Айдол-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко Страница 4

следующее утро, чуть не умерла». Этот вопрос мы с ним, похоже, закрыли. Теперь добрались до истории со словами президента. Я поклялся, что замуж не то, что не думал, — в страшном сне не видел! А кто, что говорит, я не знаю. Лично я — собираюсь заработать кучу денег и поднять славу агентства СанХёна до небес. И вообще. Меня со сцены вынесут вперёд ногами, поскольку посвящу ей всю свою жизнь. Клянусь!

— Ты же понимаешь, — помолчав, говорит мне СанХён, — что, возможно, всё так и есть, как ты говоришь, но, президент — это президент. Она глава нации и её слова нельзя игнорировать…

СанХён внимательно смотрит на меня. Я киваю, что понимаю. Какой бы президент ни был бы, он всё равно — президент.

— Кроме того, — продолжает СанХён, — поклонники твоей группы будут недовольны твоим поведением. Я читал обсуждения в форумах фан-клуба, что очень многие в недоумении от моего решения включить тебя в состав «Короны». У тебя нет достаточного опыта и ты ещё школьница, чтобы работать наравне со взрослыми исполнительницами. Но, рассмотрев список сделанных тобою работ, «квины»[1] склонились к мнению, что у тебя есть необходимые качества для того, чтобы дебютировать в их любимой группе. Однако, теперь, после появления видео и слов президента, ситуация изменится. Даже за меньшую провинность, исполнителей исключают из групп и выгоняют из агентств. А у тебя сразу и пьянка, и свадьба.

— Да не собираюсь я жениться, — морщась, недовольно говорю я и поправляюсь, — точнее, замуж… И пьянки не было…

— Есть условия контракта и принятые в индустрии стандарты, — говорит СанХён, — я бы тебя уже давно выгнал, если бы не сегодняшняя новость…

Он делает паузу, все ждут.

— Композиция «Шторм» попала в «Hot 100 Billboard»! — с пафосом сообщает всем присутствующим СанХён.

— Что, правда?! — не верю я.

— Да, — говорит шеф, — мне сегодня сообщили. Девяносто второе место.

— Вот, здорово, сонсен-ним! — радуюсь я, — Ли ХеРин теперь мировая звезда. Молодец!

— Ну, — говорит СанХён, — не только она — молодец. Музыка ведь твоя?

— Да, я тоже участвовала, — кивнув, соглашаюсь я, при этом отметив, что все стали смотреть на меня как-то по-другому. С другим выражением.

— Поэтому, у меня появилась идея, как ты можешь избежать изгнания из группы, — говорит мне СанХён, — Для этого, тебе нужно сделать что-то необычное. Такое, что никто до тебя не делал. Например, выведи девочек в «Billboard» и я думаю, что ни у кого после этого язык не повернётся оспаривать твоё место в группе!

Сказав это, СанХён выжидающе смотрит на меня. Менеджер Ким — надувает щёки и выдыхает, ЁнЭ, бросив считать убытки, смотрит на меня распахнутыми глазами. Один КиХо сохраняет бесстрастное выражение на лице.

Я вздыхаю.

— Если бы они петь умели, сонсен-ним, — с печалью в голосе говорю я.

— Кто? — не сразу соображает, о ком это я говорю, шеф.

— Девочки из «Короны», — отвечаю я.

— Постой! — оживает сидевший до этого молча менеджер Ким, — Хочешь сказать, что в «Короне» — не умеют петь?

— Они умеют петь по-корейски и для Кореи, — поясняю я ему свою мысль, — а нужно петь — иначе! По-заграничному. Для Америки и Европы.

— Всему можно научиться, — непонимающе пожимает он мне в ответ плечами, — нужен лишь талант.

— Согласна, менеджер Ким, — киваю я, — но, они уже столько лет поют в определённой манере. Не знаю, получится ли у них легко изменить привычный стиль. А сколько у меня есть времени на это, господин президент?

Я с вопросом во взгляде смотрю на СанХёна.

— У тебя, что, уже есть готовая композиция? — с удивлением смотрит он на меня в ответ.

— Ещё не думала, — честно признаюсь я, — но, подумаю, сонсен-ним.

— А сколько времени для этого нужно тебе? — спрашивает он меня.

— Думаю, месяца хватит, чтобы понять, получится, или нет, — говорю я, прикинув в голове и учтя постоянную занятость группы, — мне ещё и сунын нужно сдать…

— Хорошо, — подумав, кивает СанХён, — с учётом экзамена, даю тебе два месяца.

— Окей, господин президент, договорились, — говорю я, — только мне будут нужны полномочия. Меня ведь опять никто слушать не станет!

— Я дам тебе полномочия, — обещает мне шеф и с недоверием спрашивает, — и ты напишешь за два месяца — хит?

— Времени много, — говорю я, — может, и получится.

Менеджер Ким чуть слышно хмыкает.

(несколько позже, за дверьми кабинета СанХёна.)

— ЁнЭ-сонбе, скажите, какая у вас зарплата? — обращаюсь я к хмурой девушке.

— Почему ты спрашиваешь? — задаёт она мне вопрос.

— Хочу вернуть вам деньги. Штраф, который вам выписали — целиком моя вина. Поэтому, я хочу вернуть вам эти деньги.

— Раз штраф выписали на меня, значит, платить должна я! — гордо заявляет в ответ мне она, — Господин президент прав. Я — недосмотрела за тобой!

— Сонбе, — мягко говорю я, — вы не можете постоянно жить у меня под дверью. А если вы будете оплачивать мои штрафы, то вы — разоритесь. Сколько вы получаете, сонбе? Я понимаю, что такие вопросы не считаются приличными, но мне нужно знать, сколько вам вернуть. Сколько, сонбе?

— Восемьсот семьдесят тысяч вон, — поколебавшись, всё же отвечает мне она.

Не густо, — про себя думаю я, — а вообще? Как живёт моя сонбе? Я ведь о ней ничего не знаю!

(а где-то в это время… группа «Корона» едет по сеульским улицам зарабатывать деньги)

— А где сегодня менеджер Ким? — спрашивает ИнЧжон сразу у всех в микроавтобусе.

— Я слышала, он поехал в агентство, к господину СанХёну.

— Понятно, — кивает ИнЧжон, — это из-за ЮнМи. Президент будет решать, как её вывести из группы с наименьшим для нас ущербом.

— Думаешь? — оборачивается к ней СонЁн.

— А что тут думать? — удивляется ИнЧжон и пожимает плечами, — После заявления президента — какой из неё айдол? Хейтеры только и будут писать, что у неё есть отношения. Денежный доход от этого снизится. И её и, может быть, и наш. Мы ведь в одной группе.