Генезис - Поселягин Владимир Геннадьевич Страница 38

– Даже как-то не верится. Тут подготовленные бойцы из осназа вряд ли такое провернут, а ты один… – Он покачал задумчиво головой, покосившись на горизонт, где еще были видны финские катера, те своих летчиков поднимали с воды, а мы на большой скорости к Финляндии уходили.

– А что тут странного? Мое время – это ночь. Днем я отсыпаюсь. Я ночью вижу, как днем. Думаете, это сложно, ночью в темноте подкрасться к часовому, снять его и дальше по сонным немцам работать? Так вот что я вам скажу – это совсем не сложно.

– Хм, а Юра, младший брат мой, тоже ночью отлично видит.

– Наверное это семейное, – пожал я плечами.

– Откуда ты этот катер взял, он же всего четырехместный?

– Гоночный. Из яхт-клуба в Хельсинки. Ха, там вообще весело было. Я остановил автоколонну на дороге, с бензовозом и машинами, в которых патроны везли. Перебил водителей. Сел в бензовоз, машину с патронами на сцепку взял, угнал в Хельсинки и поджег их у здания правительства. Пока машины горели и патроны рвались, я катер угнал от пирсов. А в городе бой начался, пушки били. Кто с кем воевал – не знаю, наверное, пока не разобрались, думали, что советский десант высажен, но бой там сильный был.

– Понятно. Рассказывай все подробно.

Подумал, что нам еще полчаса до берега, время есть, так и принялся рассказывать. Как в Севастополе от ракетчика о налете и начинающейся войне узнал, как угнал истребитель, дав в общем всю информацию летчикам, естественно, редактируя все под приключения обычного советского школьника. Хотя, судя по лицам слушающих, а слушали внимательно все, на обычного школьника я уже никак не тянул. Про захват обеих лодок тоже описал, только мины и торпеды на мою подлодку якобы грузили пленные финны. Ну и про девчат ничего не говорил, это лишнее. А так, когда до берега осталось с километр, один мотор стал чихать, да и второй обороты сбросил, тоже похоже вот-вот заглохнет.

– Топливо заканчивается, – сказал я пассажирам.

– А берег-то вот он уже, – вздохнул командир СБ.

– Ну да.

Моторы еще работали, так что скорость хоть и упала, но двигаться мы не прекратили. Однако и эти заглох, когда до берега метров двести осталось. Нас уже засекли наблюдатели, два дымных сигнала в разных местах начали подниматься. Прыгнув в воду, я стал толкать катер за корму, тот вполне неторопливо двинулся вперед и вскоре заскрежетал днищем о камни. Парни выбрались на берег, я следом, и мы побежали прочь. Сумку из катера свою забрать я не забыл, как и очки для подводного плавания, хорошая штука, еще пригодятся. Мы бегом побежали в сторону одной из расселин, чтобы подняться на высокий берег. Наблюдатели, что подняли панику, конечно же нервировали, но нам нужно пять часов продержаться до темноты, а там разберемся. Наблюдатели были вооружены, поэтому, когда мы наткнулись на них в расселине, видимо, это единственный удобный спуск к воде и те о нем знали, я не удивился, обнаружив у них в руках винтовки Мосина. Наверняка трофеи с Советско-Финской войны. Встреча произошла неожиданно для обеих сторон, ну кроме меня, сканер показал встречающих, так что я вырвался вперед и на глазах у летчиков провел несколько классических приемов рукопашного боя, скорее эффектных, чем эффективных, сломав двоим пожилым солдатам шеи. Летчики как-то нервно сглотнули от этого зрелища, я же лишь кивнул на тела, сказав:

– Берите оружие и боезапас. Ранцы тоже, мало ли что там есть, например, припасы. Сержант, обувку примерь. Босиком далеко не убежишь.

Они так и сделали, вооружились. Одну винтовку сержант взял, он свой пистолет утопил, и вторую командир борта СБ. Тот, оказывается ворошиловским стрелком был. К счастью, обувка одного из наблюдателей сержанту подошла.

