Евгений Тарбеев - Дверь в небо Страница 38

   В течение нескольких минут я не открывал глаз, пытаясь отрешиться от окружающего и найти силы, чтобы подняться и идти дальше. Почувствовав в какой-то момент, что в состоянии продолжить путь, я встал на ноги, и не отнимая рук от ушей, перешел через мост на другой берег, где начиналась очередная безымянная улица.

   Пальба раздавалась чаще и ближе. Было страшно. Но я знал, что должен идти вперед. В качестве подстраховки пошел по тротуару, ближе к дому, сознавая, что являюсь удобной мишенью на безлюдной улице.

   На противоположной стороне на асфальт упал и разбился цветочный горшок. Я замер на месте, озираясь вокруг и прислушиваясь. Ничего подозрительного вроде бы не происходило. Я осмотрел верхние этажи, вглядываясь в беспризорные окна и никого не заметив, продолжил движение.

   Прошел около километра, когда вдруг совсем рядом громыхнул выстрел. В полуметре от меня по стене чиркнула пуля, отбив кусочек камня. Всем своим существом я ощутил ужас: целились в меня. Кто-то сидел на крыше или наблюдал за мной из окна. Я вжался в стену и исподлобья посмотрел на дом, что напротив. Запыленные окна в решетках до последнего этажа. Все форточки наглухо закрыты. По первому этажу большинство оконных проемов заколочено досками. В угловой квартире и вовсе заложили кирпичами. Рядом со свежей кладкой заметны следы от выстрела из крупнокалиберного оружия. В стене образовалась глубокая, черная по краям, выбоина: кто-то жахнул не иначе как из гранатомета.

   Стреляли явно с верхних этажей. Я был убежден, что стрелявший засел не ниже пятого. Саму пулю в полете я, разумеется, не видел, а заметил лишь след, который она оставила на стене. И мозг как-то вычислил, что стреляли сверху, не ниже пятого этажа. Вывод стал доступен мне в форме интуитивного прозрения, не объяснимой рационально убежденности, что так оно на самом деле и есть. Обшарив взглядом окна, я никого не заметил. Только решетки. Странно, что зарешечены все окна без исключения, от асфальта до крыши. Некоторые прикрыты шторами. Вероятно, стрелок спокойно стоял за одной из них, нисколько не боясь быть обнаруженным.

   Дожидаться, пока снайпер прицелится точнее, я не собирался. Низко пригибаясь и обхватив голову руками, я побежал со всех ног через дорогу на другую сторону улицы. Добежав, прижался к стене здания и перевел дыхание. Здесь я в относительной безопасности. Для того, чтобы в меня попасть, стрелку нужно по пояс высунуться из окна, а я сомневался, что кому-то это нужно.

   Через минуту выяснилось, что я ошибался. В меня снова стрельнули и, к счастью, снова промахнулись. Я усиленно завертел головой, оценивая обстановку. Выстрел раздался снова. Пуля со свистом вонзилась в стену в каком-то сантиметре от правого плеча. Я всерьез занервничал. Без баллистической экспертизы было понятно, что стрельбу вели из дома напротив, как раз с той стороны, где я шел прежде. Выходило, что я попал под перекрестный огонь.

   Ум лихорадочно соображал, куда бежать. В ста метрах от себя я заметил в стене здания переход или арку, и бросился к ней, выписывая на асфальте зигзаги, чтобы затруднить задачу стрелку. То ли он был неопытным и отрабатывал на мне прицельную стрельбу, то ли его оружие приходилось долго перезаряжать, но мне удалось добежать до спасительной арки и нырнуть в нее, до того как пальнули еще раз. Как будто на прощание, буквально через секунду раздался очередной выстрел. Маленький кусок углового кирпича, вырванный бешеным металлом, откололся и упал мне на голову.

   Выждав некоторое время, я выглянул из убежища. В ту же секунду над головой просвистела пуля. Меня пасли, выслеживали как охотничью дичь. Быть объектом охоты, мягко говоря, было неприятно. Я лихорадочно думал как поступить. Подождать еще и выбраться на улицу, чтобы снова стать движущейся мишенью? Нет, увольте. Выходить на мушку не хотелось.

   Я посмотрел в полутьму, куда вела арка. Какой-то изогнутый грязный проулок. Пойду туда. Что ж делать. Нужно найти хоть одного нормального человека, с которым можно поговорить как выбраться из этого бардака. Похоже на то, что все кого я встречал до сих пор сплошь люди (или существа если угодно) с психическим деформациями. Что, в таком случае, наговорила про меня Татьяна людям в серебряных одеждах, за что меня упекли в карантинный сектор?

   16

   Проулок сузился до щели, в которую может пройти только человек моей спортивно- худощавой комплекции. Пахло сыростью. Сверху капала вода. Я опирался на отсыревшие, покрытые черной склизкой плесенью кирпичи, и протискивался вперед.

