Теотль Сухоруков (СИ) - Кленин Василий Страница 42

— Сейчас мы идем освобождать подземное святилище, где верховный жрец Тлакатль, одержимый духом, держал меня в плену! А потом найдем и самого Тлакатля!

Ополченцы дружным криком поддержали мой приказ — ситуация вошла в нужную колею.

— Хвост, как эти ребята в бою? — уже негромко поинтересовался я у генерала черных.

— Пока выучка средняя, — пожал тот плечами. — Для них крестьянский труд всё еще важнее воинского. Но они уже управляемы. Приказы понимают и исполняют. Я отобрал самых понятливых, думаю, они справятся… Но в настоящем бою они еще не бывали.

— Надеюсь, прям настоящий бой нас не ожидает, — поддержал я своего верного командира. — Но к схватке лучше быть готовыми. Сейчас берем пленных и идем в святилище. Там, также хватаем всех жрецов и охранников под стражу, оставляем две пятерки воинов для охраны — и с остальными силами идем за Тлакатлем. Эта тварь мне изрядно задолжала.

В подземном святилище обошлось без жертв. Местные, привыкшие к тихой жизни и моим редким истерикам, надзиратели-секретари вообще не были готовы к сопротивлению. Шикаланки-ополченцы распластали их по полу и стенам, а потом выстроили передо мной. На коленях.

— Ваш собрат пролил мою кровь, — я говорил коротко и зло. — Он хотел убить меня. Чернота проросла в вас настолько, что вы готовы поднять руку на Бога. А это непростительно. Больше никаких полутонов: либо вы верно служите Вернувшемуся Богу, Змею Земли… Либо вы предатели. Думайте, решайте, немного времени у вас есть.

Новые пленники были так бледны, что почти освещали своими лицами тьму подземелья.

— А сейчас мне нужен проводник к дому Тлакатля. Кто?

Первым, ни минуты не раздумывая, встал Пучеглазый Шихтли.

— Черный дух поглотил верховного? — с печалью в голосе спросил он.

— Не то слово.

— Мой Бог, я провожу тебя.

Разговоры в тени 5

— Что со мной, тицитли? Боли в спине не утихают уже пятый день.

— Что тут сказать, — вздохнул лекарь, собирая с циновки гадальные зерна. — Сила иийотль преисполнилась в твоей печени, благочинный. Она растеклась по телу и поразила болью твою спину…

— Одумайся, старик! Я верховный жрец Вернувшегося Бога! Дух мой чист, благость царит во мне! Откуда в теле моем может взяться преобладание иийотль?

— Я говорю тебе лишь, что шепчут мне духи.

— Духи тоже бывают лживы! Лечи мою спину, мне ходить больно!

— Очищающий отвар…

— Я пью его уже четыре дня, а легче не становится!

— У меня с собой имеются облегчающие мази, благочинный. Хотя, уверен, что важнее лечить недуг изнутри, в самом его корне — укрощая разбушевавшуюся иийотль.

— Мажь снаружи! — Тлакатль со стоном перевернулся на живот. Дурацкая боль возникла резко и ни с того, ни с сего: Человек просто взмахнул руками, ругая нерадивого слугу, как спину его полосанула огненная боль. Верховный жрец даже рухнул на пол, к ужасу слуг. И все последующие дни любое более-менее резкое движение могло вызвать пронизывающие прострелы.

А еще эта старая обезьяна нагло заявляет, что болезнь вызвали порочные страсти разбушевавшейся иийотль! Каков наглец… Ну да, он кричал на слугу… Но с тех пор, как тлатоани подарил Храму бывшую усадьбу Белой Рыбы, у верховного жреца ни одного дня спокойного не было: что-нибудь да испортят, где-нибудь да недоглядят.

Мазь или скорее густой настой приятно пощипывал спину. Лекарь-тицитли осторожно разминал спину, и от этого тоже становилось хорошо. Пару раз кольнуло, но не сильно. Неужели поможет?

— Благочинный! — один их храмовых служек в парадном уборе влетел в комнату и рухнул на пол.

— Ну, что еще… — разомлевшим голосом простонал Человек.

— Возле усадьбы толпа. У них… оружие.

— Чего? — Тлакатль поднялся на локтях, и страшный прострел тут же опрокинул его на циновку.

Заорав от боли, верховный жрец скрючился в позу плода и завопил на лекаря:

— Пошел прочь, бестолочь! Убирайся из города, ибо ты не жилец здесь!

Отдышавшись и дождавшись, когда боль притупится, он медленно спросил служку:

— Что еще за толпа, во имя Уше… Вернувшегося!

