Некромантия по Фрейду (СИ) - Блик Александра Страница 44

Разговор про море завёл отец, ещё в начале зимы. Это было его обещание. Его слова. Мама просто повторяла. Но Айрис поверила – надо же было во что-то верить.

В двенадцать лет она взяла на себя дом. Готовила, убирала, носила воду и дрова, топила печь… Мать просто улыбалась.

— Ах, какая помощница растёт, — говорила она, — вот настанет лето, поедем на море. Только отец вернётся…

Айрис понимала, что отец не вернётся, но вскоре перестала поправлять мать. Скоро так скоро. А ближе к весне девочка заболела.

Сначала простудилась. Но, поскольку дом всё ещё оставался на ней, лечиться не стала – некогда же. И продолжила бегать за водой к речке.

Айрис слегла на пятый день. И это наконец заставило маму прийти в себя. Теперь уже она ухаживала за дочерью. Готовила бульоны, подолгу сидела у кровати. И всё обещала, что вот поправится Айрис – и они всей семьёй поедут на море. Уже скоро. Нужно только дождаться лета.

Лета Айрис не дождалась. Лекаря в тот момент в деревне не было – старый погиб в день того самого нашествия нежити, а нового прислать ещё не успели. Айрис же становилось всё хуже с каждым днём.

Она не помнила свои последние дни. Просто однажды проснулась в совершенно пустом промёрзшем доме. Мамы не было. Никого не было. Только Айрис и её же собственное тело, лежавшее на кровати.

Первым желанием было выбежать на улицу. Но этого сделать не удалось: дальше порога её не пускало.

Шок. Неверие. Бессилие. И злость. Это лишь часть того, что испытывала девочка. От её эмоций становилось не по себе даже тем, кто жил по соседству. Неудивительно, что никто не решился зайти к ней в дом. Я оказалась первой, кто пересёк этот порог за десять лет.

— Сильнее всего меня злило то, что моря я так и не увидела, — поделилась девочка. — Ведь за пару месяцев до этого всё было прекрасно. Отцу удалось накопить денег, и он обещал…

Она всхлипнула, а я поджала губы. Вот что можно сказать в подобной ситуации? Как утешить?

— Думаю, тебе было очень больно переживать гибель отца, — вздохнула я. — Ты осталась совсем без поддержки. И то, что твоя мама возложила заботу о себе на твои хрупкие плечи… Представляю, как сложно тебе было с этим справляться.

Девочка уставилась на меня исподлобья. А потом подтянула к себе полупрозрачные коленки и уткнулась в них лбом.

— И вместо благодарности тебя оставили совсем одну… — Я покачала головой, наблюдая, как очертания девочки переливаются всеми цветами радуги. Сложно представить, сколько эмоций она сейчас испытывала.

— Я просто не понимаю, — сдавленно проговорила она. — Зачем она всё время повторяла про море? Для чего? Неужели не думала, что я захочу его увидеть? Я ведь очень хочу. До сих пор.

Закусив губу, я отвела взгляд. Что-то мне подсказывало, что дело было не только и не столько в море. Скорее всего, Айрис скучала по самому ощущению семьи. По тому, которое потеряла со смертью отца.

— Мне очень хочется тебя сейчас обнять, — призналась я. — Скажи, если я могу что-то для тебя сделать…

— Не переезжай в замок, — выпалила девочка. — Пожалуйста, не бросай меня!

— Я и не собиралась тебя бросать! — опешила я. — Честно говоря, я думала, что мы поедем вместе. Я ведь и так всё время беру тебя в собой…

— Так не выйдет, — покачала головой девочка. — С черепом я могу на какое-то время отдаляться от остального тела, но ненадолго. Вечером мне нужно возвращаться назад.

— Ну, мы можем перевезти всё остальное тоже… — пробормотала я.

— И в чём повезёшь? — хмыкнула Айрис. — В сумку я точно не влезу.

Сказала – и снова погрустнела.

— Ты ведь всё равно уедешь? — спросила она.

— Без тебя – точно нет, — пообещала я. — Тебя я не брошу. Обещаю!

На этих словах Айрис просияла. И, кажется, немного успокоилась. По крайней мере, беседу мы решили на этом закончить. Айрис сказала, что ей нужно побыть одной. Я же наконец собралась пойти завтракать. Быстро собравшись, я прихватила подпиравшего калитку Зигмунда, и мы отправились в трактир.

