Место под тенью (СИ) - Марченко Геннадий Борисович Страница 43

Подойдя, без спросу уселся на свободный стул и положил на столешницу сплетённые в синих от наколок пальцах руки.

Физиономия у незнакомца была самая что ни на есть криминальная, этакий Промокашка из фильма «Место встречи изменить нельзя». Может, он и косил под него? У меня тут же возникло желание врезать по этой наглой морде, чтобы уголовник улетел вместе со стулом, но я решил быть предельно вежливым.

– Ты Сыч? – негромко спросил он, сверкнув золотой фиксой.

– Допустим. Могу я узнать, как вас зовут?

Тот дёрнул верхней губой, на которой белел тонкий шрамик, чуть скривился, но всё же ответил:

– Червонец я, можно просто Лёня.

– А меня можно просто Сергей. Так что привело вас, Леонид, в наши палестины?

– Слышь, щегол, ты мне тут горбатого не лепи, – снова дёрнул губой урка. – Накосячили вы знатно, рамсы конкретно попутали.

– Рамсы? А что конкретно вы имеете в виду?

– Ну ты…

Он мотнул головой, шумно выдохнув.

– Короче, ты тут главный на базаре, и один человек хочет с тобой перетереть. Завтра в «Волне» в 9 вечера.

– А что за человек?

– Емеля. И с ним лучше не шутить.

После чего Лёня поднялся и, не прощаясь, двинулся к выходу. Когда входная дверь за ним закрылась, Гоша нервно сглотнул и, словно выйдя из замороженного состояния, тихо спросил:

– И чё это щас было?

– «Стрелку» мне забили, – хмуро пояснил я. – Видно, кому-то сильно не по душе, как мы жуликов и наркобарыг шугаем. Емеля, Емеля… Ну да, по ходу, это местный смотрящий.

Емеля, он же Николай Емельянов, был криминальным авторитетом, «смотрящим» по городу. Его фото я никогда не видел, но помнил криминальные сводки в наших газетах, писавшие в 1995 году, как Емелю нашли в лесочке за городом связанным, с перерезанным горлом. Ни заказчиков, ни исполнителей так и не нашли. Что делать, таков он, передел сфер влияния.

– Вечером в «Олимп» пойду, сегодня как раз тренировка, заодно с Антоном покумекаем, как быть, – сказал я, допивая уже остывший кофе.

Пообщаться с Козырем получилось после тренировки. Перед началом я намекнул старшему, что у меня к нему серьёзный разговор. Тот отмахнулся, мол, сначала занимаемся, дела подождут. Я качал железо, бил по мешку, а из головы не выходил визит этого Лёни. И билась в мозгу мыслишка – чего тебя, Серёня, понесло в высшие сферы? Сидел бы себе в рядовых «бойцах», как и в той жизни, глядишь, потихоньку бы ускрёбся, отполз в сторону. Надо мне было наваливать на себя такую ответственность, крутить схемы, которыми заморочил мне голову Гоша, выдумывать свои? Тем более без особого удовольствия я это делал. Не очень-то и лежала душа к этому полукриминальному бизнесу, хоть и пользовался я его плодами. Машину вот, например, почти новую взял.

После душа засели с Козырем в тренерской.

– Ну, что там у тебя стряслось?

– Скорее даже у нас. Помнишь, я тебе рассказывал про визит к начальнику РУВД Романову? И как мы договорились, что рынок становится территорией, свободной от наркотиков? Так вот, сегодня приходил человечек от Емели, передал, что завтра вечером он меня будет ждать в «Волне».

– Думаю, предъяву тебе кинуть хочет, – задумчиво сказал Козырь. – Это ты правильно сделал, что меня в курс дела ввёл, бизнес-то наш общий, вот и разбираться будем вместе. Пошли.

– Куда?

– В «Поплавок», перетрём тему с Иванычем.

Чернышёв по обычаю ужинал в этом уютном ресторане, нам тоже нашлось местечко за одним с ним столом. Выслушав сначала Козыря, затем меня, уточнившего кое-какие детали, Иваныч задумчиво почесал нос.

– Дело ясное, что дело тёмное. Прогибаться под урок не будем, а с начальником РУВД нужно дружить, тем более что я со вчерашнего дня вхожу в Общественный совет при УВД.

Ничего себе, вот это поворот! Я едва не прыснул, хорошо, сумел сдержаться.

– Короче, завтра на «стрелку» идём я и Сыч, – продолжил Черныш. – Спокойно, Антон, не дёргайся, ты остаёшься на хозяйстве. Вряд ли они рискнут завалить нас с Серёгой, но хер его знает, уж лучше подстраховаться. Насчёт моих жены и сына не беспокойся, я на них уже записал кое-какую недвижимость, прокормятся.

