Под знаком Меркурия - Владимир Георгиевич Босин Страница 39

Ух, разошлась, защитница дикой природы.

-Нет, Катя, не думаю, что влюблён в Вас. Но и не могу сказать, что Вы мне безразличны. В такие моменты руководствуешься сердцем, вот чувствуешь, что правильно поступить именно так. Голова говорит, зачем, не надо. А сердце подсказывает – всё правильно и тогда здесь всё спокойно, - и я приложил руку к сердцу.

-Интересный Вы человек, - и девушка пришпорила свою кобылку. Догнав её, я предложил посидеть в теньке у реки, где ветерок продувает.

-А Вы почитаете мне стихи, или те были единственные, которые Вы знаете? – и девушка лукаво посмотрела на меня.

-Ну, ещё парочку я вспомню.

В результате мы поспорили с Катериной, что если я прочитаю стихи, которые она не знает, то она исполнит моё желание, а я соответственно её.

-Только я надеюсь на ваше благоразумие, -добавила она.

-А я, Катя, на вашу скромность, надеюсь, Вы не заставите меня стесняться и краснеть.

Дождавшись возмущённого фырканья, я направил коня к реке.

Гвардейцы быстро нашли подходящее место. Они расседлали коней и отпустили пастись. Мы же сели на попону рядом, и я начал вспоминать. Бедная Катерина, она же не знает, что я буду жульничать и читать стихи поэтов, ещё не родившихся.

Ну например это у Марины Цветаевой:

Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной —

Распущенной — и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне

Гореть за то, что я не вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не

Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе…

Что никогда в церковной тишине

Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем, и рукой

За то, что вы меня — не зная сами! —

Так любите: за мой ночной покой,

За редкость встреч закатными часами,

За наши не-гулянья под луной,

За солнце, не у нас над головами, -

За то, что вы больны — увы! — не мной,

За то, что я больна — увы! — не вами!

Я даже немного нараспев читал эти удивительные строки.

Когда читал, смотрел перед собой на воду, а зря.

Катины глаза поддёрнула влага, она без улыбки посмотрела прямо мне в глаза, придвинувшись, будто хотела рассмотреть в них ответ на какой-то свой вопрос.

-Коля, скажите, кто написал эти чудесные стихи? Я никогда их не слышала. Это точно написано женщиной, мужчина не способен на такие чувства.

Меня в первый раз в жизни, назвали по-домашнему Коля. Даже тётушка в минуты радости называла – Николенька. А так никто не называл.

-Я не знаю её имени, Катюша, прочитал в старом, столичном журнале. Они мне понравились, и я их запомнил.

-Пожалуйста, Коля, ещё что-нибудь, -попросила она.

Ну Баратынский творит сейчас вовсю, должна узнать

Приманкой ласковых речей

Вам не лишить меня рассудка!

Конечно, многих вы милей,

Но вас любить – плохая шутка!

Вам не нужна любовь моя,

Не слишком заняты вы мною,

Не нежность – прихоть вашу я

Признаньем страстным успокою.

Вам дорог я, твердите вы,

Но лишний пленник вам дороже.

Вам очень мил я, но, увы!

Вам и другие милы тоже.

С толпой соперников моих

Я состязаться не дерзаю

И превосходной силе их

Без битвы поле уступаю.

-Эти я где-то слышала.

-Да, это Евгений Баратынский.

-Ещё, требовательно попросила Катерина.

-Ну вот ещё один молодой поэт, скандальная личность, душа на распашку, к сожалению, умер молодым, - это я о Есенине.

Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали.

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь — как запущенный сад,

Был на женщин и зелье падкий.

Разонравилось пить и плясать

И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,

Видеть глаз злато-карий омут,

И чтоб, прошлое не любя,

Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, легкий стан,

Если б знала ты сердцем упорным,

Как умеет любить хулиган,

Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил,

Только б тонко касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали…

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

-Красиво как, только непривычно. Спасибо Николай, я даже не ожидала, что с Вами будет так интересно. Стало прохладно, и я немножко замёрзла. А поехали к нам, маменька будет очень рада, всё равно у нас никого нет.

Видя мою нерешительность, она с улыбкой добавила:

-Ну и узнаю Ваше желание, которое Вы выиграли.

-Екатерина Александровна, право не знаю. Я приехал налегке, рассчитывал завтра вернуться в город.

И видя настойчивость девушки, -ну мне в любом случае надо заехать в имение, переодеться.

Спасибо Адаму, что настоял, что бы взяли, на всякий случай, официальное платье.

Глава 16

16

К вечеру мы с гвардейцами были в имении Козловских. Пелагея Исаевна и в самом деле была рада меня видеть, заставила после ужина рассказывать городские сплетни. Позже я напомнил Екатерине о своём желании:

-Катя, я придумал, какое желание потребовать от Вас.

И в ответ на её вопросительную бровку, я мастерски потянул время.

-Ну не томите меня, Николай, что Вы придумали от меня такого каверзного.

-Катюша, я сейчас, наверное, потребую ужасную вещи, не каждая девушка на такое решится....

-Я хочу, что бы Вы для меня пели сегодня. Для меня одного. Согласны?

Катя мило кивнула, и мы прошли в залу, где в углу притулился рояль.

По дороге я кликнул лакея и попросил его принести подсвечник, в зале было темновато и только несколько свечей на крышке рояля освещали девушку. Я ещё прихватил по бокалу шампанского и настроился получать своё выигрыш.

Как жаль, что раньше не довелось слушать Катерину. Голос не очень сильный, но красивый и гармоничный. Если не ошибаюсь — это меццо-сопрано, т. е. средний диапазон. Но владела своим голосом она неплохо. Ну мне очень понравилось, за душу взяло.

Что она играла