Дворянство. Том 2 (СИ) - Николаев Игорь Игоревич Страница 38

И оружие. Много оружия, опять же выставленного напоказ. В том же Мильвессе или обычном городе можно было нарваться, по меньшей мере, на штраф хотя бы за открытое ношение меча, поскольку это господское оружие, а черни хватит и ножей. Да, разумеется, иной нож мог быть побольше иного меча, но правила есть правила. Однако на улицах Пайта не стеснялись надевать кольчуги поверх рубашек и открыто носить протазаны, а то и арбалеты (!). В общем, описание мэтра Ульпиана с каждым шагом обретало все больше подтверждений и детальных мазков. Процессия углублялась в каменные джунгли, теперь паж Блохта возглавлял компанию, направляя к неведомой цели, надо полагать, загадочному дому с назначенным постоем. День повернул к закату, и кавалькада начала убывать, теряя людей.

Первым отвалился со своей небольшой свитой правовед. Он распрощался с попутчиками не то, чтобы сухо… скорее чуть нервически, мысли юриста определенно были посвящены иным заботам. На прощание Ульпиан коротко проинструктировал Елену, как найти его дом и приказал явиться послезавтра… если писец не передумает. Увы, женщина с планировкой королевской столицы знакома не была, потому не знала какой выбор сделал юрист — в пользу короля или известных коммерсантов. Однако не сомневалась, что быстро узнает.

Затем отбыли Кехана и Гигехайм, которых ждали в некоем отеле некие знакомые или знакомые знакомых, в общем люди, готовые поделиться гостеприимством. Не то, чтобы Елена ждала от кавалеров приглашение разделить приют, но все же было немного обидно, когда странствующие дворяне распрощались, впрочем, доброжелательно пригласив захаживать как-нибудь, под настроение. Пришлось вспоминать уроки Флессы, повторять себе: если аристократ говорил с тобой как с равным, это значит лишь то, что благородный господин снизошел в доброте своей. Вроде справедливо… Но все равно обидно.

Следующим номером внезапно стал Насильник. Он коротко уведомил, что должен совершить отправление церковных нужд, пообщаться с исповедником и вообще очистить душу поелику возможно. Искать его нет надобности, спутников он сам найдет, позже. Сказал — и просто ушел куда-то, растворившись в одном из темных переулков. Елена покачала головой, чувствуя себя в какой-то мере преданной и брошенной. Опять-таки умом она понимала, что искупители ей ничего не должны, не получают платы и вообще по сути занимаются чистой благотворительностью за собственный счет с неизвестными целями. Кстати, не факт, что цели в конечном итоге благие для сопровождаемого лица. Но все же… Она с трудом удержалась от едкого словца в спину уходящего Насильника и устыдилась этого. А вот Гамилла наоборот, буквально расцвела, воспряв духом. Гаваль оглядывался скорее испуганно, Пайт его подавлял.

— Сколько там еще? — недовольно буркнул Марьядек.

Вопрос оказался уместным. Путешествие через столицу заняло уже немало времени, хотя главным образом благодаря тесноте, а не эпическим размерам. Путники миновали полосу трущобной застройки, где ютилась городская беднота, теперь вокруг потянулись дома существенно больше и красивее, впрочем, все с теми же окошечками шириной не более двух ладоней. Надо полагать, цеха свечников, факельщиков и лампадников здесь купаются в деньгах. И окулисты.

Елена почувствовала, как вытягивает силы каменный лабиринт, усталость давила, как слишком тяжелый плащ. Еще женщина заметила, что если здание выглядит прилично, на нем обязательно есть стилизованное изображение одного из двух гербов, тех, что встречали над городскими воротами. В крайнем случае — мазки нужных цветов. Очевидно, так обозначалась принадлежность или хотя бы лояльность к воинствующей группировке. Дважды или трижды гербы встречались парно. Символ нейтралитета? Возможно…

— Вот, — указал слуга Блохта и направил коня дальше, не оборачиваясь. Марьядек цыкнул зубом, длинно, с душой плюнул вслед. У Раньяна был такой вид, словно бретер вот-вот извлечет из ножен мессер и начнет массакру, однако мечник сдержался. Прочие оставили разнообразные эмоции при себе.

