Ревизор: возвращение в СССР 13 (СИ) - Винтеркей Серж Страница 39

А за нее порадуюсь. Раз нашла замдекана канал сбыта, мне это только на руку. Было бы не очень удобно бегать закупаться, если бы она осталась без валюты, потерпев фиаско в попытках продать привезенное. Ох и аукнулось бы мне это потом…

Чтобы ей не пришлось представлять меня своему дилеру, я невозмутимо прошел мимо, сделав морду кирпичом, и молча зашел в свой номер. Мол, не знаю я эту дамочку вообще…

Утром Дитрих привез нас снова на конференцию. И почти сразу же, как мы уселись с ним за стол завтракать, к нам подошел смуглый парень, весь в кудряшках.

– Вы есть из Москва? Я хочу поступать в Москва! Я Альфредо! – радостно сказал он на ломаном русском, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Дитрих тут же представил нас друг другу и пояснил нам, что парень из Италии, доучивается у них в Ростокском университете, и действительно, хочет ехать поступать в Москву в аспирантуру. Я взглянул на Эмму Эдуардовну. В прошлой своей жизни в советский ее период я был весьма далек от темы иностранцев из стран НАТО в СССР. Даже не знал, учились ли они вообще в МГУ?

Эмма Эдуардовна развеяла мои сомнения. Неспешно объяснила присевшему за стол итальянцу, что такая возможность есть, и в МГУ будут ему рады. И, поскольку иностранцев мало, поступить будет легко, но надо лучше выучить русский язык.

Альфредо и обрадовался, и засмущался. Клятвенно, с подлинной южной экспрессией, пообещал выучить русский язык намного лучше к сентябрю. Эмма Эдуардовна написала ему прямо на салфетке свой адрес и телефон, и счастливый итальянец ушел.

Устроившись на первой секции, мы слушали доклады, поглядывая, главным образом, за Дитрихом. Едва он встал и вышел, я тут же посмотрел на замдекана и взглядом показал на дверь. Та радостно кивнула, и мы, как сообщники, потихоньку сбежали из университета и рванули в центр города, чтобы почтить своим вниманием многочисленные магазины, до которых не смогли добраться в выходные.

Я не просто так бегал по вечерам – присматривал заодно маршруты для шопинга между общежитием и университетом. Времени в обрез, а покупок надо сделать много, так что к этому вопросу я отнесся очень серьезно, продумав все до мелочей. Эмма Эдуардовна была поражена тем, как я все распланировал на те три часа, что у нас оставались до обеда.

Мы закупились на славу, нашли все, что хотели купить, и оба старательно делали вид, что совершенно не замечаем, что тратим намного больше марок, чем у нас было при отъезде из Москвы. Нашел даже футболки с главным немецким индейцем, а также толстые ручки с ним же. Футболки взял разных размеров, и на Родьку нашлась. Ручек тоже хапнул пяток. Взял еще разных забавных девчачьих ручек со всякими фигурками, пушистыми навершиями, стразами и прочей дизайнерской чепухой, которой в Союзе сейчас днем с огнем не сыскать. Отличный подарок на самом деле. И стоит копейки, и практичный, в отличие от магнитиков, и представляю, сколько визгу и писку будет от девчонок…

Эмма Эдуардовна даже сделала мне комплимент, когда, закинув вещи в номера, мы возвращались в университет.

– Какой вы, Павел, хозяйственный и организованный! Вовсе не случайно попали на наш факультет, у вас талант к экономике!

Поблагодарив за похвалу, я ускорил шаг. Нам нужно было хоть минут десять посидеть на одной из секций, прежде чем всех пригласят на обед.

А так – не только я Эмме пригодился, но и она мне. Помогла выбрать журналы по вязанию и вышивке, в которых я вообще не разбирался. И рекомендовала купить какие-то особые спицы, которых в СССР в магазинах нет вообще. Сказала, что все, кто вяжет, такому подарку обрадуются. Конечно, я купил пять комплектов, тем более они были дешевые, и места почти не занимали. И мотки ниток для вязания помогла выбрать, включая и толщину, и оттенки – самые модные сейчас в СССР. В этом вопросе я ей безоговорочно доверился, надеясь, что она разбирается в женской моде, а не только в науке.

В столовой и присесть не успели, как к нам подошел профессор Нойлер и сказал:

– Здесь перебивать аппетит не будем, жена дома уже все приготовила!