Меня как-то не очень воодушевила фраза насчёт «в случае чего». Но деваться было некуда, тем боле и в самом деле вряд ли бы нас пригласили на встречу, чтобы завалить. Вернее, меня, но по идее всё верно, должен идти старший, решать такие вопросы.

– Завтра к 16 часам мы с Антоном в детский дом едем, вручать его воспитанникам спортивный инвентарь, так что на «стрелку» успеваем, – пояснил мне Иваныч. – Оденемся поприличнее, нужно произвести на этих клоунов впечатление.

Поприличнее в понимании Черныша был шедший в комплекте к начищенным чёрным ботинкам, серым брюкам и чёрной рубашке малиновый пиджак. Та-ак, похоже, неделя высокой моды в Париже, где Versace представил свою знаменитую коллекцию, уже прошла. Теперь на несколько лет вперёд обладатели малиновых пиджаков будут считать себя неимоверно крутыми.

– Чего ты на меня так смотришь? – с подозрением поинтересовался Чернышёв.

– Пиджак зачётный, – стараясь выглядеть как можно более серьёзным, сказал я.

– Это да, – довольно осклабился тот, – ни у кого в городе, кажется, ещё такого нет.

Ресторан «Волна» располагался почти в самом центре города, в старом, дореволюционной постройки здании. Это небольшое по площади, но уютное заведение считалось достаточно престижным и славилось не только кухней, но и ценами. Впрочем, мы сюда не пить-есть пришли, а дела решать, можно сказать, жизненно важные.

На входе нас встретили двое амбалов, с виду вроде как качки, а с другой стороны, у одного на пальцах я заметил пару партачек. Впрочем, одно другому не мешает.

– Ждали того, а ты кто? – беспардонно поинтересовался один у Козыря.

– Депутатов городской Думы надо знать в лицо, – буркнул Иваныч. – Доложите Емеле, он обо мне уж точно слышал.

– Ждите.

Амбал ушёл и вернулся через минуту.

– Дали добро, – буркнул он. – Оружие при себе имеется?

Я свой травмат по совету босса оставил дома.

– Чистые, – за нас обоих ответил он.

Однако обыск всё-тки был произведён, причём довольно тщательный. Только после этого нам было разрешено проследовать в зал.

Я так понял, что ресторан приглашающая сторона сняла на весь вечер, посетителей не наблюдалось и музыка не играла. Заняты оказались только два столика из двенадцати. За одним уселись давешние амбалы, а за вторым скучал в одиночестве худой мужик лет пятидесяти в костюме с синеватым отливом. Его лице прорезали глубокие вертикальные морщины, хотя на самом деле, думаю, мужчине не было и пятидесяти.

Такой вот он, Емеля, полулегендарная личность в криминальном мире, сгинувший в лихие 90-е. Пока же перед нами сидел вполне живой и бодрый мужчина почти в полном, так сказать, расцвете сил. Но позитива, глядя на него, я не испытывал. Виной тому были не железные зубы во рту, напомнившие мне героя Ричарда Кита из «Лунного гонщика»[1], а колючий, хищный взгляд маленьких, глубоко посаженных глазок. Что удивительно, пальцы его были чисты от наколок. Где-то я читал, что настоящие марвихеры[2] избегают татуировок, дабы не иметь запоминающихся примет, если их будут разыскивать.

– Присаживайтесь, – предложил Емеля тихим, каким-тио невзрачным голосом, кивая на стоящие напротив стулья. – В ногах правды нет, а без неё ох как тяжко порой бывает.

Дальше, не спрашивая нас, молча налил нам в рюмки водку из бутыли с наклейкой «Столичная».

– Чтобы не последняя! – сказал он, поднимая свою уже наполненную рюмку и, не чокаясь, влил в себя её содержимое.

Чернышёв без промедления последовал его примеру, я тоже не стал задерживать процесс. Пищевод обожгло, а дальше теплый сгусток сместился в район желудка.

– Закусывайте, чем бог послал.

Сразу же вспомнилась крылатая фраза из Ильфа и Петрова про Александра Яковлевича, которому в этот день бог послал на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок. Правда, представленные здесь закуски немного отличались от книжного варианта. Всё было скромненько, но со вкусом. Варёная картошечка на постном масле, посыпанная укропом, нарезанные кружочками огурцы-помидоры и «сервелат», маринованные грибочки, ломтики красной рыбы, листья салата… А тут услужливый официант принёс целою блюдо одуряюще пахнувшего шашлыка, отчего у меня рот тут же наполнился слюной. Не заставляя себя просить дважды, я нацепил на вилку кусок ещё горячего, сочащегося жиром мяса, откусил половину и принялся жевать.