Дом оказался не слишком велик и не слишком мал, правильнее всего было бы назвать его «компактным». В основном двухэтажный, однако, с надстройками, а также несколькими башенками, которые вытягивались на все четыре этажа. Сложен из обычного серо-черного камня, без украшений, но кровля свинцовая — признак нешуточного богатства. Садика не было, но имелась металлическая ограда, обвитая еще с осени ломкими, сухими стеблями плюща. Хозяин (или хозяева) не удостоил гостей личной встречей, у дома ждала небольшая группа, в меру серьезная, однако не торжественная. Один кавалерист, вроде бы сержант, неплохо снаряженный, даже в полукирасе вместо бригандины, плюс пять или шесть спутников, похожих на слуг при оружии. Или на клиентов состоятельного дома, которые формально свободны, однако по зову патрона всегда готовы оказать услугу. Кавалерист не имел какого-либо вымпела, только металлический щиток на левом плече, где с помощью скани, а также перегородчатой эмали был выполнен цветной герб — странное животное, то ли баран, то ли откормленная коза на красном фоне. Еще любопытно — символика противоборствующих графов на доме отсутствовала, это, наверное, имело какой-то особый смысл.

Блохтовский паж устремился к встречавшему, они обменялись несколькими словами, затем паж отправился дальше, по-прежнему не оборачиваясь. Очевидно, его задача была исполнена, далее Смешная армия переходила в ответственность привечающей стороны.

— О, доброе дело, — возрадовался горец при виде встречающей делегации. — Заночуем в тепле, и будет, что в рот положить!

Гамилла выглядела в целом довольной, Гаваль тоже — менестрель оценил дом, решил, что его хозяин платежеспособен и здесь имеются неплохие шансы проявить себя. А Елена пыталась вспомнить, где же она видела герб? Композиция вроде бы знакомая… Да, определенно женщина все это уже видела, причем не так давно. Может в господском поезде? За этими попытками женщина прослушала имя гостеприимного хозяина дома.

— … достопочтенный барон и гастальд окажет вам честь и примет на себя долг богатодарного гостеприимства, — провозгласил кавалерист с эмалью, впрочем, без особого пафоса и энтузиазма. Мужчина явно тяготился обязанностью выполнять ритуал перед сбродной компанией, где имелась единственная благородная персона в лице Гамиллы, и та женщина.

Тараканов не есть, из унитаза не пить, подумала Елена, вспомнив отрывок из старого фильма с молодым Томом Хэнксом и какой-то собакой. По крайней мере, эта мысль явно читается на кислой роже эскортника. Он, кажется, свято уверен, что гости с первых шагов начнут сморкаться в портьеры и отливать в камин. Кстати, судя по трубам, камины и прочие очаги тут в широком наборе, это хорошо, в сырую погоду у Елены начинала болеть сломанная Чертежником рука.

Кавалерист меж тем задавал традиционные вопросы: принимают ли сие почтенные гости? Есть ли у них отставшие спутники с лошадьми, которых надо завести на конюшню? Раньян с выражением такой же глухой тоски на мрачном лице столь же протокольно отвечал. Елена слушала в пол-уха, точнее вообще не слушала, желая лишь слезть, наконец, с тряского животного, размять ноги, съесть хоть три корочки черствого хлеба, но с обычной тарелки на обычном столе, желательно вилкой, а не руками. Женщина так и не вспомнила, где же она видела барано-козлиный герб, вот ведь досада.

— … прельститесь же благоприятством и расположением Его милости, приняв на себя долг честного гостевания!

— Достаточно, — прервал тираду хозяин дома, выйдя на пятиступенчатое крыльцо с бронзовыми перилами в завитушках. Мужчина выглядел дорого и недовольно, как положено тому, чей дом готовятся оккупировать сомнительные личности, пусть даже в приличную часть им хода не будет. За господином спешил мальчик-слуга, готовый подать шляпу с золотой брошью.

— Они уже все поняли. Добро пож…

Хозяин споткнулся на середине фразы, когда увидел Елену. Та, в свою очередь, сразу вспомнила благородно-пуританскую физиономию и огромную серьгу с бриллиантом. А также супругу барона, которая была так похожа на юную и бледную Лив Тайлер, ртутную микстуру и другие чудеса перинатальной медицины.