С некоторой тоской взглянув на блюда на столе, я потянулся вслед за профессором и Эммой Эдуардовной к выходу. Когда вас приглашают домой в гости, вовсе не обязательно еда, приготовленная супругой того, кто приглашает, будет съедобной. Были у меня, знаете ли, случаи в жизни… Если еда просто невкусная, это еще неплохо, а она реально может быть и несъедобной…

***

МГУ. Кабинет секретаря комсомольской организации.

До окончания рабочего дня оставалось минут пятнадцать. Рашид Фархатович начал собираться домой.

Вдруг зазвонил телефон.

– Приветствую. Гончарук. – услышал он голос Ивана Николаевича из райкома на том конце провода. – Чем порадуешь, Фархатыч?

– Нечем пока радовать. – мрачно ответил Самедов. – Эксперт мой в загранкомандировке до конца недели. В четверг только вернётся.

– Ой, как всё не вовремя! – недовольно ответил ему Гончарук. – А больше некому показать?

– Я ему все материалы передал ещё до его отъезда. Приедет, сразу посмотрит. К тому же здесь абы кому показывать тоже не хочется. Важно, чтобы человек проверенный был, разбирался в вопросе. Лучше подождать несколько дней, чем потом в лужу сесть.

– Ой смотри, Самедов!.. Всех держишь! – с досадой сказал Иван Николаевич и бросил трубку, даже не попрощавшись.

– Хамло райкомовское! – с раздражением рявкнул Рашид Фархатович в тишине своего кабинета.

***

На «Трабанте» мы уже покатались, а теперь пришла пора поездить на «Вартбурге». Таких машин я видел здесь уже, естественно, множество, но ни разу ещё ни на одной из них не катался. Ну что же, вот теперь и посмотрим.

Выехали с улиц, полных высоких зданий, и вскоре оказались в пригороде. Потянули ряды домов частного сектора. По изменившемуся взгляду Эммы Эдуардовны понял, что она, видимо, по частным секторам Германии особенно раньше не рассекала. Ну да, тут было на что посмотреть. Никакого сравнения с нашим частным сектором хоть в Святославле, хоть под Москвой. Перед каждым домом лужайка. Заборов нет, вместо них зелёная подстриженная изгородь. Дома, как правило, одноэтажные. Ну, у нас так же. Но крыши... Минимум у половины домов толстенные и очень красиво выглядящие камышовые крыши. На одних домах они поновее, на других уже почернели, но вид всё равно сногсшибательный.

Тут и там видны цветники. Сейчас, конечно же, завядшие, но легко представить, сколько цветов на них будет, когда потеплеет. Вид немножко портил не такой уж и ровный асфальт, залатанный тут и там, но только совсем немножко. Да, на того, кто впервые видит немецкий частный сектор, он всегда производит неизгладимое впечатление. Правда, вскоре Эмма Эдуардовна, заметив, что я на неё посматриваю, постаралась сделать невозмутимое лицо. Мол, видали мы и покрупнее поросят.

Заехали на старательно выложенный бетонными плитами подъезд к дому профессора. А вот у профессора дом уже был двухэтажный, но тоже с шикарной соломенной крышей. Заметив, что я на неё смотрю с интересом, профессор с грустью сказал:

– Сейчас всё труднее найти настоящих специалистов по кровле из камыша. Вымирающая профессия, к сожалению.

Ну да, про это я тоже слышал. Правда, уже в XXI веке. Что это очень дорого, очень красиво, но, даже если есть на это деньги, кучу времени нужно потратить, чтобы найти грамотную бригаду. И ждать в очереди придется месяцы.

Почти сразу же из дома выскочила и фрау профессора.

– Эльвира, – представил ее он.

Я сходу попытался сообразить, кого она мне напоминает и, догадавшись, аж замер – ну да, примерно так и выглядит еще одна хорошо знакомая мне Эльвира, моя бабуля! Похожи они с женой профессора, как близкие родственницы. Невероятно просто!..

Затем профессор представил нас, и что оказалось хорошо, Эльвира тоже очень неплохо говорила по-русски.

– В годы войны моя жена была среди антифашистов. «Красная капелла», слышали? – начал воодушевленно рассказывать профессор. – К счастью, когда нацисты разоблачили ее группу, она успела уехать в Швейцарию. И там учила русский язык в ожидании, когда Советский Союз освободит Германию от нацистов.