   Проход выплюнул меня на какую-то свалку. Искореженные кузова машин, металлические изъеденные ржавчиной коряги, технический мусор, обрезки, обломки и все такое. Мне приходилось прикладывать усилия, чтобы продвигаться между ощетинившихся барханов высотой с трехэтажный дом. Вдалеке что-то гремело, как будто сваливают мусор. Я устремился на звуки, рассчитывая, что выйду, в конце концов, к людям.

   Рядом с горой металлолома соседствовал гигантский пик использованных медицинских шприцев, полуистлевших бинтов со следами черной запекшейся крови, пожелтевших коробок с ампулами, капельницами и прочими медикаментами. Вид больничных принадлежностей вызвал у меня воспоминание недавней сцены у канала. Живот отозвался на него спазмом тошноты, которую удалось унять благодаря передышке, которую я устроил себе, миновав неприятное место.

   Оглядевшись, я увидел, что сижу посреди горы оружия. Осуществившаяся мечта милитариста - куда ни глянь автоматы, пистолеты, пустые гильзы и прочее. Я нагнулся и вытащил из кучи пистолет. Протер его рукавом. Почти как новенький. Жаль, обойма пуста. Я передернул затвор и решил взять оружие с собой. Для самообороны вещь почти бесполезная, но напугать можно. Я поискал патроны. Целых не нашлось. Засунув пистолет за пояс, я поплелся дальше.

   Одно место я пробежал, хотя мне стоило это больших трудов, перепрыгивая через дырявые жестяные ящики и ржавые металлические конструкции, скрепленные меж собой болтами или сварными швами. К спешке вынудило то, что рядом я увидел бочки с маркировкой в виде исходящих от круглого центра трех желтых треугольных секторов. Память подсказывала, что означает знак: бочки таили в себе радиоактивную опасность. Так ли это и что у них внутри на самом, выяснять не стал, предпочтя быстрее проскочить опасное место.

   Горы металлолома, по моим наблюдениям, уходили на километры вокруг. Дважды я падал и подвернул ногу, зацепился рубашкой за толстую проволоку и порвал ее, оцарапал руки. Я устал идти и выискивал место, чтобы передохнуть. Но кругом только горы угловато-торчащей рухляди и присесть негде. Отчаяние и страх подгоняли меня идти вперед.

   До боли стало жалко себя: завис между нашим миром и потусторонним, неприкаянный и бесприютный здесь и там. Грудь нестерпимо сдавила тоска по дому, по земному миру. Глаза сами собой увлажнились. В памяти возникла Ольга: она мне улыбалась. Боль разлуки с любимой пронзила гарпуном сердце. Его сжало невыносимое чувство одиночества, а еще ужасное желание повернуть время вспять, чтобы все было по-старому и можно было забыть пережитое как страшный сон. В тот момент я хотел сказать Ольге: я тебя люблю. Если бы ты знала, как я тебя люблю! Мои губы не двигались - я говорил сердцем.

   Внезапно я осознал, что у меня есть силы не сломаться под ударами обстоятельств. Я позабыл о боли, усталости. Все опасности и угрозы стали ничем. Мое сердце шептало: Оля, я выдержу что угодно, я пройду через все, и мы обязательно будем вместе. Оставалось надеяться, что рано или поздно я найду выход домой, путеводную нить в наш мир.

   Желудок давно сигнализировал урчанием и перекатами, что его необходимо чем-то наполнить. Я вспомнил про улов, из-за которого застрелили рыболова, и на некоторое время аппетит пропал. Но больше всего хотелось пить. Во рту все давно пересохло. Я зык превратился в шершавый камень, скребущий по стенам раскаленной пещеры. В горле першило. Я готов был напиться сейчас даже из той загаженной речки. Воистину, имидж - ничто. Сейчас я отдал бы все за кружку воды. Я прикрыл глаза и представил холодный чистый родник. Видение было настолько ярким, что мне показалось, я отчетливо слышу журчание воды. Я открыл глаза. Родник исчез, но боковым зрением я заметил в нескольких метрах от себя ведро. Стояло ли оно раньше, точно сказать невозможно. Что-то подсказывало, что мне следует в него заглянуть. Я последовал интуитивному призыву.

   На дне стояла жестяная банка из-под консервов, наполовину наполненная прозрачной жидкостью. Не веря своим глазам, я протянул руку и бережно извлек банку из ведра. Ожидая подвоха, обмакнул в нее указательный палец и попробовал жидкость на вкус. Очень похоже на воду. Я поднес банку к губам, сделал осторожный глоток. Святые небеса! Чистая вода. В один миг я осушил банку и пожалел, что не все ведро целиком было наполнено водой. Слегка утолив жажду, я продолжил путь, размышляя о том, можно ли считать совпадением как удалось отыскать воду. Сознание выдало неожиданный вердикт, высветив связь произошедшего с тем, как я пытался уйти из парка висельника. В голове снова прозвучал вопрос, очень похожий одновременно и на ответ: мысль материальна? Получается, что я материализовал воду? Переубеждать себя в обратном не стал, записав случившееся в свою пользу. На моем счету и так мало очков, чтобы отказываться от маленькой победы. При удобном случае я решил попробовать материализацию еще раз.