Павел Мамонтов - Командир Страница 43

Само боевое звено у Хрома было отличным. Всего двенадцать человек, правда, но Александр лично отбирал каждого. Не зря отряд его фирмы котировался по уровню профессионализма почти наравне с группами Разведки. Заказов много, приходится отбирать один из трёх, а увеличивать штат Хром не хотел: слишком много хлопот, да и излишнее внимание ни к чему. Денег же на жизнь более чем хватало. Нынешний бизнес был возможностью в относительном покое провести оставшуюся жизнь после отставки и прикрытием для выполнения своего долга – защиты жизней колонистов, – от которого Хром и не думал отказываться. Защита требовалась от очень опасной угрозы, поэтому Александр сейчас и руководил мелкой охранной фирмой, хоть и имел непререкаемый авторитет в Зелёном Городе. Ведь гораздо легче охранять кого бы то ни было, если никто не знает, что являешься охранником.

– Командир, – в дверь постучал и сразу открыл зам Хрома, Николай Рубанов, или просто Рубанок, – к тебе твой друг по Разведке.

– Кто именно? – обрадованно спросил Ахромеев.

– Сэнсэй.

Хром помрачнел. Если Сэнсэй, значит, что-то случилось.

– Я, это, – сказал Рубанок, – встречу с купцом Висёловым перенёс на два часа. Или её вовсе отменить?

– Там посмотрим. Спасибо, Коля.

Рубанок, несмотря на внешность бесчувственного ублюдка и отморозка, которого часто в жизни били по лицу, на самом деле был очень сообразительным мужиком и, можно сказать, даже чутким к другим людям. Без него Александру пришлось бы гораздо сложнее.

Сэнсэй вошёл. Он выглядел озабоченным, чем удивил Хрома. Тот привык видеть друга либо задумчивым, либо умиротворённым и всезнающим. Или в бою не проявляющим никаких эмоций.

– Давай рассказывай.

– В том-то и дело, что рассказывать нечего.

– То есть?

– Я не знаю, что делать. Будущее меняется каждую секунду. И я не могу предугадать его, предугадать поступки людей, которые изменят его, и как мне повлиять на них, чтобы они создали будущее такое, какое нам нужно.

– А раньше ты мог? – обескураженно спросил Александр друга.

– Нет, но можно было понять, почувствовать, что делать. Каждое наше действие оставляет след в мироздании и имеет последствия, которые влияют на действия других людей, те, в свою очередь, тоже оставляют следы. Это как круги на воде. Когда всё перемешивается и путается, ты не знаешь, какое твоё действие принесёт благо, а какое вред. И вот сейчас я смотрю и вижу – будто гладь пруда во время дождя.

Нет, во время урагана. И вот в этом мне надо просчитать логику.

– Ладно, не из таких передряг выбирались, – Александр даже несколько успокоился. – Конкретного ведь ничего нет?

– То есть? – удивился Сэнсэй. – Администрация тебя ненавидит, чиновники хотят взять власть в свои руки. Маги – это отдельная история. Рогачёв тоже ведёт свою игру и хочет власти. И фактор Внешней Земли нельзя не учитывать. И это только то, что лежит на поверхности.

– А что ещё?

– Твой сын, к примеру.

– Виктор, а что с ним?!

– Да успокойся ты. С ним всё в порядке, но его поступок и поступок его сестры… Думаешь, они ни к чему не приведут?

– Фух. Напугал ты меня, если честно. А что с темой… о которой мы оба знаем?

– Я так и не нашёл следов Вируса.

– Хорошо, будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Как и всегда в общем-то. С экой тварью всё-таки встретились здесь!

– Знаешь, Саша, я думаю, что нам ещё могут встретиться твари настолько опаснее Вируса, насколько Вирус опаснее обычной нечисти.

– Оптимистично, что сказать.

– Прости, что принёс столько дурных новостей и ничего не смог толком сказать. Я сам терпеть не могу эту неопределённость, но вот видишь как.

– Ладно, Слава, – Хром положил руку на плечо друга, – для этого друзья и нужны – грузить их не по делу.

– Хорошо, утешил, – усмехнулся Сэнсэй. – Как там Виктор? Письма из Летнего Лагеря ещё не пришли?

– Откуда? Они только три дня там, хорошо если в конце недели почту привезут.

– Ну Виктор тебя не подведёт.

– А я и не сомневаюсь.

