первой роты батальона Ахундова, уже вовсю стучат топорами, скрежещут пилами и стучат лопатами. У них же поручение строить зимовку номер 2, вот они и работают с утречка.

- Радиограмма, радиограмма, - кричит чеченец "дешифровщик", и бежит, не разбирая дороги к штабному шалашу. Подзываю его и беру шифровку, блин она на чеченском.

- Нука Заурбек переводи, - говорю ему, тот берет бумагу и читает сразу, переводя в голове:

- У нас все нормально, переночевали в деревне, скоро идем обратно. Онищук.

- Ну, Заурбек беги к полковнику, порадуй командира, - говорю я, и тот упорхнул как орел с места в форсаж.

Глазею, как бежит чеченец, кто-то берет меня за руку:

- Милый, мне нужно человек пятьдесят, что бы перенести, имущество из шалашей в готовые землянки.

- Так, разве уже есть готовые землянки? - спрашиваю у Маши.

- Да Прибылов, сказал, что две большие землянки-склада готовы.

Как раз выходит с завтрака Гогнидзе со своим ЗАР, и я выхожу навстречу роте.

- Лейтенант Гогнидзе!

- На месте стой, раз, два. - командует Гогнидзе.

- Гогнидзе, службе тыла необходимы пятьдесят человек, для переноса имущества в стационарные склады, назначить сержанта, чтоб командовал сводной группой, выполнять!

Лицо Гогнидзе как-то окисломолочилось, но приказ есть приказ.

- Есть, - сказал Гогнидзе, и пошел искать полста крайних, Маша как надзиратель за ним, я ж развернулся и пошел к полковнику. Просто хочу с ним поговорить кое о чем.

- Анисимыч, к тебе можно?

- Да Фарход проходи, что-то срочное?

- Да нет, я просто хотел с вами поговорить, товарищ командир.

- О чем?

- Просто вы назначили меня начальником штаба дивизии, старшего лейтенанта. Я же в штабном деле понимаю как бык в авиации. Могу командовать взводом, ротой, но не более, а тут планировать операции дивизии. Это не мое, ну может лет через десять, опыта прибавится, поучусь тогда и потяну, а сейчас никак.

- И что теперь, мало того через десять лет война кончится. Да и начштаба нам сейчас нужен, на не десять лет спустя.

- Да я все понимаю, но я знаю, что не справлюсь, и вы знаете, что не справлюсь, зачем же мучать себя и дивизию? Отправьте меня в разведку, пусть в подчинение к Онищуку.

- Во первых все таки командир я, и мне решать куда тебя отправлять. Но обещаю подумать над твоими словами, есть в них рациональное зерно. Предположим, снимем тебя с начштаба, а кого назначить, Иванова-Затейника? Так во-первых он тоже не штабист, да и пока полностью я не считаю его реабилитировавшимся.

- Я бы Шлюпке предложил, у человека опыт службы, вон его однокашник до каких высот поднялся, пусть и в вермахте (я про фон Зада, ой нет, фон Паха, или нет фон Бока).

- Мне кажется ты прав, но у него бедного и так дел по горло, хотя мы-то знаем, что он справится, потому что старый большевик. Слушай, так у нас, что за воинское подразделение РККА да без комиссара?

- Нет, комиссара я не потяну, я не так хорошо в партийных делах понимаю товарищ Старыгин.

- А вот теперь сначала изучишь, младшего политрука Савельева назначу тебе в помощники, он тебя по политической части натаскает (Савельев единственный комиссар, остальных немцы поубивали). Тем более ты как настоящий комиссар умеешь говорить, да и убеждать тоже, ну и своим примером показать. Все решено иди, ищи Савельева, он в батальоне Иванова-Затейника взводом командует, пусть Затейник командиром взвода поставит какого-нибудь смышленого сержанта. Свободен, кругом шагооом марш!

Вот блин попал, а мне грешным делом хотелось в разведку, Анисимыч сделал блин комиссаром, единственного человека не из СССР. Ну, так он-то не знает, но придется третью по порядку должность примерить за полмесяца, приказы не обсуждаются. Тем более чувствую из меня, с моим-то языком (если бы СССР не развалили некие ублюдки) офигенный замполит бы вышел.