Дальше пришлось побегать, что четверо суток заняло. При этом выяснилось, что штурман беглец никакой. Нас загоняли вполне профессионально, поначалу роту сюда перекинули, но, когда я с расстояния в километр, одолжив у старлея винтовку, выбил всех офицеров и унтерский состав, как-то резко замедлились и стали ожидать помощи. Мы за это время отделение солдат уничтожили, что нам дорогу хотели перерезать. Теперь все вооружены были. Даже имелся ручной пулемет, между прочим наш ДП. С ним Олег бегал. Боезапас тоже он к нему переносил. Тут прибыли еще три роты, окружать начали, но мы вырвались, два дня уходили от погони, четыре раза устраивая вполне успешные засады. Потом на третий день угнали грузовик и уехали почти за сто километров. Там машину бросили, потому что бензин закончился. Дальше пешком. Как раз стемнело, когда мы подошли к месту, где я самолет оставил. Тот самый гидроплан. Правда, как отправить на нем четырех человек, я не представлял, но надеюсь, что-нибудь придумаем.

А тут неожиданность – засада, два десятка егерей. И самолета на пляже нет, только шлюпка в тени скал укрыта. Луна яркая. Неужели тела дозорных навели на стоянку самолета? А обнаружив собаку, я понял, как нашли, следы я спецсредством не посыпал, да и не было у меня его с собой, как-то не требовалось до этого дня.

Егерей и собаку я прибил; осторожно, чтобы сигнала не подали, проверил веревку, и ее нашли, но бухта у егерей удобная, с узлами на ней для удобства подъема. Сбегав за своими, они в километре сидели, ожидали, пока я разведку проведу, повел их к шхерам. На ходу я объяснял:

– Нас окружили, с трех сторон цепи пехоты идут, прижимают, знают, где мы. По грузовику нашли, еще этот наблюдатель воздушный мешал. Еще войска подводят. Через час прижмут к берегу и уничтожат. Самолета нет, там засада, значит, мой нашли гидроплан. Придется идти на крайние меры. У меня тут рядом на дне лодка лежит, германская субмарина… В общем, придется на ней уходить. Шлюпка внизу есть, засадникам принадлежала. Их я уже уничтожил. Егеря были.

– Огни на море! – воскликнул штурман, рассмотрев свечение.

– Это да, – согласился я. – Там два малых сторожевика и небольшой тральщик. Самый опасный для нас, на борту глубинные бомбы имеет.

Мы подошли к склону, пришлось показать, где обрыв, иначе полетели бы вниз, и я первым стал спускаться вниз, веревка уже привязана была. Спустившись следом, Олег с задумчивым видом сказал:

– Странно, что столько войск нагнали. Там ведь примерно дивизия наберется?

– Вряд ли, но два полка будет.

– Еще и корабли на море. Мы так им интересны?

– Скорее уж я. Я же тут три недели веселился. Восемнадцать автомобильных и шесть железнодорожных мостов взорвал. С полсотни машин уничтожил, несколько береговых артиллерийских батарей, складов множество сжег, аэродром один уничтожил, две плотины взорвал, отчего крупные поля с урожаем залило. Несколько заводов на воздух поднял. Захватил машину с противопехотными минами и закопал их на разных дорогах. Как говорится, кому бог пошлет. Солдат много побил. В общем, злы они на меня. А почерк-то один, пока мы тут эти четыре дня бегаем, разобрались, что я тут с вами, почерк не спрячешь, вот и устроили усиленную облаву, войск нагнали, егерей и добровольцев из местных.

За эти четыре дня летчики разобрались, что я ничуть не вру, и бойцом являюсь знатным, в основном в одиночку ведя с финнами войну, а они так, на подстраховке, и больше мешали, чем помогали, о чем тоже прекрасно поняли. Поэтому теперь мои такие слова и пояснения принимали на веру. Своими глазами видели, что я стою как боец. А тут, когда все спустились, мы погрузились на шлюпку и поплыли к выходу из шхер. Когда к выходу подошли, я сказал:

– Субмарина дальше, я вплавь доберусь. Выходить шлюпке не стоит, заметят с берега, световыми ракетами подсветят. Тут глубина подходящая, подгоню субмарину сюда. Вы сразу на борт и внутрь, и уходим под воду. Понимаю, что опасно, но придется так сделать. Поэтому советую поторопиться при загрузке, тут каждая секунда на счету.

– Хорошо, – сказал Олег.

Он пытался ранее на правах родственника взять надо мной шефство. А он уже решил, что я им являюсь, мол, у меня повадки Юрия, значит, точно родственники. Только не получилось, я начальство над головой не потерплю, и тот это понял.