4. Первый рейд

Для Виктора этот рейд не был первым, как и для его друзей. В прошлом году они уже проходили это испытание без особых приключений. Но для троих в их группе это был первый серьёзный боевой выход в лес. Ещё четверо в группе – инструкторы, проверенные разведчики, на счету которых в общей сложности была ни одна сотня дней, проведённых в лесу. Новичками были Иван Бельев, крупный рослый парень, Егор Полежан, невысокий и немного сутулый, слегка смуглый, даже смуглее Дэна, что было непривычным для Колонии, и Юлия Рослина. У неё был отдельный курс обучения, и с остальными учбатовцами она почти не пересекалась, кроме вот рейда. Как Виктору объяснил отец, уже побывавших в лесу специально мешают с новичками, чтобы первые сразу учились работать в команде с неопытными товарищами и знали, что это такое, когда твой напарник недостаточно опытен и приходится следить не только за окружающими кустами, но и за ним, подсказывать, где надо, помогать. Ведь молодые бойцы в группы Разведки тоже сначала попадают по одному или по двое, им тоже нужно какое-то время, чтобы обтереться. И элемент обучения тоже присутствовал: уже прошедшие начальную подготовку учбатовцы учились наставлять своих младших товарищей, ну или хотя бы не выпендриваться перед ними.

Так группа из одиннадцати человек неспешно трусила через лес уже не первый час. Инструктор, шедший первым, поднял руку. Группа замерла – не остановилась, а именно замерла: все разведчики, и опытные, и нет, вмиг заморозили свои движения в том положении, в каком были на момент команды. Только приклады плотнее прижали к плечу, потому что автомат у каждого разведчика всегда был наготове.

– Бельев, выйди вперёд, – приказал инструктор, – что скажешь? – и показал на землю.

Ученик вышел, посмотрел на ямки, оставленные в глубокой траве и мхе, прищурился, задумчиво почесал голову под зелёной банданой.

– Олень, молодой совсем, что-то его спугнуло, и сильно, может, даже ранило, – Ваня повертел головой. – О, вот следы на коре. Рысь, скорее всего.

– Ну-ка, пошли по следу, – приказал инструктор.

И в самом деле, через сто метров обнаружилась туша оленя-двугодка, ещё без рогов. Из его шеи пила кровь рысь раз в шесть меньше оленя. При приближении людей дикая кошка впилась в тушу когтями и утробно зарычала. Даже у Виктора от этого рыка внутри стало как-то нехорошо.

– Убьём её? – спросил Костя.

– Зачем, ты хочешь есть? – удивился инструктор.

– Нет.

– Тогда зачем?

– Ну… просто.

– Не стоит. В настоящем рейде ты тоже будешь стрелять, обозначать своё присутствие? Сколько раз говорили, главное достоинство разведчика – его незаметность. Продолжили движение.

И снова группа побежала: ритмичные движения, вдох-выдох, привычная тяжесть снаряжения и еле слышное «туп-туп» – удары подошв о землю. А вокруг проносился лес, живой лес. Каждый, кто бежал, чувствовал его жизнь во всяком кусте, дереве, траве, воздухе. Настоящую жизнь, дававшую силы и возможности всем лесным обитателям. А уж живности пряталось под сенью леса немало. Ещё был воздух – дивно свежий, даже по сравнению с воздухом Летнего Лагеря, пропитанный какой-то живительной энергией. Для молодых разведчиков воздух пах свободой, настоящей свободой и опасностью, и от этого пьянил ещё больше. А опасностей тут было полно: та же рысь или болотный кот вполне могли задрать зазевавшегося человека. Лес был не такой, как его описывают в книжках с Внешней Земли про постапокалипсис. В нём не было флуктуаций, аномалий, мутантов, радиации, но на каждой ветке, в траве, за каждым кустом таилась угроза. Любое живое существо из тех, что питало жизнью лес, могло эту жизнь отнять, убить человека, чтобы тот сам стал частью леса и питал своим телом других его обитателей, а те – следующих. В природе ничего не бывает лишнего, ничего не бывает зря. Будь внимательным, будь сильным – и ты станешь брать силу леса, а не он твою.

Разведчики двигались быстро, но все были предельно напряжены и внимательны. Трудно отразить внезапное нападение из «зелёнки», ещё труднее отбить удар, если его не видно вовсе, когда по тебе или по твоим друзьям нанесли удар магией. Поэтому в лесу надо быть внимательным не только к тому, что вокруг, но и к тому, что внутри. Как ты себя чувствуешь, какие эмоции, желания и побуждения испытываешь. От этого может зависеть твоя жизнь.

Лес тем и отличается, что никогда не может быть знакомым. Можно тысячу раз пройти по хорошо натоптанной тропке, но в тысячу первый на ней встретится медведь-нечисть или нелюдь в засаде.

День приближался к концу, в лесу темнело гораздо раньше. Группа двигалась, пока не стало трудно различать свою руку.

– Стоп, – приказал инструктор, оглянулся. – Тем, кто может видеть в темноте, разрешаю использовать ночное зрение.