На обломках Империи (СИ) - Найденов Дмитрий Страница 4

Найдя анкера, уже частично стёртые песком, я привязал свой трос, закрепив сразу на всех трёх точках, после чего, прицепив к поясу лебёдку, пропустил через неё тросик и, осторожно перегнувшись через край, начал спуск. Отец рассказал, что наблюдал за этим местом, только очень редко и дважды на снимках он видел, что разлом полностью заметало песком, но со временем он опять освобождался от него. Мне повезло, и он сейчас свободен от него, а значит, можно безопасно спуститься внутрь.

Лебёдка исправно стравливала тончайший тросик, и на тридцати метров он застопорился. Отсюда надо начинать поиск ещё одной расщелины. Тогда группа падальщиков, в которую входили мои родители, использовала активный сканер, сейчас такой возможности не было, и придётся искать по подсказкам отца.

В месте, где я завис, было несколько расщелин и нужно выбрать только ту, которая мне нужна. Глубину отец помнил примерно, а значит, могу ошибиться с поиском, и это займёт очень много времени. Повезло уже в том, что разлом в данный момент не заполнен песком.

Первое обследование ничего не дало, пришлось спуститься чуть ниже и осмотреть рядом ещё две расщелины, да и найти явные следы довольно трудно. Ведь прошло много лет, и всё могло скрыться под воздействием песка. Спустившись ещё ниже, нашёл след, похожий на углубление от троса, который перетёр кусок камня, схожего с известняком. Подсвечивая себе слабым фонариком, встроенным в интерком, не торопясь, проникнул в расщелину на пять метров, нашёл крепление ещё одного анкера внутри и зафиксировал трос к нему. Дальше было проще, но тут уже попадалось много песка и в некоторых местах, он заполнял расщелину почти до потолка, приходилось пробираться ползком. В итоге примерно через сто метров я добрался до входа в бункер.

Чтобы нормально рассмотреть всё вокруг, потребовалось включить фонарик. Большое помещение, около тридцати метров длиной и двадцати шириной с высоким потолком, частично засыпанное песком. В центре две капсулы странного вида, непохожие на медицинские. Хотя они и редкость, но в некоторых колониях они ещё есть, хотя, как говорят, картриджей для них практически не найти, но зато их используют как диагност и как полевого хирурга. Заштопать рану и вправить кости они вполне ещё могут. Эти же капсулы были явно для другого, хотя общие схожие элементы у них были. Хорошо, что капсулы были закрыты, иначе песок мог их серьёзно повредить, но я сюда пришёл не за ними, во всяком случае пока. Я ищу ответы на свои вопросы, кто я и как помочь людям. Как бы это громко не звучало, но я прекрасно понимал, если оставить всё как есть, через несколько сотен лет человечество окончательно перестанет существовать. Обособленность колоний ведёт к межродственным связям, что в свою очередь нарушает генетические цепочки новых людей. Последние годы рождается много больных людей и с серьёзными физическими и психическими отклонениями. Отсутствие нормального образования серьёзно бьёт по интеллекту. К сожалению, в развалинах старых городов очень редко попадаются обучающие программы, как говорят старожилы, хранящие память предков, раньше люди внедряли себе специальные устройства и загружали знания прямо в свой мозг, а после поражения доступ к новым устройствам был потерян, да и капсулы не имели необходимых ресурсов, для их установки. Редкие обучающие программы помогали развивать смекалку и давали азы письменности и счёта, но на этом всё. Да, иногда находили обучающие интеркомы, но их было очень мало и на всех не хватало. Нередко их использовали в школах для обучения сразу большой группы людей, и даже сам учитель не всегда мог объяснить, о чём данный урок. Постоянных школ не было, они мигрировали от колонии к колонии, задерживаясь в них по несколько месяцев, и часто даже взрослые приходили учиться, так как у многих были пробелы в знаниях. Многие мелкие колонии и резервации вообще не имели обучающих устройств и искинов, а дети в них не умели читать.