Жрец подполз поближе к Человеку и испуганно зашептал:

— Обычные жители. Но вооружены хорошо. А среди них… сухорукий Бог!

— Как?! — Тлакатль на миг потерял дар речи. — Как ты узнал его? Может, ошибся?

— Нет, благочинный, — потупился служка. — Он идет, не скрываясь. Ни лицо не прячет, ни руку.

— Не понимаю, — забормотал верховный жрец. — Кто выпустил? Что стряслось? Что за люди… Так, сколько их?

— Меньше трех, но больше двух двадцаток, благочинный. Я не смог узнать большего — поспешил к тебе.

— Немедленно заприте ворота!

— Уже, мой господин.

— Собирайте во дворе стражу! Всю-всю! — посланник ретиво бросился из комнаты, и Тлакатль крикнул уже ему в спину. — Пришли слуг!

Пока прислуга не спеша одела жреца, пока, опираясь на их плечи, тот медленно дошел до крыльца, там уже творилось форменное безобразие. Помощник оказался расторопным: он не только собрал стражу со всей усадьбы, но и велел вооружиться челяди. Теперь они крепко сжимали в руках лопаты, серпы или ножи и со страхом глядели на ворота.

Потому что стражники ворота не удержали. Пока основная толпа неизвестных ломилась в створки, около десятка нападающих лихо перебралась через забор и ударила по защитникам. Как раз, когда Человек вышел из дверей дворца, створки распахнулись и толпа шикаланков (а это были жители города или окрестные крестьяне) ввалилась на подворье.

При полном попустительстве защитников!

— Что вы смотрите! — крикнул Тлакатль, морщась от боли. — Гоните их!..

— Плохо выглядишь, Тлакатль! — оборвал его команду сочный голос. Такой знакомый и до омерзения довольный. Рослый Хуакумитла действительно был тут! Тут и стоял в первых рядах! Что случилось с миром?!

— Черный дух совсем тебя искорежил! — продолжил насмехаться сухорукий калека.

«Тварь! — мысленно прошипел Тлакатль. — Надо было тебя придушить сразу после смерти старика. Эх, пожадничал я…».

— Святотатцы угрожают Храму! — снова закричал верховный жрец. — Покарайте их!

Пришлые сторонники калеки уже бодро выстроились в ровную линию, закрывшись щитами. Теперь Тлакатль догадался, кто это: крестьяне, которых Ичтакауэка отдал в обучение нескольким четланам. Но как они узнали про своего хозяина?

«Ничего! Моих людей заметно больше. В страже немало опытных воинов, есть и чололтеки, которые с радостью пустят кровь шикаланкам. Мы одолеем эту четланскую заразу! Я лично вырву сердце калеки на алтаре!»

Стража и вооруженные слуги стали медленно надвигаться на напавших, охватывая их с трех сторон. Запахло предчувствием крови.

— Опомнитесь! — маленькая фигурка выскочила между двух отрядов и раскинула руки. — Что же вы делаете?! Это же ваш Бог! Даритель! Вернувшийся, чтобы спасти Чололлан!

Шихтли?! Тлакатль глазам своим не верил. Пучеглазое ничтожество выскочило на защиту калеки. Верховный жрец хотел бы посмеяться, но знал, что от смеха спина так же сильно болит.

Да и не до смеха стало.

Горящие глаза Пучеглазого смутили многих. Движение приостановилось. И этим вновь воспользовался четланский беженец. Вышел вперед: рослый, статный, в одном переднике. Только кривенькая правая ручонка портила весь вид.

— Я — Бог ваш, жители Чололлана! Я Золотой Змей Земли, — выговорил он чисто, как мог только он… и как кричал неоднократно с вершины Храма. — Я Даритель. Я своей кровью раз за разом наделяю ваш город своей божественной защитой.

— Ложь! — завопил Человек. — Я доверенный слуга истинного Вернувшегося Бога. Я облачён его доверием. А этот калека — богохульник и самозванец! Убейте его немедленно!

Странно, но четланин даже не дрогнул. Только шире улыбнулся.

— Тлакатль! Предатель, пленивший меня! Выходи сюда! Выходи, и мы при свидетельстве солнца в поединке проверим, за чьими словами стоит правда. Посмотрим, чьи руки наполнят силой великие боги, — он вынул из-за пояса крохотный шип агавы. — Возьми любое оружие, а я буду только с этим! Этим шипом я каждый раз проливал свою кровь во славу Чололлана. Но сегодня с радостью воткну его в твое поганое горло.