Однако дойти нам было не суждено. Я уже видела дверь «Печёного баклажана», когда мой взгляд привлекло какое-то движение. Замерев, я вгляделась в источник переполоха.

По дороге шёл скелет. Обычный такой скелет, с желтовато-бежевыми костями. А вокруг него собрались зеваки. Всем же было интересно, куда и зачем он идёт.

Судя по всему, местных ничто не смущало. Я же не смогла удержаться, и замедлилась, вглядываясь в фигуру. Что-то меня зацепило. И я почти сразу поняла, что.

Чуть поодаль от костей как привязанный летел призрак госпожи Кельсен. Той самой старушки, помешанной на собственной кровати.

Осознание неправильности пришло не сразу. Первую минуту я пыталась понять, что же именно меня смущает, попутно вспоминая учебник по бытовой некромантии. Насколько я успела разобраться, кости вот просто так, сами по себе, ходить не начинают. И если из тела уже получился призрак, причём вменяемый, адекватный призрак, не склонный к насилию, то дальнейшего обращения и не произойдёт. Вернее, оно, конечно, может случиться – но только если этого самого адекватного призрака довести до отчаяния. Например, сбросив в шахту и оставив там на пару десятков лет.

Но с госпожой Кельсен я говорила вчера вечером. Суток не прошло с тех пор, как она рассказывала мне о былых временах и мебели. Что могло пойти не так?

Вывод, к сожалению, напрашивался всего один: кто-то ей управлял. Ну как ей… Кто-то управлял костями, а несчастная старушка попросту тащилась следом, не в силах оторваться от собственных останков. И судя по остекленевшему взгляду, даже не осознавала происходящее.

К сожалению, окружающие старушку не видели. Окружающие видели скелет. Совершенно спокойно бредущий по улице, куда глаза глядят. Вернее, конечно, давно уже не глядят…

Боги, что это за мир-то такой, раз у людей подобные вещи вызывают любопытство, а не ужас. А любопытство было – вокруг скелета набралась уже неплохая такая группа. Практически толпа. Человек десять рядом, и ещё пара десятков подальше. Вон даже Томас Кельсен затесался. Тот самый плотник, которого мне сватали вчера вечером, и по совместительству внук госпожи Кельсен. А с ним – пара товарищей. Всем было интересно, куда и зачем идёт скелет.

А вот мне интересно не было. Совершенно. И тем не менее, что-то подсказывало, что как раз мне и предстоит стать тем человеком, кто это наконец выяснит.

— Госпожа Кельсен, — позвала я, подходя поближе. — Скажите, у вас всё хорошо?

Сомнительный вопрос, конечно. С учётом того, что женщина уже минимум лет десять как умерла, а сейчас ходит в совершенно непотребном виде по городу. Но что-то же спросить нужно.

И – вот сюрприз – стоило мне задать вопрос, как скелет повернулся ко мне, оскалился, обнажая пожелтевшие зубы и… Побрёл в мою сторону, постепенно ускоряясь.

— Зигмунд, — прошептала я. — Скажи, мне кажется, или у неё намерения не самые добрые?

— Ы… — пожал плечами зомби и попятился.

Я его взгляды полностью разделяла. И, откровенно говоря, здравый смысл вопил: бежать. Бежать, и как можно быстрее… Но толпа.

Не могу же я, единственная в городе некромантка, сбежать, бросив столько людей на произвол агрессивного скелета. Хотя, судя по скелету, я в городе не единственная. Тут точно прятался кто-то ещё. Тот, кто это и затеял. Но вряд ли второй некромант как-то себя проявит после того, как поднял беззащитные останки.

Вот же мерзавец.

Все мысли пронеслись за секунду, а скелет уже преодолел половину пути до меня. Да ещё успел распахнуть пасть в явном намерении вцепиться в одну маленькую некроманточку. Надо было срочно что-то делать.

— Все назад! — завопила я, раскидывая руки.

Зеваки удивлённо уставились на меня, но убегать не спешили.

Следом в голове всплыло обездвиживающее заклятье для нежити. Я скрестила пальцы, старательно проговаривая по памяти словесную формулу… Но то ли пальцы на морозе гнулись плохо, то ли слова я спутала, но заклинание не сработало. Слетело с пальцев раньше времени, ударило по касательной, в результате чего левая рука скелета повисла вдоль тела и через секунду вовсе отвалилась, рассыпавшись по земле. Плечевая кость, лучевая кость и полтора десятка фаланг.