Вообще, колонии отличались от резерваций своим отношением к захватчикам. Если колония вела себя лояльно к жукам, их практически не трогали, позволяя жить более свободно, а вот там, где были замечены повстанцы или происходили попытки нападения на жуков, создавались резервации. Часто такие колонии выселяли в пустынные местности и ограничивали в перемещении. За ними вёлся дополнительный надзор и чаще проверяли. Резервация, в которой жил я, раньше входила в подполье, и поэтому жуки часто посещали её с проверкой. Жизнь в резервации была намного сложнее, чем в колонии, но нас всех объединял дух бунтарства и сопротивления, пусть мы и не могли в открытую выступать, но всё равно стремились найти способ уничтожить всех захватчиков. Я сам вступил в подполье лет пять назад, но быстро в нём разочаровался, слишком нереальные они ставили цели, а их борьба была просто смешна. Попытки ухудшить поставки мяса жукам приводили к поставкам оборудования, но если его и поставляли, то очень плохого качества. Серьёзно повлиять на ситуацию они не могли, поэтому я вышел из подполья, стараясь не участвовать в их акциях, а вот моя сестра, Рия, принимала там активное участие. Она даже смогла добиться там какой-то должности, но по мне так это всё детские игры. Если и делать что-то, то только существенное. Конечно, я не смирился, просто решил идти своим путём, и, похоже, я не прогадал. Найти целый бункер — это большая удача, и теперь нужно правильно распорядиться этой находкой. Уже сейчас я видел, что тут есть картриджи и, вероятно, часть из них ещё не использована, три боевых дроида, застывшие в разный частях бункера, пойдут на запасные части, а вот на полу видны несколько лежащих тел, похоже, это члены команды падальщиков, с которыми сюда спустились мои родители. Отец озвучил идею, что это не одиночный бункер, а, возможно, огромный комплекс, и тогда есть возможность добыть там вообще любые запасные части. Но больше всего он просил найти обучающие интеркомы. Отец хоть и не состоял в подполье, как и я, но часто помогал им и выполнял определённые заказы. Он даже выдвинул мысль, что всё подпольное движение находится под управлением интаксекоиов уже многие годы, а, возможно, и не одну сотню лет. Слишком часто пропадали активные его члены, и все крупные операции заканчивались провалом. Поэтому даже если я смогу проникнуть в бункер и найду ценные вещи, не стоит об этом распространяться, даже моей сестре. Как использовать находки, мы решим с отцом отдельно, как он сказал, есть у него выход на старое подполье, и, возможно, им это пригодиться.

Но все посторонние мысли пришлось отбросить, сейчас нужно понять, что делать дальше. Если отец прав, то мне тут ничего не угрожает, поэтому нужно попробовать найти дверь и попробовать открыть её с помощью моего отпечатка ладони. Если она обесточена, что очень вероятно, он объяснил, как запитать устройство.

Дверь я увидел сразу, точнее, дверей было несколько, но мне нужна главная, она окрашена по контуру и слегка подсвечивается в темноте. Это сделано для удобства и по стандартам военного флота. Осторожно пройдя к двери, нашёл панель и приложил ладонь, предварительно сняв перчатку, но ничего не произошло. Тогда я достал небольшой переходник и, проверив заряд интеркома, который должен быть более пятидесяти процентов, соединил его с устройством. Экран панели мигнул и появился знак вопроса, потом контур ладони, и я повторно приложил её.

Буквально секунду ничего не происходило, но внезапно зажглось освещение в зале, и раздался шум включаемого оборудования.

Глава 3. Нейросеть.

Свет зажёгся и, мигнув, также внезапно погас. Я стоял, не зная, что делать, но через несколько секунд загорелась слабая подсветка, похоже, что это аварийный режим работы, а значит, с комплексом что-то не так.

- Внимание персоналу, убежище пострадало в результате землетрясения. Просьба покинуть повреждённый сектор и перейти в центр управления. Питание дверей отключено, для открытия используйте рычаг в скрытой панели справа от двери. Люк открывается нажатием. Для отрывания двери необходимо повернуть рычаг не менее двадцати раз, — проговорил шипящий голос под потолком.